Полярная ночь — мечта в туманном мире грез. Нет форм, нет тяжелой действительности — одна мечта, сотканная из серебрянного и фиолетово-голубого эфира, подымающаяся с земли и уносящаяся в бесконечность.
Бесконечные созвездия не могут уронить ни одной радостной искорки в эту мертвую атмосферу. Глаза устают смотреть на них и снова обращаются к земле, ухо чутко прислушивается, не нарушает ли хоть мельчайший шум это подавляющее молчание, — но нет, не раздается ни одного человеческого шага, ни одного живого голоса… Молчание перестает быть отрицательным понятием…
Ненависть, страх и почитание
На Севере и лед — кремень, и чародеи — ему под стать. Крепки они в своем мастерстве и непоколебимы в замыслах — так издавна считалось на Руси. Известный историк Николай Иванович Костомаров, говоря о колдунах, ворожеях, предсказателях, отмечал, что «во всех местах России можно было отыскать их. Особенное уважение существовало к тем, которые жили на севере».
Еще задолго до освоения Сибири великие князья, цари, бояре призывали к себе в трудные времена волхвов и шаманов. И делалось это, явно или тайно, несмотря на неудовольствие иерархов православной церкви. Так поступали многие из Рюриковичей и сам Иван Грозный, цари Борис Годунов и Алексей Михайлович Романов.
Известно, что Петр I недолюбливал шаманов и волхвов. Но когда осенью 1724 года он заболел, то подписал приказ, в котором говорилось: «…велено дворянину Дмитрию Кычкину… из Якутского уезду шаманов четырех человек выбрать, взять и привесть в Санкт-Петербург». В приказе подчеркивалось, что необходимо выбрать «…шаманов лучших, которые пользуют от болезней».
Императрица Екатерина II тоже не доверяла чародеям и целителям Севера. Государыня даже написала сатирическую пьесу «Шаман». Однако тайком несколько раз она встречалась с прибывшими из заполярного Урала предсказателями.
Приглашали к себе шаманов и северных чародеев государыни Анна Иоановна и Елизавета Петровна. Получалось, что царская власть, с одной стороны, прибегала к их услугам, а с другой — наказывала.
Так, с 1696 года строжайше было запрещено совершать шаманские камления в городе Якутске и в его окрестностях, а русским — появляться на них.
Особенно выступала против волхвов и шаманов церковь, считая их оплотом язычества на Севере.
Николай Костомаров писал: «Церковь строго преследовала всякое ведомство, не щадя даже и лечения… В монастырских имениях волхвов и баб ворожей считали наравне с ворами и разбойниками.
Правительство в XVI веке определило, следуя внушениям церкви, преследовать волхвов, чародеев и звездочетов, как клятвопреступников, хулителей и подстригателей усов.
…В XVII веке повсеместно преследовали ведунов, ведуний и зелейников, сажали под стражу проезжих людей за то единственно, что находили у них корешок, заточали в монастырь того, кто вздумал бы попробовать поучиться заговорным словам; сожигали и тех, кто имел их при себе.
Народная месть преследовала колдунов и колдуний в эпохи общественных бедствий, например засухи или излишней мокроты, вредной для хлеба; тогда делали заключение, что несчастие происходит от ведунов…
Вообще преследовавшие чародейство, как зло, часто уступали всеобщему суеверию и обращались к нему за помощью. Сам благочестивый царь Алексей Михайлович, столь преследовавший ведовство, как богопротивное дело, в 1650 году приказывал стольнику Матюшкину высылать крестьян в Купальскую ночь искать сераборинного цвета, инпериковой и мятной трав и дягилу, а перед концом своей жизни, в 1675 году, приказывал воеводам в Сибири, которая по своей отдаленности представлялась в народном воображении страной таинственных сил и чудес, собирать знахарей, узнавать от них о травах и сами травы присылать в Москву».
