Я отскакиваю от своего нового знакомого и обнаруживаю, что смотрю прямо в изумрудно-зеленые глаза Себастьяна.
Он опускает взгляд и, увидев, где лежит рука моего спутника, с отвращением поджимает губы. Себастьян вклинивается между нами, сбрасывает его ладонь с моего бедра и утешительно хлопает парня по плечу.
— Спасибо, что составил компанию моей девушке, дружище.
Я хмурюсь.
— Какого черта ты делаешь? — спрашиваю я, стараясь придать голосу как можно больше яда.
Финансист вскидывает руки, явно не понимая, к кому из нас двоих прислушаться. Он облизывает губы и окидывает меня обвиняющим взглядом.
У Себастьяна на лице застывает холодное выражение, с которым парни обычно смотрят на тех, кто пытается увести у них девушку. Мне хочется пнуть его, но, скорее всего, я просто шлепнусь со стула, если решусь на это. Меня переполняет негодование: да как он смеет совать свой нос в мои дела!
— Я не знал, что она уже кому-то принадлежит. Клянусь.
Себастьян наклоняет голову.
— Интересно. То есть, по-твоему, женщина — это предмет собственности?
— Что? Нет, я только…
— Она принадлежит лишь самой себе, ясно? — Он пожимает плечами, и его глаза опасно поблескивают, будто больше всего ему хочется размазать этого парня по стенке. — Думай, прежде чем открыть свой гребаный рот, понял?
— Клянусь, я даже и не догадывался! Она сама со мной заигрывала! — Парень обвинительно указывает на меня пальцем, злобно скалясь. — На твоем месте я бы преподал этой потаскухе…
Себастьян бросает на барную стойку двадцать долларов.
— Пошел вон отсюда.
— Я не…
— До свидания! — Он кивает на дверь. — Тащи свою жалкую задницу куда-нибудь в другое место.
Финансист озирается, но остальные посетители старательно делают вид, что ничего не происходит. Даже бармен, судя по всему, предпочитает не вмешиваться — по крайней мере пока.
— Ты не выставишь меня отсюда! Черта с два!
— Еще как выставлю. — Себастьян наклоняется так близко, что я чувствую аромат его парфюма. Затем слегка разминает плечи, демонстрируя тугие мышцы — силу, о которой так легко забыть из-за его обычной мягкости. — Уйдешь по-хорошему или по-плохому? Решай.
Финансист вскакивает со стула и молнией вылетает из бара.
Как только он уходит, я набрасываюсь на Себастьяна.
— Какого черты ты творишь?!
— Нет уж — какого черта ты творишь? — едко усмехается он. — Чем ты только думала, Мия?
— Не твое дело.
Он кривит губы.
— Поверить не могу, что это и есть твой гениальный план.
Я подступаю на шаг ближе. На каблуках я практически одного роста с Себастьяном, но все же он по-прежнему на пару сантиметров выше. Я смотрю на его руки и понимаю, что с его силой он может сделать со мной все что угодно, — факт, который мое тело помнит слишком хорошо.
— И что же это за план, а, Себастьян? Не пояснишь?
— Дай-ка подумать, — тянет он и начинает, загибая пальцы, перечислять. Он говорит достаточно тихо для окружающих, но довольно отчетливо для меня. — Два часа назад мне на электронную почту пришло письмо о том, что в одном из университетских общежитий прорвало трубу и студенты должны срочно забрать оттуда свои вещи. Если бы тебе было куда пойти, то сейчас ты бы занималась их перевозкой, а не рассиживала в баре — это раз. Два — ты всегда пьешь бурбон, а сегодня заказала пиво. Три — ты терпеть не можешь розовый цвет, а сейчас на тебе розовое платье. Четыре — ты флиртовала с каким-то неудачником, позволяя ему лапать себя, хотя ненавидишь, когда тебя касаются незнакомые люди. — Он склоняет голову набок. — Мне продолжать?
Я чувствую, как по щекам разливается румянец, но стараюсь сохранять достоинство.
— Все было совсем не так.
— Я понимаю, почему ты не хочешь оставаться у меня, но ты могла, в конце концов, попроситься к отцу Пенни. Однако вместо этого решила лечь под какого-то незнакомца, чтобы тебе было где переночевать!
— А ты не думал, что он мог мне понравиться?
Себастьян издает короткий смешок.
— Я тебя отлично знаю, милая, и этот парень совершенно не в твоем вкусе.
Я скрещиваю руки на груди. Обычно я не плачу, но накопившийся за день стресс берет свое. Я судорожно сглатываю.
— Ты ничего обо мне не знаешь!
Себастьян опять бросает на барную стойку двадцатку. Еще одна отличительная черта всех Каллаханов — деньги. Каждый ребенок в этой семье имеет свой трастовый фонд. У меня тоже есть кое-какие сбережения, но этим летом я планировала по возможности даже не прикасаться к ним.
— Ну же, — мягко говорит он, беря меня за локоть. — Едем домой.
Я отстраняюсь.
— Не надо. У меня все под контролем. Мне есть куда пойти.
— Я твой друг, Мия. — На его лице, словно молния в первую летнюю грозу, мелькает болезненное выражение. — Не надо мне врать.
Эрин. Эрин не откажет мне в ночлеге.
— Я не вру.
