Бросить бейсбол, который однажды мог бы принести ему миллионы долларов и, возможно, всемирную известность, ради того, чтобы мыть грязные тарелки в каком-то ресторане, пока шеф не решит, что ему наконец стоит перейти к чистке картошки…
Я выскальзываю из его объятий и смотрю на него: он нервно покусывает губу, зрачки расширены от волнения.
И вдруг я все понимаю. Об этом больше никто не знает. Я готова поспорить, что он только что в первый раз произнес эти мысли вслух. Интервью с Зои Андерс, ожидания бейсбольного сообщества и его собственной семьи, июльский драфт — все это ужасно давит на него. К тому же он отлично понимает, что, расскажи он об этом кому-то, ему бы лишь посоветовали придерживаться выбранного курса. Забыть о готовке, о путешествиях и обо всем остальном, чего он хотел бы, — и все просто потому, что его отец был знаменитым бейсболистом.
Подавая заявки в разные вузы, я сразу поняла, что не смогу стать преподавателем ради одобрения семьи. Когда они узнают, что я сделала, это будет катастрофа, но жалеть о своем решении я точно не буду — потому что выбрала изучать то, с чем хочу связать свою жизнь. Так же и у Себастьяна: он не обязан профессионально заниматься бейсболом только потому, что ему представилась такая возможность.
— Тогда тебе стоит так и поступить.
Он моргает. Он проигрывал этот разговор в своей голове уже тысячу раз — я уверена в этом на все сто процентов. А еще я уверена, что ни один из его воображаемых собеседников не реагировал на это признание так, как сейчас отреагировала я. Беспокойство Себастьяна понятно — ведь в его семье полно спортсменов: Джеймс уже стал профессиональным футболистом, да и Купер стремительно движется в том же направлении. Отказаться от спорта для него — все равно что повернуться спиной к родным, а я, как никто другой, понимаю, насколько с этим сложно смириться.
— Ты уверена? — переспрашивает Себастьян.
— Да, — отвечаю я. — Ты готовишь просто потрясающе: у тебя к этому настоящая страсть. Это хороший план, Себ. Надеюсь, когда-нибудь я увижу у тебя на груди значок шеф-повара.
Он громко и звонко смеется, и в этом смехе отчетливо слышится облегчение.
— Ты невероятная девушка, Мия!
— Я просто сказала правду.
— В этом-то все и дело — ее сказала ты. Ну, знаешь, — он целует меня в губы, — вся такая собранная и целеустремленная. Я вдруг понял, что хотел бы стать таким же — просто не в сфере бейсбола, а в том, что по-настоящему люблю. Спасибо, Мия.
От этих слов мое сердце буквально пускается в пляс. Я понимаю, что он сейчас чувствует, и невероятно горжусь им за то, что он решился на этот шаг. Исполнить задуманное будет нелегко, но если ему и впрямь этого хочется, то поступать по-другому было бы преступлением.
— Тогда, возможно, тебе все-таки стоит поучаствовать в кулинарном шоу, — лукаво говорю я, толкая его локтем в бок.
Он фыркает.
— Сначала нужно как-то сообщить обо всем семье…
51
Себастьян
— Вон тот, в конце тупика, — объясняет Мия. — С голубыми ставнями.
— Красивый дом, — говорю я, пытаясь втиснуть машину между подъездной дорожкой и припаркованным рядом внедорожником. Еще только полдень, но вся улица уже заставлена. — Кажется, собралась целая куча гостей.
Мия мрачно смотрит на автомобили.
— Я же говорила, что тут будет толпа.
Я сжимаю ее ладонь, бросая быстрый взгляд на Купера и Пенни, отстегивающих ремни безопасности.
— Еще не поздно поменять планы. Пообедаем где-нибудь в кафе, или можно просто сразу поехать к Джеймсу и Бекс.
Даже не дослушав мое предложение, Мия отрицательно мотает головой.
— Я сказала Джане, что приеду. Нужно же хотя бы это обещание сдержать.
— Мы будем рядом, — говорит Пенни. — Если дело примет неприятный оборот, я без труда отчитаю Маму Ди Анджело.
— А уж она в этом мастер, — многозначительно протягивает Купер.
Мия вылезает из машины, перебрасывая через плечо ремешок сумочки.
— Спасибо, ребята.
— Если тебе захочется уйти, просто скажи что-нибудь о чизстейке по-филадельфийски, — предлагает Пенни, балансируя на бордюре и затем поправляя сарафан. Заметив озадаченный взгляд Купера, она говорит: — Ну что еще? Твой брат живет в Филадельфии. Чего здесь непонятного?
— Я люблю тебя, — устало, но при этом восхищенно произносит Купер.
Я протягиваю Мие руку, и, когда она вкладывает в нее свою и ведет нас к дому, мое сердце радостно подпрыгивает. Мне все еще не удалось оправиться от ее сегодняшнего наряда. Утром, когда она вышла из спальни, и я едва удержался от того, чтобы не протереть глаза: она надела светло-розовое платье, кофточку в тон и белые босоножки с бантами. Я не имею ни малейшего представления о том, где она все это взяла, но у нее также с собой розовая сумочка и такая же розовая заколка в волосах. Когда я, увидев ее во всем этом, удивленно поднял брови, она лишь молча показала мне средний палец. Сегодня в таком образе она до ужаса напоминает мне Иззи, но я благоразумно предпочитаю ничего об этом не говорить.