Не только венценосные особы, знать и простолюдины далекого прошлого обращались к северным знахарям, прорицателям, чародеям и шаманам. К ним пробирались тайком за тридевять земель убежденные атеисты, враги мистики и всевозможных суеверий и в XX веке, и в наши дни.
Дивная и чародейская
Каких только эпитетов не существует для разных участков материкового побережья Норвежского, Баренцева и Карского морей: суровые, студеные, ледяные, безжизненные, труднодоступные, непроходимые и так далее. Наверное, с этим согласятся многие, кто побывал там в недобрую погоду. Но от хранителей древних тайн и просто исследователей старины можно услышать и еще одно название берегов студеных морей — «Земля дивная и чародейская».
В легендах и преданиях говорится, что именно там обитают самые опытные маги и шаманы, знахари и предсказатели. Почему именно суровое Заполярье приглянулось им? С шаманами вроде бы понятно: они дети своих народов, издавна живущих на Севере. Но во многих сказаниях и мифах нередко упоминается, что волхвы, чародеи, пророки приходили откуда-то из диких северных земель, а потом снова туда возвращались.
Наверное, труднодоступные и безлюдные места на планете, с их необычной для южан природой и суровым климатом, заставляют пришельца мобилизовать ради выживания все свои духовные и физические ресурсы, больше созерцать, рассуждать и давать волю фантазии.
Конечно, не только вышеназванное издавна притягивало в Заполярье людей с необычными способностями. Что-то еще древнее, неизвестное, труднообъяснимое влекло их искать там уединение.
Постоянно живущие на Севере шаманы и приходящие на долгое время в «земли дивные и чародейские» волхвы, предсказатели, странники, хранители древних тайн… Как сосуществовали они? Обменивались ли своими знаниями или соперничали? Были у них единые учителя или каждый постигал искусство врачевания, магии, дара прорицания своим путем?
Да, есть свидетельства, что шаманы и прибывшие издалека странники и соперничали между собой, и враждовали. Но все же было среди них таинственное, не всегда понятное посторонним взаимопонимание, особые совместные, секретные мистерии, в «проклятых» и «заповедных местах». Возможно, причиной содружества этих людей разных племен и культур являлись общие корни их профессии и деятельности, зародившиеся тысячелетия назад именно в северных землях.
«Упала искорка в ночи»
У шаманов Гренландии, Скандинавии, Сибири, Северной Америки есть много общего в методах лечения и в ворожбе, в способах предсказания, защиты от злых сил и наведении порчи. В книге «На лыжах через Гренландию»
Фритьоф Нансен с восторгом описывал явление, известное всем народам Севера, — полярное сияние: «Особенно великолепно было оно 6 и 7 августа; сияющие ленты на юге перекатывались по небу взад и вперед длинными волнообразными свитками, они мерцали и горели в беспрерывном стремительном движении, как сражающиеся полчища с пламенеющими копьями. Вот они отступают, вот уже снова кидаются вперед; или внезапно, как по данному знаку, громадные полыхающие пучки лучей несутся со всех концов, к самой вершине небосвода, образуя там блестящий сияющий венец. Затем сразу все гаснет, но только для того, чтобы эта обманчивая игра вскоре началась вновь.
Эскимосы считают, что северное сияние — это души умерших детей играют на небе в мяч…»
Да, подобное полярное явление никого не оставляет равнодушным. Задолго до Нансена великий Михаил Ломоносов, изучавший природу северного сияния, посвятил ему целую оду:
Но где ж, натура, твой закон? С полночных стран встает заря! Не солнце ль ставит там свой трон? Не льдисты ль мещут огнь моря? Се хладный пламень нас покрыл! Се в ночь на землю день вступил! Что зыблет ясный ночью луч? Что тонкий пламень в твердь разит, Как молния без грозных туч Стремится от земли в зенит? Как может быть, чтоб мерзлый пар Среди зимы рождал пожар? Там спорит жирна мгла с водой; Иль солнечны лучи блестят, Склонясь сквозь воздух к нам густой; Иль тучных гор верьхи горят; Иль в море дуть престал Зефир, И гладки волны бьют в Ефир…
У всех шаманов Севера полярное сияние, так или иначе, играет определенную роль в магических обрядах.