— Я не позволю тебе спать в этой чертовой машине.
— Не позволишь? Ты мне не отец, — фыркаю я. — И даже не парень, черт возьми!
Себастьян не попадается на этот трюк — лишь спокойно качает головой.
— Поговорим об этом дома.
— Нет.
— Ну тогда хотя бы не здесь.
Я оглядываюсь по сторонам. На красных кожаных диванах неподалеку сидят, смеясь и потягивая пиво, ребята из его команды. Видимо, они пришли, когда я была занята своим несостоявшимся ухажером, и Себастьян случайно увидел, что происходит.
— Боишься, что твои дружки подслушают?
Выражение лица Себастьяна слегка смягчается.
— Просто не хочу, чтобы о твоих проблемах узнали все вокруг.
Я сдаюсь, позволяя ему вывести себя на улицу.
Он прислоняется спиной к кирпичной стене бара. Исходящее от него беспокойство практически можно увидеть — оно словно светящийся в темноте маяк. Я выуживаю из сумочки телефон. Сегодня переночую у Эрин, а там, может, мне хватит смелости попросить Пенни поговорить с отцом. Дело не в том, что он мне не нравится, он довольно милый, я просто не хочу навязываться. Вдруг Пенни не считает меня достаточно близкой подругой для таких одолжений? Она моя первая настоящая подруга, и я боюсь, что моя просьба может оттолкнуть ее.
— Прошу, поедем ко мне, — снова начинает Себастьян. — Если хочешь, мы об этом никому не скажем. Будешь спать в чудовищно розовой комнате Иззи — я к тебе и на пушечный выстрел не подойду, обещаю. Завтра у меня игра, так что я уйду рано.
Мы познакомились с Иззи в прошлом семестре и даже немного подружились, так что мне уже доводилось бывать в ее спальне. У нее невероятно удобная кровать, хоть и вся розовая. Прошлой ночью я почти не сомкнула глаз из-за духоты, поэтому предложение выспаться в куче шелковых подушек показалось мне более чем соблазнительным.
Вот только прямо через стенку — комната Себастьяна.
— Мне нечем тебе отплатить, — говорю я.
— Мне ничего не нужно.
Я качаю головой.
— Я не могу вот так воспользоваться твоим гостеприимством.
— Все будет совсем не так. — Себастьян наклоняется ближе и, сделав странное движение рукой, тут же отстраняется.
Я готова поставить ту двадцатку, которую он так лихо кинул на барную стойку пару минут назад, что он только что хотел обнять меня, но вдруг передумал. Я и забыла, как он любит прикосновения. Мне следовало бы удрать от него, найти себе какое-нибудь укрытие, но я не могу двинуться с места. Он стоит так близко, что я чувствую ухом его горячее дыхание.
— Но если тебе так будет легче, то в благодарность ты можешь кое-что для меня сделать. Кое-что мне рассказать.
— Что именно? — говорю я, стараясь придать голосу стальные нотки.
Себастьян делает шаг назад и смотрит мне прямо в глаза. Интересно, когда он стоит на поле с битой в руках, у него такое же сосредоточенное выражение лица? Солнце уже зашло, и теперь один его глаз в тени, а другой попадает под свет уличного фонаря. Он до безобразия красив. Весь будто светится. От его близости мое сердце пропускает удар. Тело предательски сжимается, посылая волну жара в места, игнорировать которые слишком сложно.
— Почему ты сначала согласилась пойти со мной на свидание, а потом передумала?
11
Себастьян
Прошло уже четыре часа с тех пор, как я пожелал Мии спокойной ночи, но я все еще лежу, уставившись в потолок, и наблюдаю за пауком. Если бы это увидел Купер, то не успокоился бы, пока в комнате не осталось бы и следа членистоногого. Мне же все равно: по крайней мере, с ним не так одиноко.
Стоило догадаться, что я не смогу спать, зная, что Мия у меня дома. Не всегда, но довольно часто я не могу по-настоящему расслабиться. Раньше я думал, что это происходит из-за моих кошмаров, — я боялся их, умоляя мозг не мучить меня, и все равно каждый раз просыпался от собственного сдавленного крика. Но теперь я не уверен: возможно, это просто какая-то химия.
В общем, заснуть я не могу, а из компании у меня — только паук на потолке. Мандаринка спит в комнате Иззи: увязалась за Мией, стоило той только переступить порог.
Она совсем рядом — в спальне прямо за стенкой, наконец-то в безопасности и уже крепко спит. Эта мысль должна бы меня успокоить, но с того момента, как я увидел ее в баре с тем придурком, в моей голове роятся сотни разных мыслей.
Разумеется, я отлично понимаю, что она может делать все, что, черт возьми, придет ей в голову. Я не ее парень и, по существу, никогда им не был.
Но что тогда творилось у меня внутри…
Мне понадобилось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не разбить лицо тому подонку. Будто насмехаясь надо мной, мозг снова вспоминает, как он сжимал рукой ее бедро, сминая платье. Он вел себя так, как будто она вещь, а не живой человек. По ее виду легко угадывалось напряжение. Мия по своей воле оказалась в ситуации, из-за которой могла в худшем случае пострадать, а в лучшем — на следующий день испытала бы отвращение к себе. И все потому, что не смогла умерить свою гордость и принять предложение пожить у меня.