Эту гигантскую парочку прикрывала четверка эсминцев и пара ракетных фрегатов.
— Эсминцы типа «Стрюенс», — уверенно произнес Тутов.
— А фрегат серии «Брук», — не остался в стороне Ртищев.
— Авиакрыло «Кеннеди» является основным ядром четвертого оперативного флота США, — проявил осведомленность самый молодой из офицеров штурман Руслан Борин, настоящий фанат не только своей профессии, но и морской истории. — Между прочим, его второй раз сформировали после того, как в тысяча девятьсот пятидесятом распустили за ненадобностью. А до этого создали в сорок третьем для борьбы с «волчьими стаями». Немцы тогда потопили союзников…
— А на кой черт здесь сейчас потребовался целый флот? — неожиданно перебил штурмана начальник радиорубки, до сих пор не принимавший участия в разговоре. — Что, подводники воскресили адмирала Денница?
— Четвертый оперативный флот создан для спасательных операций и борьбы с наркотрафиком и пиратством, — как по-писаному процитировал Руслан.
Артиллерист Соншин не удержался от беззлобной подначки приятеля-эрудита:
— Ну да, Джек Воробей распоясался, просто спасу нет.
Упоминание о длинноволосом женоподобном киношном корсаре вызвало дружный смех среди офицеров.
— Наркотики и флибустьеры здесь ни при чем. Это подарок для нашего приятеля Вилли Честерса, — опустив бинокль, произнес Игорь Тутов. — За последние годы он достаточно «залил сала за шкуру» северному соседу.
— А это рандеву как бы случайное, тонкий намек на серьезные обстоятельства, — съязвил старпом.
Фраза оказалась провокаторской, и вызвала очередной взрыв смеха.
— Да уж, не фраерское предупреждение, — угрюмо заметил начальник радиорубки, при этом нахохлившись, как воробей перед дождем.
— Наш отряд против них что моська против слона, — поддакнул радисту штурман. — В пару секунд разобрали бы нас на запчасти.
— Но за эти пару секунд мы бы успели нанести авиакрылу нешуточные потери, — с вызовом бросил командир БЧ-2.
— Очень интересно. — Тутов с любопытством уставился на артиллериста. — А ну, развейте-ка свою мысль.
— А что тут развивать? — удивился Соншин. — На такой дистанции, пока они поднимут в небо свои борта, «Забияка», «Отважный» и «Бдительный» успели бы разрядить все свои арсеналы вплоть до зенитных ракет ближней обороны. Под их прикрытием и «Кронштадт» успел бы приблизиться на дистанцию огня. Можете себе только представить, что осталось бы от любой из этих консервных банок, — командир ракетно-артиллерийского вооружения кивком головы указал в сторону эсминцев сопровождения, — если на него обрушится хотя десяток, не говорю о большем количестве, неуправляемых ракет.
— А «Менделеев» в качестве брандера протаранит «Бенингтон». Да вы неисправимый фантазер, молодой человек, — одной фразой старпом выставил мнение артиллериста на общий смех. Засмеялись все, включая вахтенную команду и боцмана. Но по лицу Егора Соншина было видно, что он все же остается при своем мнении.
— Тем более что такие соединения, как правило, охраняют и под водой, — наставительно добавил начальник радиорубки.
— Ну, допустим, подводные лодки есть везде, — неожиданно на защиту товарища встал штурман.
— Это ты к чему?
— А кто может гарантировать, что нас не прикрывают из-под воды? В истории есть тому примеры.
Начальник радиорубки тяжело вздохнул.
— Назови хоть один, господин всезнайка.
— Да сколько угодно, пожалуйста. В октябре шестьдесят второго, когда из-за наших ракет на Кубе разразился Карибский кризис, янки объявили блокаду Острову свободы, и советское командование направило в Карибское море четыре дизельные субмарины. Американцы против них бросили весь Атлантический (второй) флот и в конце концов всех переловили. Только когда последнюю извлекли из морской пучины, оказалось, что несколько новейших советских атомоходов вышли на позиции и взяли на прицел крупнейшие города на Восточном побережье США. Цуцванг [19]! Двум противоборствующим сторонам пришлось договариваться, правда, позже янкесы выдали это за свою победу, но факт остается фактом.
— Откуда такие познания, вундеркинд?
— Дядя историк целую книжку об этом написал, — честно признался Руслан, скромно опустив глаза, но ничего больше добавить не успел: ожил динамик громкой связи: — Свободным от вахты строиться на баке…
Глава 2. Лиха беда начало
Жизнь, объявив фальстарт, безжалостно погнала Виктора на второй круг. Говорят, дважды нельзя войти в одну реку, но в его случае эта поговорка не сработала. Окунувшись в бурлящую купель штормящего моря, пройдя через целый ряд смертельных испытаний и побывав в объятиях сладострастия, он оказался на исходной точке. Правда, не в Севастополе, на военно-морской базе, а на Мальте в здании посольства. Но все же, как они ни торопились, к прибытию кораблей в Ориноко опоздали.
За все испытания, закончившиеся вполне удачно, Савченко получил и дополнительные бонусы. Кроме чемодана с необходимой дорожной мелочовкой, которую для него приобрел Антипов, военная разведка неожиданно раскошелилась на перелет через океан в бизнесс-классе.
