являюсь сейчас.
Отдельную благодарность мне хотелось бы выразить своей семье — за постоянную поддержку, а также Мие Ди Анджело — за то, что она на собственном примере показала мне, как важно самостоятельно строить свое будущее. Я не знаю, что ждет меня впереди, но невероятно рад, что совсем скоро смогу это выяснить. Родители будут гордиться мной — я уверен.
Искренне ваш,
Себастьян
Когда я заканчиваю читать, мои глаза застилает пелена слез. Заявление настолько отражает характер Себастьяна, что я не в силах отогнать ощущение, будто могу коснуться его прямо через экран телефона. Вот только мой шанс обнимать его когда захочется (хоть я никогда и не думала, что когда-нибудь испытаю по отношению к кому-то подобное желание) я безвозвратно упустила. Я осторожно промокаю глаза, стараясь не размазать тушь.
Он выразил мне благодарность. Несмотря на ту боль, что я ему причинила, отвергнув, полюбив, а затем снова отвергнув, он выразил мне благодарность.
Мне невероятно жаль, что я не могу присутствовать на сегодняшней игре — хотя бы в роли друга. Я знаю, как много для него значит в последний раз заняться тем, что он полюбил благодаря отцу. Хотя я и не могу быть рядом, его обязательно поддержит семья, и это греет мне душу. Мне же, как и ему самому, предстоит сделать шаг, который определит будущее.
Наши звезды не сошлись. И пусть сейчас меня пожирает, превращая в ничто, бездонная черная дыра, эта боль точно не пойдет ни в какое сравнение с той, которую мы могли бы причинить друг другу в будущем. Тот вечер в доме Джеймса и Бекс был лишь рябью на воде.
Поэтому с этой самой секунды Себастьян должен стать для меня лишь воспоминанием.
Я тихонько захожу в аудиторию через заднюю дверь. Когда профессор Санторо откроет конференцию небольшой приветственной речью и затем прочитает собственный доклад, придет моя очередь выступать. Она уже стоит за расположенной на сцене кафедрой и что-то говорит в микрофон. Ее седые волосы поблескивают в свете прожекторов.
Я прислушиваюсь.
— Одна из самых приятных вещей в преподавании — возможность встретить по-настоящему одаренного молодого ученого, — говорит она. — Того, о ком ты с уверенностью сможешь сказать, что однажды благодаря своим способностям он намного превзойдет тебя.
На этих словах в зале раздаются сдавленные смешки. Профессор делает паузу и с улыбкой обводит взглядом собравшихся, а потом устремляет его на меня, покорно ожидающую за кулисами.
— За долгие годы преподавания со мной такое уже случалось, поэтому, встретив Мию Ди Анджело, я сразу поняла, что эта девушка — особенная, — продолжает она. — В ней горит настоящая страсть к науке, она умна и, что важнее всего, обладает тем самым любопытством ученого, благодаря которому и совершаются все важнейшие открытия. Этим летом мне выпала честь поработать с ней в моей лаборатории, и теперь мне безумно хочется вас с ней познакомить.
Я не сразу понимаю, что пришло время выходить на сцену, поэтому поднимаюсь к кафедре с небольшим запозданием. Первый слайд моей презентации уже на экране. Собственные шаги кажутся мне настолько громкими, что я не могу думать ни о чем другом.
Когда мы проходим друг мимо друга, профессор улыбается и ободряюще пожимает мою руку.
— Выше нос! Говорите четко. У вас все получится, Мия.
Этот доклад для меня не первый — и наверняка далеко не последний в жизни. Все только начинается. Кивнув наставнице, я встаю за кафедру.
Я смотрю на слушателей и едва не роняю микрофон.
В первом ряду сидит моя семья.
Джана. Мама, папа, бабушка. С самого края, рядом с моей сестрой, сияя, восседает Пенни.
Наши с мамой взгляды встречаются — она едва заметно кивает.
Я собираюсь с мыслями и начинаю доклад.
61
Себастьян
Я завязываю шнурки на двойной узел и прячу их внутрь бутс. Носки, пояс, форменная футболка, отцовский медальон на шее, бейсболка, солнечные очки — я надеваю свою спортивную форму в последний раз. Нарисовав по толстой черной полосе на каждой своей щеке, я проделываю то же самое с лицом Рафаэля.
Сегодня в раздевалке намного тише, чем обычно. Несмотря на то что мы выиграли предыдущие два матча и никому не хочется прерывать победную серию поражением, особенного воодушевления никто не испытывает, ведь, как бы здорово мы ни сыграли, в турнир нам уже не попасть. Сегодня я закончу свою бейсбольную карьеру. В последний раз выбегу на поле под крики болельщиков. В последний раз встану на позицию бьющего. В последний раз в компании верных товарищей покину стадион.
И я спокоен. Этим утром мое заявление оказалось на столе у комиссара, так что к концу игры Зои уже опубликует сенсационную новость. Она по-прежнему хочет провести видеоинтервью с моим участием, но я планирую отказаться. Все, что было нужно, я уже сказал в заявлении, и больше никаких комментариев давать не обязан.
Кто знает, возможно, однажды те, кто болел за меня, пока я был бейсболистом, будут восхищаться моими кулинарными подвигами.