Не только гренландские эскимосы, но и жители Скандинавии, Сибири и Северной Америки зачастую связывали это явление с душами умерших, с потоками небесных сил, которые можно использовать на земле для ворожбы, предсказаний, наведения порчи и защиты от сглаза и проклятия.
В старину шаманы и всевозможные чародеи учились танцевать, петь, бить в бубен, так, чтобы согласовывать свой ритм с пульсацией и игрой огней полярного сияния. Если это удавалось, то наступала гармония и согласие духов умерших с живыми людьми, неба — с землей, льда. А шаман или чародей, сумевший правильно совершить в ритме с полярным сиянием свои действа, на долгое время приобретал небывалую силу власти над злыми и добрыми духами, животными, различными предметами и явлениями природы.
У саамов, эвенков и алеутов мне приходилось слышать очень близкие по смыслу заклинания. Звучат они примерно так:
Вот обронило великое сияние
Малую искорку…
Упала искорка в ночи,
Значит, скоро появится на земле
Новый могущественный шаман…
Пусть он будет милостив
И справедлив к нам.
Упала искорка в ночи,
Значит, души умерших
И великое сияние не забывают нас.
Это их знак,
Это их дар.
Да пусть их гнев минует нас,
А милость их освещает долгую ночь
И согревает наши души
И ледяной простор…
О влиянии полярного сияния на судьбы людей, о волшебных свойствах этого явления рассказывали волхвы, странники, целители, шаманы жителям южных земель. А в своих пророчествах и предсказаниях они ссылались на «полыхающие небесные знаки» ночного Севера.
Тайные обряды северян
В феврале 1598 года русские подданные присягали Борису Годунову. В клятвенном обещании новому царю были и такие слова: «…в естве и в питье, и в платье или в ином в чем лиха напасти не учиняти; людей своих с ведовством, да и со всяким лихим кореньем не посылати, и ведунов и ведуней не добывати, на следу всяким ведовским мечтанием не испортити, ни ведовством по ветру никакого лиха не насылати…»
Считалось в старину у славян и у многих народов Сибири, что эти способы колдовства — «выбор следа из-под ног» и «бросание пыли по ветру» — являются самыми опасными. Знающие люди утверждали, будто подобное «злое чародейство» пришло на Русь с далекого Севера. То ли волхвы, то ли шаманы явились в Первопрестольную по просьбе самого Ивана Калиты и показали московским чародеям, приближенным к князю, как можно отвадить вражеские набеги и избавиться от недругов. Неизвестно, пользовался ли Калита этим видом колдовства. Скорее всего, в борьбе с врагами он обходился военной силой, политическими и экономическими приемами. Но все же привнесенные с Севера способы колдовской расправы прижились на Руси.
«Бросание пыли по ветру» заключалось в следующем: чародей брал горсть земли или пыли с могилы или со двора дома, где недавно кто-нибудь умер. Потом нашептывал над ней имя жертвы, против кого направлял колдовство, и вызывал ветер. Землю или пыль чародей подбрасывал вверх и приказывал воздушному потоку: «Лети без устали да не минуй, да настигни, одолей, не щади, погуби…» Тут он называл имя жертвы своего колдовства. Считалось, что направленная «пыль по ветру» немедленно убивает человека.
Другой способ «насылания смерти» совершался так: след намеченной жертвы снимался с земли, а затем чародей нашептывал проклятие. Горсть земли со следа он кидал в огонь или на могилу — и тогда якобы сбывалось то, что пожелал колдун своей жертве.