Просторный салон, удобные кресла, стюардессы с такими формами и внешностью, что с легкостью дадут фору мисс мира: что еще нужно для приятного перелета?
— Не желаете шампанского, белужьей икры? — сексапильным голосом обратилась к нему стюардесса.
— Икры можно, а вместо шампанского принесите, пожалуйста, холодной водки…
Ледяная «финка», зернистая икра, толстым слоем покрывшая белоснежный тост. Лепота, да и только. Вот оно, сатанинское обаяние буржуазии. Думать ни о чем не хотелось. Слегка захмелевший и сытый, Савченко откинулся на мягкую спинку кресла и прикрыл глаза. Действительно, о чем тут думать, все уже продумано и передумано или, как говорят спецы, «прокачано», а результат? На «Забияке» достаточно кандидатов на роль врага, но всех нельзя грести под одну гребенку, чтобы отыскать одну-единственную гниду. Во-первых, как сказал каперанг Антипов: времена сейчас не те, а во-вторых, корвет находится за границей, и любые необдуманные действия могут сильно ударить по престижу государства, по престижу России, да еще в тот момент, когда намечается крупный международный договор. Поэтому и приказ центра короткий и лаконичный: «Иуду изобличить и без шума нейтрализовать», и мозги не следовало засорять ни к чему ведущими думами. А согласно инструкции, рассчитывать на психологический эффект…
Звуковой сигнал, предупреждающий пассажиров о скорой посадке, вырвал Виктора из бархатных объятий Морфея. Он нехотя открыл глаза и выглянул в иллюминатор. Внизу на многие мили простиралось зеленое море сельвы, на поверхности которого ярким пятном выделялся главный аэропорт Ориноко имени Симона Боливара.
С высоты это строение своими очертаниями напоминало гигантского паука. Еще бы: шесть взлетно-посадочных полос, ангары для лайнеров и пирамидальное здание аэровокзала, выстроенное из стекла и стали, сейчас сияло золотом под лучами солнца. Из глубины подсознания всплыла когда-то полученная информация, что на этот шедевр инженерной и архитектурной мысли денег было потрачено достаточно и с лихвой хватило бы на строительство атомного авианосца…
Многотонная махина аэробуса заложила грациозный вираж, и Виктор увидел раскинувшуюся в пятидесяти километрах столицу Ориноко.
Сан-Симон, как большинство городов Латинской Америки, представлял собой хаотичное нагромождение кварталов, где рядом с особняками времен колониализма соседствовали ультрамодные небоскребы, узкие мощеные улочки, словно ручейки, вливались в широкие асфальтированные реки проспектов, создавая архитектурные пейзажи. Окраины столицы, как и большинство латиноамериканских городов, были густо застроены бедняцкими лачугами, которые отсюда, с высоты птичьего полета, казались гигантским разноцветным болотом. Президент Честерс как ни бился, проводя в жизнь одну за другой социальные программы, победить бедность все равно не смог. Так и соседствовали бок о бок богатство и нищета.
Недруги оринокского президента через прессу неоднократно заявляли, дескать, низкий уровень жизни граждан республики — результат внутренней политики, направленной на перевооружение армии Ориноко. На что обычно вспыльчивый генерал Честерс с улыбкой цитировал вождя мирового пролетариата: «Революция лишь тогда чего-то стоит, если в силах защищаться», а потом уже от себя добавлял: «Наша революция только в самом начале великого пути и великих преобразований».
Как ни странно, народ понимал своего президента…
Аэробус наконец завершил маневр разворота и стал плавно снижаться. Виктор откинулся на спинку кресла, привычно щелкнул ремнем безопасности. В проходе застыла стюардесса с кукольной улыбкой, что, наверное, должно было обозначать: работа или полет проходит в штатном режиме.
Через несколько минут многотонная крылатая махина едва ощутимо коснулась колесами своих шасси посадочной полосы. Еще через три минуты модельная стюардесса отворила пневмозамок и, распахнув дверь, попрощалась с пассажирами, продолжая ослепительно улыбаться.
Переход из лайнера в здание аэровокзала по выдвижному трапу занял не более минуты. Легкие наполнял приятный кондиционированный воздух, который почему-то извлек из подсознания воспоминания о Северной Африке.
«Тамошние аборигены не особо были гостеприимны. Посмотрим, как здесь…».
Наличие дипломатического паспорта, который Савченко выдали в посольстве, оказало на немолодого худощавого пограничника благоприятное действие. С размаху шлепнув по документу печатью, он широко улыбнулся и свободной рукой указал на стеклянную дверь возле его кабинки, над которой светилось электронное табло с бегущей строкой на нескольких языках, в том числе и на русском: «Для ВИП-персон», из чего Виктор сделал вывод, что представители его далекой родины здесь бывают довольно часто.
За стеклянной дверью оказался просторный коридор, который метров через сто упирался в точно такую же стеклянную дверь. «Похоже на примитивную мышеловку», — подумал офицер, но задерживаться у входа не стал и вошел в огромное помещение с высоким стеклянным потолком, через которое лился дневной свет, а по голубому небу медленно проплывали перистые облака.