При извлечении с галеры дожа Гальбади императрица пожелала присутствовать лично. В отличие от герцога Бульманского ногами его пинать не пыталась, но очень долго молча рассматривала с высокомерной презрительной улыбкой. Боня ее за это даже зауважал.
Алы несколько раз пытались прорваться через городские ворота, но все эти попытки легко пресекались пикси и гаргульями. Правда, одному довольно большому отряду удалось-таки спуститься со стены по веревкам вдалеке от ворот. Даже добычу с собой кое-какую прихватили, но не очень много, так как уходили пешком. Перекинуть через стену еще и лошадей они то ли не смогли, то ли не пытались. Поскольку узнали об их бегстве не сразу, посылать погоню Боня не стал. Ищи их потом по округе… Вот если мародерствовать по дороге начнут и сведения об этом дойдут до столицы… А пока не до них.
Следующий день ушел на отлавливание по городу оставшихся на свободе алов. Но дела пошли уже лучше. Местные жители на иноземцев охотно стучали, да и в задержании помогали. Все-таки алы были оккупантами и симпатий не вызывали. К тому же до горожан дошло, что власть полностью переменилась и императрица снова правит. В результате за полдня объявились и все стражники, и оба гвардейских полка. Сами прибежали, горя рвением служить любимой государыне. Так что удалось и патрули по всему городу отправить, и «зачистка» пошла бешеными темпами. Заодно и все купцы-алы под раздачу попали. Вместе с товарами. Бывает…
Чиновников и придворных тоже набежало полный дворец. Столь же рьяных и жаждущих оправдать высокое доверие, как и военные. Боня им субботник устроил, порядок в своих департаментах наводить (во дворце, как ни странно, все слуги на месте остались, так что своими силами справлялись и такие помощники им бы только мешали). Ну а из старших чинов императрица сформировала комиссию по разбору награбленного и возвращению имущества владельцам. Рвались в комиссию все, чуть до драки дело не дошло. Боня настоял, чтобы ее председателем стал Иоанимус, все-таки свой человек и вроде не вор. Алехея не возражала. Оказывается, Иоанимус был произведен в митрополиты и в Синод вошел, так что чин имел достойный.
Разбор имущества, оставшегося на галерах, стал чуть ли не главным занятием в городе. Охрану выставили, чиновников набежало, императрица лично ходила дважды проверять в течение дня.
Боня сначала ходил вместе с Алехеей, но потом перестал. Тетка и без него справлялась, так зачем лезть с советами. Он оставил ей на всякий случай Иситая, а сам пошел себе временный лагерь обустраивать. Команда его уже вторые сутки без сна и еды находилась, непорядок. Занимать комнаты во дворце он счел излишним. Свете в драконьей ипостаси неудобно будет, а в человеческом облике ей быть пока рано. Шатер поставили прямо в садике перед крылом императрицы, там, где военный совет проводили. Вроде и во дворце, а над головой — небо, если что — взлетать удобно.
С едой оказалось сложнее. Точнее, не с едой, а со слугами. Статус у Бони так и остался неопределенным, никого к нему персонально не приставили, а из приписанных к месту в саду были только садовники. Они к кухне никакого отношения не имеют. Попытки поймать того, кто эту проблему может решить, успехом не увенчались. Иерархии слуг Боня не знал, где какие управляющие сидят — тем более. Просто ловить пробегающих мимо за полу оказалось бесполезно. Во-первых, вырываются — дальше по своим делам бежать, а во-вторых, над каждым такая цепочка начальников имеется, что, пока ее пройдешь, вся команда с голоду помереть успеет. В общем, послал Боня гаргулий и эскадрон пикси самим искать кухню и забрать оттуда все, что найдут съедобного. А местные бюрократы потом пусть сами разбираются. Наверняка к императрице жаловаться прибегут, там все и разрешится.
Налет на кухню превзошел все Бонины ожидания. Вроде город подвергся оккупации и разграблению, а во дворце припасов полно и на тысячу человек готовят, не меньше. Безо всякого торжественного обеда. Неплохо живут и едят вкусно! Правда, усилиями гаргулий и пикси у придворных сегодня постный день получился. Почти все мясо в садик уволокли. Аж шесть туш. Две говяжьих и четыре свиных. Там и оприходовали все со Светиной помощью.
До конца дня Боня императрицу так и не видел. Хотя вроде рядом, в соседнем крыле живет. Ну да не больно-то и хотелось. Иситай все равно периодически Юлиуса присылал — о делах отчитаться и в курсе держать.
Ночь прошла спокойно. Света, правда, так в драконьей ипостаси и осталась, так что ложиться смысла не было. Боня решил заняться усовершенствованием своего лекарского артефакта. Сделал вариант с кнопкой запуска и автономным запасом твердой маны, чтобы и не маги могли пользоваться. Собрал пять штук на всякий случай. Времени это заняло не очень много, так что сделал еще копию своего телеграфа. Затем слетал с помощью пикси на крышу дворца (сам не решился) и залил ее изрядную часть твердой маной. Раз уж он весь этот мир заново магией наделяет, то пусть и здесь независимый источник и запас энергии будут. А утром уже просто золотые пластины штамповать начал. И у самого заготовок под артефакты мало осталось, и для пополнения имперской казны пригодится. Как и в Улуг-Улусе, сделал килограммов двести.