В Нью-Йорке стоит невероятно теплый и безоблачный день, в какие обычно проходят бейсбольные матчи в фильмах. Моя семья уже сидит на трибуне напротив домашней базы, приготовившись смотреть игру. Даже если сегодня я не отобью ни один из четырех мячей, меня это не расстроит, ведь я буду знать, что, как и всегда, выложился на полную.
Жаль только, что среди зрителей нет Мии.
Я смотрю на часы. Сейчас она, скорее всего, занята последними приготовлениями к выступлению. Надеюсь, не слишком нервничает. Уверен, ее доклад ждет настоящий успех. День за днем я наблюдал, как усердно она занималась. Незадолго до нашего разрыва она даже перестала спать по ночам — сидела за кухонным столом, окутанная голубым светом экрана ноутбука, пока я готовил.
Сегодняшний день станет финалом моей карьеры и началом ее. Я лишь надеюсь, что родные Мии сдержали слово и действительно приехали поддержать ее.
— Готов? — тихо спрашивает Хантер.
Из всей команды лишь ему и тренеру Мартину известно, какую новость таит сегодняшний день.
Я поправляю бейсболку.
— Чувствую себя просто отлично. Никаких сожалений.
— Это самое главное, — говорит он, хлопая меня по спине. — Я буду скучать по тебе в следующем сезоне.
— Только не забывай держать меня в курсе.
— Ты все равно собираешься ехать в Европу? Даже без… Ну, ты понял.
Я киваю.
— Начну оттуда. Посмотрим, куда это приведет меня.
— Обязательно заведи блог о еде в «Инстаграме»◊ или типа того.
Я фыркаю.
— Как не любил внимания, так и не люблю.
— Себастьян! — зовет меня тренер Мартин из другого конца раздевалки. — Если хочешь что-то сказать товарищам, то сейчас самое время.
Я протискиваюсь мимо ребят, большинство из которых благодаря этому объявлению теперь с интересом смотрят на меня, и встаю рядом с тренером у двери. Пару дней назад, когда я сообщил ему о своем решении, он долго молчал — даже дольше, чем отец, — а потом обнял меня и сказал, что желает удачи. Теперь же он с широкой улыбкой хлопает меня по спине, как бы давая понять, что предоставляет мне шанс сообщить новость команде до того, как они узнают о моем решении из статьи Зои.
Я делаю глубокий вдох. Наша раздевалка, оформленная в глубоком сливовом цвете и отделанная деревом, всегда была для меня чем-то вроде островка безопасности. Такие же воспоминания сохранились у меня и о раздевалке «Редс», в которой я в детстве бывал с отцом. Помню, я был до невозможности счастлив, что мне позволено там находиться. Когда я проявлял чрезмерный интерес к чужим шкафчикам, отец усаживал меня на плечи и щекотал до тех пор, пока мы оба не начинали задыхаться от смеха.
Я снимаю бейсболку и, пригладив ладонью волосы, прочищаю горло.
— Последняя игра сезона, — произношу я.
Ребята, не переставая перешептываться, один за другим кивают. Мое сердце сжимается от переполняющей меня любви. Я буду скучать по каждому из них — даже по таким занозам в заднице, как Оззи. Решив уйти из бейсбола, я также отказался и от тренировок, от матчей на своем и чужом поле, от хлопков дверцами шкафчиков и сломанных от усердия бит — а еще от забавных песен и сложных рукопожатий, которыми мы обычно празднуем победу.
— Она последняя и для меня. — Я нахожу взглядом глаза Хантера и Рафаэля — они улыбаются и показывают мне большие пальцы. — Я отказался от участия в драфте и собираюсь выпуститься из МакКи на семестр раньше, так что сегодня я официально выхожу на поле в последний раз.
Ребята начинают громко переговариваться, обсуждая эту новость.
Тренер поднимает руку, и гул голосов постепенно стихает.
— Дайте ему закончить.
— Я хочу поблагодарить всех вас, — говорю я. — Спасибо, что были моей командой, о какой можно только мечтать. И спасибо вам, тренер Мартин, за вашу поддержку и мастерство. Я рад, что играл с вами плечом к плечу, и мне жаль оставлять вас, но такого уж будущего я для себя хочу.
— Расскажи им, чем ты собрался заниматься! — выкрикивает Хантер.
Я с улыбкой качаю головой.
— Может, после игры. Ну что, выйдем на поле и порвем этих слабаков к чертовой матери? Давайте закончим сезон победителями. Да, в этот раз мы не попали в плей-офф, но следующий сезон начнется уже совсем скоро. Я, может, и собираюсь повесить перчатку на гвоздь, но это не значит, что я перестану быть Королем МакКи.
— Давайте вместе! — кричит Рафаэль. — На счет три. Себ, начинай!
Все встают по центру комнаты, соединяя руки в подобие пирамиды. Я уже скучаю по этому, но так, как скучают по старому другу. Это одновременно и грустные, и радостные чувства. Ты грустишь по тому, что могло бы быть, и радуешься из-за того, что было.
— Мне будет не хватать тебя в Главной лиге, Каллахан, — кивает стоящий напротив меня Оззи.
Я киваю в ответ.
— Удачи тебе, братишка! Хочу в день драфта услышать твое имя.
И я в последний раз запускаю для команды обратный отсчет: «Три, два, один — вперед!»