Когда мы подходим к двери, она вдруг останавливается и приглаживает мне волосы.
— Может, тебе стоило надеть голубую рубашку…
— Я уверен, что все нормально, — убеждаю ее я.
На мне джинсы и футболка с эмблемой «Иглс». Я решил, что мне стоит уважать правила дома, в который я вот-вот войду, поэтому вдобавок к этому я еще испек печенье и захватил из дома кучу подписанных Джеймсом футболок и фанатских шляп. Мия рассказала мне, что ее отец обожает футбол, так что мы с Купером настроены сегодня немного поиграть. У нас не очень много родственников, поэтому это будет для меня в новинку, но я уверен, что смогу вовремя включить очарование и к концу дня семья Мии будет от меня без ума. Возможно, это даже поможет как-то ослабить напряжение. Хотя бейсбол больше и не моя профессия, им об этом знать пока не обязательно — я планирую использовать имидж настоящего американца на полную катушку.
Мия со вздохом делает шаг назад.
— Что ж, ты выглядишь приемлемо.
— Спасибо за комплимент, — говорю я, ухмыляясь Куперу и Пенни.
Мия закатывает глаза и окидывает друзей оценивающим взглядом.
— Ну, и вы тоже неплохо выглядите.
— Эй, — произносит Пенни. — Кто, по-твоему, перед выходом целый час провел с тобой в ванной?
— Справедливо, — признает Мия. — Ну ладно, по…
Входная дверь вдруг распахивается, и на пороге появляется женщина, которая выглядит как чуть более взрослая копия Мии: те же самые темные волосы и глаза, оливковая кожа, лицо сердечком. Поверх ее светло-зеленого платья надет передник, испачканный в муке.
— Ми-Ми! Ты же не хочешь, чтобы твои друзья весь день простояли под дверью?
Мия улыбается. Согласно моей классификации, это одна из ее искусственных улыбок, с которыми я отлично ознакомился в те дни, когда она пыталась меня оттолкнуть.
— Привет, Джана!
— Джана, — произносит Пенни, когда та, выпустив из объятий Мию, переключается на нее, — очень приятно снова тебя увидеть!
Сестра Мии обнимает и нас с Купером. От нее пахнет мукой и розмарином.
— Ну а ты, — говорит она, указывая на меня, — должно быть, Себастьян.
— Виноват, — отвечаю я. — А ты сестра Мии? Очень приятно познакомиться.
Джана, жестикулируя, приглашает нас пройти в дом.
— Ах, ну какой ты хорошенький! Тетя Кармела просто с ума сойдет! Жаль, конечно, что не итальянец, но ведь никто из нас не идеален.
* * *
Говоря, что у нее большая семья, Мия нисколько не преувеличивала. За последние полчаса — потому что именно столько времени на это потребовалось — я успел познакомиться с ее бабушкой, родителями, старшим братом Энтони, его женой Мишель и двумя их детьми, с мужем Джаны Питером и его родней, а также с какими-то дальними родственниками с обеих сторон и доброй половиной всех соседей.
Я каждую минуту пожимаю чью-то руку, но еще чаще кого-то обнимаю, после чего на моей щеке остается отчетливый отпечаток помады. Оказалось, насчет тети Кармелы Джана не шутила, хотя в итоге выяснилось, что она не близкая родственница, а лишь кузина кузины со стороны матери Мии.
Нам удается остаться наедине только тогда, когда Джана протягивает нам по банке газировки и предлагает расположиться у бассейна. Вот только не согласится ли Ми-Ми сначала помочь ей на кухне?
Когда сестра, развернувшись, направляется к дому и останавливается у одного из ломящихся от закусок столов, Мия корчит гримасу.
— Пойду-ка, пожалуй, другим путем.
— Я с тобой, — быстро говорит Пенни.
Я окидываю взглядом задний двор. Он довольно просторный, там есть газон, который, приподнимаясь небольшим покатым склоном, простирается до самых деревьев у забора. Сегодня он заставлен пластиковыми стульями и столами с цветами в вазах. Около бассейна играют дети, у гриля стоят, точно часовые, отец и дядя Мии, а из кухни, сливаясь со звуками играющей во дворе рок-музыки, доносится громкий смех. Когда мы приехали, мама Мии, чмокнув меня в обе щеки, тут же убежала назад на кухню, чтобы «срочно закончить сырную тарелку».
— А у вас тут симпатично, — говорю я, указывая банкой газировки на залитый солнцем газон.
Мне было приятно познакомиться с родней Мии, но, зная, как они строги к ней, я предпочитаю вести себя осторожно. Если у них настолько плохие отношения, что она даже не рискнула рассказать им о том, какое получает образование, то мне лучше оставаться начеку, чтобы при необходимости защитить ее.
— Да, — подключается Купер, — спасибо, что пригласила нас, Мия. Что бы там ни готовил сейчас твой отец, пахнет это восхитительно.
Она фыркает.
— Захламленно — это точно, а вот насчет «симпатично» не знаю.
— Нет, правда. — Я наблюдаю, как двое ребятишек поливают друг друга из водяных пистолетов. — И люди очень милые.
Мия, лизнув кончик пальца, оттирает им что-то с моей щеки.
— О, ты им, конечно же, очень понравился.
— А ты разве не этого хочешь?