Увидев жизнерадостный камушек, я не смог сдержать улыбки.
Эксперимент с временной заменой конечностей показывал отличные результаты. Физиология самоцветов позволяла без особых проблем отделить любую конечность и прикрепить на её место другую, даже из совершенно иного по свойствам минерала. Ранее были попытки создать что-то вроде «Франкенштейна» для сражений с лунарянами, но это не давало самоцветам никаких преимуществ, а скорее наоборот. Из-за потери частей своего тела кристальная дева могла потерять память, определённый опыт и баланс собственного тела, если чужеродный минерал имел совершенно другую плотность.
Новый минерал давал преимущества очень редко, и найти максимально совместимый для этого практически невозможно. Однако на острове появился я со своим необычным минералом, который может менять свои свойства и хорошо приживается в самоцветах. Пад с момента своего «второго рождения» чувствует себя хорошо по сей день и не жалуется ни на что.
Именно по этой причине Рутил предложила мне в один из наших алхимических вечеров продолжить этот забытый всеми проект. В качестве испытуемой была выбрана Фос. Мой оруженосец хоть была довольна своей ролью и лёгким тренировочным мечом, но по ней было видно, что этого мало, и она хотела стать по-настоящему полезной в возможных реальных боях, а не только на тренировках. Рутил, откровенно говоря, не была в восторге от выбора кандидата, но я стоял за Фос горой и у медика просто не осталось выбора, кроме как согласиться и начать создавать первые образцы для самоцветов из моих рук. Нам повезло, что все самоцветы имеют абсолютно одинаковую форму тел благодаря Конго, и конечности из магистерия подойдут любой кристальной деве. Пришлось, конечно, потрудиться Борт с отделением моих рук и ног, но теперь у Рутил было много материала в хранилище. И первую готовую руку она присоединила себе любимой, жестко обломав Фос недели три назад.
— Да, действительно, у тебя уже получается намного лучше, — согласился я, опустившись на колени и начав собирать осколки руки Фос. — Но ты сама видишь, что тебе есть куда расти.
— Но… Но это уже совсем другой уровень! — воскликнула дева с энтузиазмом, отложив меч в сторону и помогая собирать осколки. — А когда Рутил закончит вторую ногу и руку, я смогу даже сразиться с Борт! Думаю, у меня даже будут шансы против неё!
— С Борт ты, конечно, перегнула, — усмехнулся я, подняв два пальца с земли и взглянув в сторону медпункта. — Она без особого труда может скрутить и меня, если захочет… К тому же, я не уверен, что Рутил закончит работу хотя бы в этом году.
Упомянутая кристальная дева сейчас лежала на широком каменном выступе, отделявшем медпункт от некогда зелёного поля, и тихо дремала, лёжа на правом боку лицом к коридору. Обычное состояние Рутил. Из него медика могла вытащить разве что Падпараджа. Но этого яркого и жизнерадостного самоцвета сейчас с нами не было, и наш общий доктор совсем разленился без присмотра, хотя ещё далеко не зима и дел у неё полно.
— Ленивая шарлатанка, — тихо пробормотала Фос, собирая мелкие осколки одной рукой и складывая их в одном месте. — Если бы время сна использовала в работе, уже давно построили что-нибудь крутое и высадились бы на Луну…
— Хех, — ещё тише хохотнул я, глядя на Фос.
Бурчащий камень. По-своему умилительное зрелище.
— Я слышу тебя, Фос, — раздался сонный и немного недовольный голос Рутил, которая, однако, не изменила своего положения на выступе, продолжая играть роль обычного камня. — Будешь дальше ёрничать, соберу руку другой стороной, и переделывать не стану.
Но эти слова только раззадорили Фос.
— А может быть, не стоит утруждать себя такими хлопотами, и ты просто отдашь мне ту руку, которая изначально предназначалась мне? — проговорила Фос сладким и заискивающим голосом, сверля спину Рутил прожигающим взглядом. — Ведь если у меня будет такая прочная и лёгкая рука, она не будет раскалываться, и тебе больше не придётся собирать мою родную руку по осколкам каждый раз. Подумай сама, ведь нет разницы, будешь ли ты заниматься своими… очень важными делами обычными руками или же с рукой Ребиса. И я меньше буду тебя тревожить и ёрничать почем зря, что тоже немаловажно для твоего душевного покоя. Ты задумайся. Нет, ты правда задумайся.
Однако эта сладкая речь хитрого зеленоватого камушка нисколько не проняла Рутил.
— Фиг тебе, — был её ответ. — Я инициатор этой идеи и её мастер. Свою рабочую руку никому не отдам. Жди, пока я закончу с обработкой новой руки. Сейчас Обсидиан только готовит новую партию инструментов для тонкой работы, которые у меня закончились, поэтому у меня появилось время на небольшую передышку. Я не отдыхаю, а набираюсь сил, что очень важно в моём деле.
— Вовсе необязательно слово «халтура» оборачивать так витиевато… — пробурчала Фос, вставая на ноги.
Рутил медленно выглянула из-за плеча и, приподняв бровь, посмотрела на моего оруженосца с претензией во взгляде.
— Пойдешь сегодня с нами на Мыс Начал, — холодно заявила она, наконец приподнимаясь с выступа и принимая сидячее положение. — Нам как раз лишняя рука не помешает.
