ьтов. Высоченная колокольня церкви не только извещала своим звоном о приближении судов (своих или чужих), но также служила маяком по ночам и в ненастье.
Когда на смену морским разбойникам пришли немецкие колонисты, люди отважные, обстоятельные и трудолюбивые, то немедля возвели вокруг церкви крепостную стену, на случай если корсары решат их навестить. За сотню лет был выстроен неприступный замок с толстыми стенами, остроконечными равелинами, угрюмыми башнями с узкими бойницами и орудийными портами, с цитаделью и ратушей. Название у замка осталось от церкви, которая теперь стала составной частью архитектурного ансамбля.
Впоследствии замок долгое время оставался одной из резиденций оринокских президентов. Те считали, что в случае государственного переворота смогут отсидеться за толстыми стенами, но, как впоследствии показала история, несмотря на большое количество смены власти, ни один глава государства не успевал попасть под покровительство Святого Захария.
Когда же столица Ориноко, Сан-Симон, находившаяся в центре страны, вдали от небезопасных границ, приобрела цивилизованный вид, вместив в себе все главные институты государственной власти, замок потерял статус одной из президентских резиденций. Здесь была открыта начальная военная академия, где готовили офицеров для всех родов войск и флота. Академия просуществовала больше полувека, пока в конце двадцатого столетия ее не упразднили, взамен открыв три военных училища в столице.
Некоторое время в замке царило запустение, но, когда командование военно-морским флотом возглавил адмирал Мартинес, он рьяно принялся за восстановление былого величия крепости. Многие поговаривали, что Луис Хорхе собирается открыть там исторический музей, лучший на континенте. Другие утверждали, что адмирал тайно выкупил замок и за счет финансирования флота готовит себе гасиенду, где будет коротать старость после ухода со службы.
На самом деле и те и другие глубоко заблуждались: Луис Хорхе Мартинес возрождал не только замок Святого Захария, но и тайное общество «Роза и Меч», когда-то возникшее в его стенах.
Основателем закрытого клуба был преподаватель тактики морского курса академии, и стать его членами могли только гардемарины. Преподаватель сам в молодости закончил военно-морскую академию США в Аннаполисе, где являлся членом кадетского общества «Паладин» [7]. Именно его структура легла в основу «Розы и Меча». Кандидата долго и тщательно проверяли, а потом брали с него, как тогда казалось, страшную клятву. И это было залогом того, что никто из посторонних не догадается о существовании закрытого клуба. Общество самоликвидировалось почти сразу после гибели его основателя.
И вот через тридцать лет Мартинес его возродил. Первоначально адмирал собирался воссоздать все так, как было в годы его молодости: «роза» обозначала красоту, а «меч» — силу. Девиз тайного общества был «Через силу к красоте», причем красота была первичной и подобно путевой звезде указывала путь к самосовершенствованию.
После общения с Хилари незаметно для рядовых членов магистр (Луис Хорхе) изменил и значение символов, и сам девиз. Теперь «меч» символизировал военную составляющую, «роза» — экономический расцвет страны, а девиз звучал: «Сила гарантирует богатство». Случилось то, что часто происходит в истории: тайная организация стала ядром государственного заговора. Только одним отводилась роль властителей, а другим была уготована судьба пушечного мяса, своими телами прокладывающего дорогу к вершине олимпа, а в случае неудачи прикрывающего бегство своих лидеров. Но о поражении никто даже и не думал.
Собрание членов общества проходило глубокой ночью в зале приемов ратуши. Золоченая лепка была завешана черными покрывалами, придающими помещению мрачный и зловещий вид, который усиливали десятки зажженных по периметру факелов.
Все собравшиеся были облачены в атласные плащи с остроконечными капюшонами, прикрывающими верхнюю часть лица. Рядовые члены носили черные плащи, мастера (их было шестеро) — алые, а верховный магистр — сиреневый, края которого были оторочены черной материей, символизирующей то, что он поднялся с самых низов. Считалось, что любой рядовой может подняться до самой вершины власти в тайном обществе.
Адмирал Мартинес в сиреневом плаще стоял посреди зала, за его спиной выстроились шестеро мастеров, по трое с каждой стороны. Стоящие рядом с Верховным Магистром держали старинную пиратскую шпагу с волнообразным клинком (еще с курсантских времен ходили слухи, что она принадлежала самому кровожадному пирату Карибов Генри Моргану), еще один мастер на вытянутых руках удерживал золотое индейское блюдо, наполненное зернами маиса: золото и злаки символизировали благополучие.
Слияние иезуитских и индейских ритуалов создавало тот романтический коктейль, который, словно тяжелый наркотик, затягивал каждого, кто хоть однажды здесь побывал.
После обязательной проповеди, в ходе которой Великий Магистр высказывал свои мысли на день текущий и напутствовал на будущие свершения своих сторонников, высказывались те, у кого возникли личные проблемы. Собрание общим обсуждением принимало решение по каждому случаю в отдельности. Финалом, как всегда, была прочитанная мастерами общая молитва, которая в очередной раз демонстрировала сплоченность членов тайного общества.