Пока делал — думал, а чего это он, собственно, так носится с императрицей и ее империей? Вроде он сюда с конкретной целью приехал: закрепить за собой права на пиратский остров. Причем все бумаги согласно найденному среди документов покойного Мазиуса в Денае распоряжению императрицы оформить ему должны автоматически. И пусть только попробуют не оформить! А вместо этого он алов повязал, а завтра, может быть, пойдет хумам морду бить, хотя Алехея ему не очень и понравилась, а местные войны к нему отношения не имеют. Или все-таки имеют? Опять, как всегда, чужие проблемы решает. Надо будет о своих не забыть и завтра напомнить.
Пока думал, императрица прибежала сама. В буквальном смысле прибежала. Увидев, что у Бони под ногами валяются золотые слитки, Алехея запнулась и не сразу нашлась что сказать, но потом все-таки спросила:
— О-от-ткуда?
— Магия, — лаконично ответил Боня.
— Настоящее?
— Настоящее химически чистое золото.
— Ладно, потом. Боня, там хумы подходят. Паруса все море до горизонта закрыли. Справишься? — завершила она проникновенным голосом. Боня молча кивнул. Алехея просияла. — А золото? Патриций Лукулус! Проследи, дорогой, чтобы ничего не пропало, пока деус будет хумов к порядку призывать. Наверное, пусть лучше пока в дворцовой сокровищнице полежит…
Боня хмыкнул. Ему даже интересно стало, до какой степени императрица сочтет возможным сидеть у него на шее, свесив ножки. Совсем обнаглеет или все-таки не такая дура, чтобы на отпор нарываться? Впрочем, как она сказала? «Ладно, потом»? Действительно, потом разберемся.
— Господа гвардейцы! Общий сбор! Неприятель подходит! Свет, ты как? Полетим или мне самому потренироваться?
Драконша моментально вылезла из шатра. Боня взял свою сумку с амулетами и сумку с урнами призраков, подумал, что они могут пригодиться. Кресло себе уже привычно слепил из твердой маны. И не весит ничего, и приклеиться можно намертво.
Неожиданно Алехея попросила:
— Можно я с вами?
Света возмущенно фыркнула.
— Нет, с маяка посмотришь! — ответил за нее Боня. — У вас подзорные трубы есть? Хм, не знаешь, что это такое?..
Боня порылся в сумке и вынул один из своих артефактов:
— Держи! Вот сюда нажмешь, вот так держишь, так смотришь, — показал он. — Будет все отлично видно. Увеличение раз в двадцать.
Пикси вылетели всеми тремя полками. Ипподром охранять во время их отсутствия отправили гаргулий. Вид у тех более страшный, чем у гвардейцев, но и мишень для лучников довольно заметная. Так что лучше ими не рисковать.
По дороге Боня объяснил задачу:
— Берете корабль, переворачиваете его кверху килем. Сразу потонуть не должен, дно все-таки герметичное. Затем — следующий. Если какой начнет тонуть — переворачивайте обратно. Если тонуть не будут, то перевернуть назад через полчаса. А переговоры будем вести потом, с теми, кто останется.
Собственно, все так и получилось. Пикси успели перевернуть пять кораблей, прежде чем хумы поняли, что происходит. На галерах пытались отстреливаться, но пикси заходили к судну со стороны моря, так что под перекрестный огонь не попадали. При этом переваливали корабль они не с боку на бок, а задирая ему нос, поднимая вертикально, и затем обрушивая кувырком через корму. Получалось не очень аккуратно, примерно каждый десятый корабль от такого обращения разваливался и тонул, зато и в гвардейцев ни одна стрела не попала. Где-то после пятидесятого перевернутого судна флотилия начала разворачиваться, чтобы сбежать. Таких пикси хватали уже за корму и переворачивали через нос. Света с Боней на спине тем временем кружила в небесах над вражеским флотом, но пока не вмешивалась. Да и нужды не было.
— Жуткая сила наши гвардейцы, — только и мог сказать Боня.
— Ничего, в драконьем пламени горят как миленькие, — немедленно отреагировала Света.
— Давай не будем проверять. Сама видишь, какие они в бою полезные. Да и по жизни очень приятные. И исполнительные. Можно сказать, идеальные солдаты.
«До чего же я спокойно обо всем этом рассуждаю, смотрю сверху, как на компьютерную игру, — поежился Боня. — Внизу людей топят. По моему приказу, между прочим. А я почти и не переживаю. Адаптировался к местным реалиям? Или внутри всегда такой был?»
Часть кораблей, не более двадцати, удирала по морю в разные стороны. Остальные плавали кверху брюхом. Гнаться за беглецами было необязательно, пусть живут. Все равно после такого поражения хумы не скоро в Виз сунутся. Боня попросил Свету спуститься пониже и стал руководить дальнейшими действиями своих гвардейцев.
По просьбе деуса пикси стали поднимать корабли по одному в воздух, давая воде стечь. И только потом ставили снова на киль. На душе было противно, но Боня решил не заморачиваться. Вон ни Света, ни пикси, ни тем более Алехея не переживают. Война есть война. Люди гибнут. В конце концов, они сами сюда приплыли и отнюдь не с мирными целями. Так что это — просто грязная работа, которую надо поскорее сделать и забыть. Ну и постараться, чтобы такую работу делать приходилось пореже.