— Но… — Фос хотела возразить, но, видимо, передумала. — Ладно, так уж быть, госпожа великий медик. Только почини мою руку, а то ведь небезопасно покидать территорию Школы в таком виде. Верно говорю, Ребис? — самоцвет посмотрела на меня, хитро подмигнув. — К тому же, будучи оруженосцем, я не могу выпускать меч своего рыцаря из руки, и эксплуатировать меня в таком случае не получится в полной мере. Ты ведь не хочешь, чтобы я стояла рядом без дела и к тому же ёрничала?
— Пф, ладно, — тихо ухмыльнулась Рутил, покидая нагретое местечко и отправляясь к шкафам медпункта. — Несите сюда все осколки. Сейчас соберём твою руку…
На сегодняшний день остров лишился своей зелёной маскировки, словно природа, обнажившись, решила показать своё истинное лицо. Опавшие листья, унесённые порывами холодного ветра, унесли с собой и наше чувство безопасности, оставив лишь голую, уязвимую землю. Пейзажи теперь дышали мрачной тоской, но в этой суровой картине таилось особое очарование, присущее только поздней осени. Голые ветви деревьев и кустарников, словно костлявые пальцы, колыхались в такт резкому ветру, будто исполняя зловещий танец под мелодию, что нашептывало море. Пожухлая трава, местами покрытая тонким инеем и хрустящими замерзшими лужами, простиралась под ногами, как усталое море, застывшее в своём движении. Небо над головой, серое и тяжёлое, казалось отражением чьего-то скорбного взгляда, а море, темнее обычного, словно надело траурный плащ, отражало ту же угрюмую палитру, что и облака.
В этой картине запустения и меланхолии школа, вырезанная из серого окаменевшего коралла и мрамора, казалась частью пейзажа — пустой и заброшенной, её стены, покрытые пятнами соли и лишайника, сливались с окружающим миром. Но было одно исключение, что нарушало эту мрачную гармонию, — пять небольших каменных мельниц, окруживших здание, словно стражи. Их лопасти, выточенные из обсидиана и полированного кварца, лениво вращались под напором холодного ветра, издавая низкий, ритмичный скрип, который вплетался в шорох волн и завывание ветра.
Каждая мельница была уникальной, как отражение души её создателя: одна — с изящными, почти кружевными лопастями, другая — массивная, с грубыми гранями, третья — украшенная мозаикой из осколков морских раковин. Они стояли хаотично, без строгого порядка, но в этом беспорядке был свой шарм, как в разбросанных драгоценностях. Эти мельницы стали нашим маленьким баловством, экспериментом, рождённым из избытка ресурсов и желания создать нечто новое, чего остров ещё не видел. Никто из нас, даже Конго с его бездонными знаниями, прежде не строил ничего подобного, но мы решились попробовать.
И теперь, наблюдая, как самоцветы порой замирают, заворожённо глядя на крутящиеся лопасти, их глаза — сияющие, как полированные камни, — наполняются детским восторгом, я понимал, что мы сделали верный выбор. Эти простенькие мельницы, скрипящие и покачивающиеся под ветром, создавали особую атмосферу, наполняя остров движением и звуком, что будили в нас искры вдохновения. Их тени, скользящие по земле, словно рисовали узоры надежды, напоминая, что даже в самые тёмные времена можно создать что-то живое, способное противостоять мраку.
Мы двигались к Мысу Начал, пробираясь напрямик через выцветшие поля и редкие рощи, чьи пожелтевшие листья всё ещё цеплялись за ветви, дрожа под порывами ветра, как последние воспоминания о лете. Мыс был для нас сокровищницей — надёжным источником редких минералов и металлов, спрятанных в его скалах и в песке. Обычно мы добирались туда по тоннелям, скользя в обсидиановых вагонетках, но в такую погоду — под плотным покровом туч, что укрывали нас от глаз селенитов, — можно было позволить себе прогулку по поверхности. Холодный воздух кусал кристаллические тела, но для нас, самоцветов, это было лишь лёгким неудобством, а не угрозой.
Зима была близко, её дыхание ощущалось в каждом порыве ветра, в каждом хрустящем шаге по замёрзшей траве. Мы должны были подготовиться, заготовив достаточно ресурсов, чтобы я мог продолжать свои эксперименты в лаборатории, пока остальные самоцветы погрузятся в зимнюю дрёму.
Фос шагала впереди, её движения были полны гордости и лёгкой бравады. В её руках, сияющих мягким зеленоватым светом, покоился мой новый меч, выкованный целиком из магистерия — материала, что казался живым, пульсируя теплом и силой. За её спиной болталась небольшая сумка, набитая металлическими снарядами и тяжёлой битой, чья рукоять была обмотана кожей морских существ, подаренной адмирабилис.
Её собственный меч, чуть менее изящный, но не менее грозный, качался на кожаных лямках в такт её шагам, издавая тихий звон, словно предупреждение для любого, кто осмелится встать на нашем пути. После нашего недавнего тренировочного поединка Фос была в приподнятом настроении, её глаза искрились, как морская пена под солнцем. Она бережно прижимала мой меч к груди, изуча