бя это должно получиться. Произошедшее сегодня даже у меня вызвало удивление, но за прошедшие тысячелетия лунаряне предпринимали самые разные шаги, и они могут повториться вновь. Некоторые из них имеют особенную специфику, к которой сложно подготовиться заранее.
— Хорошо, — кивнул я, не видя в этой просьбе ничего особенного.
Конго ответил мне коротким кивком и молча зашагал дальше по открытому коридору вдоль пруда, оставляя нас с Фос наедине.
— Учитель очень переживает из-за случившегося, — с тревогой в голосе заявила Фос, стоя на четвереньках и провожая взглядом уходящего монаха.
— Его чувства понять можно, — тихо сказал я, вытаскивая ноги из воды и ловко поворачиваясь к самоцвету боком. — Не представляю, как он переносит похищение кого-либо из самоцветов на луну. Особенно после медитации, когда всё было спокойно и в порядке, а потом после сна внезапно чья-то жизнь теряется, возможно, навсегда. За его всю его историю, наверняка, таких моментов ведь было немало.
— Да, это действительно тяжело, хоть он и старается скрывать свои чувства перед нами, — сказала Фос, сев рядом со сложенными под себя ногами. — В такие моменты он становится молчаливым, проводит долгие часы в медитации и покидает свой этаж только при крайней необходимости. Видеть учителя в это время тяжело, но мы стараемся поддержать его и отвлечь от плохих мыслей. По словам старух, иногда это удаётся, а иногда нет. Но со временем учитель приходит в себя и всё становится на свои места как было раньше… Хотя я думаю, что как раньше всё равно не становится.
— Он не ч… никогда не сможет забыть никого из вас, — на мгновение запнулся я, чуть не сказав лишнего. — Поэтому это становится для него тяжким бременем. Главное, чтобы больше никто не был похищен. И для этого нужно оружие… Кстати, ты хочешь себе точную копию утраченного меча или что-то новенькое?
На лице Фос зажглись новые эмоции, разбивая понурое настроение от разговоров о Конго.
— Я… Ну… Можно… — задумчиво пробормотала дева, потирая подбородок. — Мне… В общем, мне нужно подумать об этом. Ты задал очень сложный вопрос, на который нельзя ответить сразу же! У каждого варианта есть свои плюсы и минусы!
— Думай, но не слишком долго, — весело сказал я, вставая на ноги и поправляя мокрые штанины. — Ты не можешь быть без оружия. Да, улитка оказалась слишком сильной для тебя и для многих других тоже, но против обычных лунарян мой оруженосец точно сможет защитить себя.
Я ещё раз погладил Фос по голове, не в силах удержаться от этого.
— Хорошо, завтра утром я скажу, — немного смущённо ответила самоцвет, отводя взгляд в сторону пруда.
Уже смеркалось, и погода была облачной, поэтому я оставил самоцвет в покое и направился в свою комнату. Мне предстояло продолжить изучение новых способностей философского камня.
Новое утро началось вовсе не с кофе, которого в этом мире больше не существует, а с Фос. Она умудрилась каким-то чудом найти слизняка и поймать в миску с водой.
Вернувшись в школу после посиделок в пещере Киновари, я обнаружил её ровно на том же самом месте, где мы расстались вчера. Только теперь в её руках находилась миска с противным на вид розоватым слизняком с десятком коротеньких лап, двумя торчащими усиками на голове и вытянутым хвостом. Но самое удивительное заключалось в том, что Фос вовсе не спешила включать режим уничтожения, какой у ней был вчера. Она тихо разговаривала с ним. Рядом никого не было, но следы рядом свидетельствовали о том, что ещё не так давно около Фос толпилось несколько самоцветов. Однако сейчас Фос сидела одна у колонны.
Моё приближение первым заметил слизень и начал испуганно плескаться в миске, пытаясь сбежать в пруд. Но благодаря Фос, крепко держащей миску, побег у существа не удался.
— Да не сделает он тебе ничего плохого! — недовольно произнесла Фос, одной рукой держа миску, а другой преграждая путь слизню. — Успокойся. Да, я не дам тебя в обиду. Да, обещаю. Да-да.
По словам самоцвета казалось, что она ведёт диалог с существом, но я ничего не слышал от него, кроме совсем тихого писка.
— Ты разговариваешь с ним? — спросил я настороженно, держа руку на эфесе меча.
— Да, но его понимаю только я, из-за этого все меня считают теперь больной, — ответила самоцвет с хмурой маской на лице, но тут же оживилась, будто вспомнив что-то. — Ребис, ты ведь пришёл из моря, значит тесно связан с ним, неужели ты тоже ничего не слышишь?
— Я слышу только испуганный писк, — ответил я спокойным голосом, смиряя взглядом существо, выглядывающее из-за края миски. — Где ты его нашла?
— Когда я проснулась, он уже был в моей комнате в миске, где обычно плавают медузы.
— Ты передумала мстить?
— Пока не знаю, — сомнительно произнесла она, глядя в миску. — Я не ожидала, что этот слизень… Ну ладно-ладно. Адмирабилис…
Это слово неожиданно сильно резануло по моим ушам, поднимая самые старые и запылившиеся воспоминания.