Темная месса закончилась, «черные плащи» покинули замок, разъехавшись по домам. Оставшиеся мастера и Верховный Магистр проследовали в соседнее помещение ратуши. Это была самая защищенная комната с массивными дубовыми дверями, именуемая президентским кабинетом. Здесь в свое время принимались судьбоносные для Ориноко решения.
Войдя в кабинет, адмирал Мартинес откинул капюшон, скрывающий лицо, и, подойдя к массивному рабочему столу, открыл резную шкатулку из черного дерева, откуда достал толстую кубинскую сигару. Откусил зубами ее кончик и раскурил, с удовольствием выпуская тугие струи ароматного дыма.
Вошедшие за ним мастера также откинули капюшоны и стали рассаживаться в глубокие кожаные кресла. Трое из шести, как любил говаривать сам адмирал, были «старыми членами партии»: командор Гальерос, командующий ракетных катеров, командир бригады морской пехоты полковник Неонела и начальник штаба адмирал Манула в свое время окончили военную академию и в разные годы являлись рядовыми членами «Розы и Меча».
Трое других, адъютант командующего лейтенант Химес, начальник флотской разведки и контрразведки и комендант базы Нинья, были новичками, но это были преданные люди адмирала Мартинеса, без колебаний согласившиеся на участие в заговоре, потому и поднятые на вершину власти в тайной организации.
Когда все поудобнее устроились, командующий сделал короткую затяжку и спросил:
— Ну что, ознакомились с программой реформирования страны?
«Бизнес-план» по возвращению Ориноко в страстные объятия трансатлантических корпораций Мартинесу передала «Веселая вдова». Адмирал уже давно сообразил, что Хилари не сумасбродная магнатка, решившая пощекотать себе нервы политическими интригами, а представитель высших сил, тех божеств, капище которых разрушил нынешний президент Честерс. Теперь высшие силы готовили реванш, где главная роль отводилась ему и морским офицерам из числа его подчиненных. В награду они получат власть над всей страной.
— Луис, ты что-то перепутал. Мы не яйцеголовые гражданские, чтобы заниматься всеми этими аграрными, промышленными и прочими нововведениями, — первым высказал недовольство командор Гальерос. Он был горяч, прямолинеен, что, по сути, не давало ему подняться выше командира дивизиона. Но, как считал Мартинес, все его недостатки перевешивали два главных качества: бесстрашие и преданность.
— Без нововведений нам не обойтись, — ответил адмирал. — Хунты сейчас не в чести, поэтому власть мы возьмем как военные, но почти сразу сменим мундиры на костюмы яйцеголовых, иначе нас ждет изоляция.
— Когда же мы ее возьмем? — негромко спросил начальник штаба флота адмирал Алонсо де Манула. В будущем правительстве ему отводилась роль премьер-министра, и ему хотелось поскорее занять новый пост.
— Всему свое время, — невозмутимо ответил Мартинес. Он полностью доверял «Веселой вдове», а Хилари сказала, что время еще не наступило. — Фрукты сперва созревают, и лишь затем их собирают. А пока изучайте материалы: ни у кого не должно возникнуть сомнения, что вы чугунные головы…
После короткого совещания пятеро мастеров покинули замок, с адмиралом остался его адъютант.
— Как мои преторианцы, Доминик? — спросил Мартинес, пристально глядя на Химеса.
— Мы набрали полсотни унтер-офицеров с кораблей и морской пехоты, сейчас их готовят по специальной программе, — четко ответил лейтенант. На одном из небольших островов, затерянном в Карибском море, уже год как была создана запасная база заговорщиков. Сейчас там находился дивизион ракетных катеров.
— Они вполне надежны? — после раздумий наконец спросил Луис Хорхе.
— Да, — уверенно ответил адъютант, — каждого неоднократно проверили.
— Хорошо, для любого правителя личная охрана — самое главное. Она бережет его жизнь…
«Торнадо» с одного захода избавились от своего смертоносного груза и сразу взяли курс «домой».
Виктор Савченко еще несколько минут неподвижно лежал в ожидании нового удара, но ничего не происходило. Смахнув с лица прилипший песок, боевой пловец отряхнул автомат и передернул затвор — с хищным щелчком оружие выплюнуло неиспользованный патрон, вогнав на его место следующий.
«Калаш» — он и в Африке «калаш», — подсказала память старую истину. Проворно взобравшись на вершину бархана, он уставился в сторону дороги, туда, где еще несколько минут назад находился участок трассы, загруженный человеко-автомобильной массой. Теперь там воцарился настоящий лунный пейзаж из множества воронок, возле которых лежали искореженные остовы машин, трупы или то, что от них осталось.
Пустынный ветер разносил смесь запахов смерти, кислый от сгоревшей взрывчатки, горький от обугленной резины и приторно-сладкий от горелой человеческой плоти.