— Стой, — я поднял руку, останавливая Фос на полуслове и делая пару шагов в их сторону. — «Адмирабилис»? Это существо сказало тебе это слово?
— Эм… Ну да, — потерянно произнесла Фос, глядя на слизня, который также взглянул на неё. — Вентрикосус — старейшина всего народа адмирабилис… Ну, так он сам говорит.
Я медленно подошёл к миске и наклонился к слизняку, который вчера чуть не убил Фос. В голове всплывали эпизоды моей прошлой жизни на подводной станции, о которой я предпочёл бы вовсе забыть и никогда не вспоминать.
Это существо определённо было разумно. Даже на глуповатой на вид мордочке с маленькими чёрными глазками был виден не только разум, но и чувства, такие как страх, интерес и потерянность. Слизень хотел убежать, опасаясь, но был заинтересован во мне, как и я в нём.
— Адмирабилис. Мне… Мне знакомо это слово, — произнес я, вспоминая латынь и фразу, которую видел неоднократно, заглядывая в локальную сеть станций. — Subacta mundi… oceanorum facies fulica, admirabilis altior.
Мои слова произвели на слизня особо сильный эффект.
Услышав фразу на латыни, он тут же замер и начал громко пищать. Только его усики дрожали, как небольшие антенны. Это продолжалось всего несколько секунд, после которых слизень в брызгами плюхнулся на дно миски и потерял сознание.
— Эй! Что с тобой случилось⁈
Кажется, эта фраза тоже была ему знакома…
Глава 23Обратно в море
Я хотел бы стереть всё связанное с прошлым из своей памяти и никогда не вспоминать. Просто уничтожить. За пятьсот лет, проведённых на дне мирового океана, было очень мало светлых и радостных моментов. И все они напрочь перекрываются даже одним днём, проведённым на острове самоцветов. У меня началась новая полноценная новая жизнь, которую всегда хотел. Однако, по всей видимости, «прошлое» имеет своё мнение на этот счёт. Одно проклятое слово сумело разбудить все забытые воспоминания и заставило меня вспомнить время, проведенное на исследовательской станции. Неужели последним представителям человечества удалось покорить океан, о котором они столько грезили? Но как слово из осточертевшей фразы смогло сохраниться столько времени? Это же невозможно…
— Эм… А что ты сказал Вентрикосус? — спросила меня Фос. — Он так и не просыпается…
Самоцвет сидела рядом со мной у пруда, держа в руках миску и осторожно пытаясь разбудить розового слизня, который тихо побулькивал в воде.
— Эта фраза, которую я встречал в том месте, где очнулся впервые, — задумчиво протянул я, глядя на спокойную поверхность воды пруда. — Я не думал, что это существо так отреагирует на неё. Оно, вероятно, тоже где-то слышало или видело это на Луне, откуда прибыло.
— А что она значает? — продолжала расспрашивать самоцвет, не отвлекаясь от своих попыток разбудить существо в миске. — Звучит так странно и непонятно. Я совсем ничего не поняла.
— Я… Я сам не помню точный перевод. Эта фраза на другом языке, древнем и отличном от того, на котором мы сейчас разговариваем. Насколько я помню, там говорилось что-то вроде того, что мировой океан будет покорен адмирабилис. Конго, думаю, сможет дать точный перевод. Это был какой-то слоган тех, кто жил в подводной крепости до моего появления там, — сказал я, глядя на просыпающегося слизня в миске. — Похоже, у населявших то место существ получилось задуманное. Столько времени прошло…
Я часто видел эту странную фразу на латыни в личных переписках сотрудников. Они почти всегда заканчивали ею любой разговор, независимо от его продолжительности или содержания. Сотрудники станции действительно верили, что Маркос и его группа ученых смогут изменить человека, чтобы он мог полноценно жить под водой. Этот проект был одним из ключевых. Неудивительно, что после первых успешных экспериментов научной группы, о которых говорил Стефан и которые упоминались в записях локальной сети, отчаявшиеся люди, запертые под толщей воды, восхитились этой идеей. Но кто бы мог подумать, что труды Маркоса дадут результат и пронесутся сквозь миллионы лет, и даже сохранив своё кодовое имя «адмирабилис»…
Меня несильно подёргали за плечо, выводя из размышлений.
— Ребис, — настойчиво произнесла Фос. — Вентрикосус проснулся и спрашивает тебя.
Я быстро взглянул на деревянную миску, стоящую теперь на полу рядом. Там, оперевшись на край, выглядывал знакомый слизень, смотря на меня своими маленькими чёрными глазками.
— И что же он спрашивает? — уточнил я, с прищуром смотря на потомка Маркоса.
— Я не совсем понимаю, что это за слово, но он спрашивает, человек ли ты? — передала самоцвет с интересом глядя на меня и существо. — Ребис, ты знаешь, о чём он говорит?
Ещё одно слово из прошлого, которое неприятно кольнуло в груди.
— Значение… «этого слова» мне хорошо известно, но… — сказал я с сомнением в голосе, смотря на существо. — Я не могу с уверенностью сказать тебе, являюсь ли я человеком на самом деле. Может быть, да, а может и нет. Это вопрос, скорее, философский, если ты знаком с такой наукой, потомок Маркоса. Кстати, тебе известно это имя?