Неизвестно, как и против кого применялось подобное страшное колдовство, погубило ли оно кого-то на самом деле, но эти способы использовались в различных уголках России многие годы, а в некоторых регионах Америки, Скандинавии и нашего Севера — даже в XX веке.
У северо-американских индейцев и шаманов Сибири до недавнего времени сохранялся обычай передачи волшебной силы с помощью узлов. Этот способ также широко применяли и на Руси в Средние века.
Его подробно описал Николай Костомаров: «В старину узлы навязывали на оружие и думали сообщать ему твердость и уничтожать силу противного оружия, как это видно из старинного заговора: «Завяжу я по пяти узлов всякому стрельцу немирному, неверному на пищалях, на луках и всяком ратном оружии. Вы, узлы, заградите стрельцам все пути и дороги, замкните все пищали, спутайте все луки, повяжите все ратные оружия; в моих узлах сила могучая!» На этом основании верили, что некоторые из ратных людей умели так завязывать чужое оружие, что их самих не брали ни пули, ни сабли…»
Далее Костомаров писал, что узлы называли еще «на-узами». Они «…давались от влияния злых чародеев и от зломыслия врагов вообще, как видно из заклятий: «Завяжи, Господи, колдуну и колдунье, ведуну и ведунье и упер-цу на раба Божия (такого-то) зла не мыслити от чернца, от черницы, от красной девицы, от беловолосого, от черноволосого, от рыжеволосого, от русоволосого, от одноглазого, разноглазого и от упирца». Конечно, от этого старинного верования во всемогущество наузов осталось выражение: «завязать» — в смысле не допустить, преградить. Видно, что наузы давались не столько для того, чтобы сообщить какую-нибудь силу… сколько для того, чтоб предохранить от враждебного действия и уничтожить его силу…»
Многие тайные северные обряды, ворожба, заклинания, предсказания были связаны с холодным климатом и погодными условиями. Так, у алеутов, ненцев и русских, живущих в низовье Печоры, существовал способ предсказания «по первольду».
Когда наступали осенние заморозки, на озере выламывался небольшой кусок из только что образовавшегося льда. Потом шаман или волхв дышал на него и произносил заклинания. По образовавшимся от теплого дыхания каплям и потекам предсказатель определял будущие события на целый год вперед. Чтобы закрепить добрые предзнаменования, он держал в руках лед, пока тот полностью не растает. Водой предсказатель омывал себе лицо и разбрызгивал капли на четыре стороны света и на людей, явившихся узнать будущее.
В XVIII–XIX веках традиция гадания «по первольду» из заполярных земель дошла до средней полосы России.
Примерно в те же времена распространился другой северный способ предсказывать судьбу. Его называли «вьюжник». В кувшин или горшок прорицатель вставлял девятнадцать засохших веточек ольхи, осины или березы. Когда начиналась вьюга, кувшин или горшок выносили в открытое место, где особенно свирепствовал ветер.
Вначале прорицатель слушал, как завывает вьюга, играя с засохшими ветвями. По звукам он определял всевозможные будущие события наступившей зимы. Затем подсчитывалось, сколько из девятнадцати веточек ветер вырвал и унес из кувшина, далеко ли разметал их, не опрокинул ли сосуд.
У индейцев Северной Америки в древние времена существовал способ вызова добрых духов и запугивания злых. Назывался он «бить в красный бубен, в желтый, в серебристый и зеленый». Под бубнами этих цветов подразумевалась луна. В зависимости от того, какой оттенок принимало «ночное светило», выполнялся особый ритуал с танцами, пением, заклинаниями,
Шаман, совершавший этот ритуал, во время пляски старался подпрыгнуть как можно выше. В руке он держал большую кость медведя или моржа. Шаман как бы наносил удар по луне, а его помощник в тот момент бил в настоящий бубен. А всем участникам ритуала казалось, что звук исходит от ночного светила.
Чем искуснее шаман, тем больше ударов он наносил луне. Значит, и больше злых духов отгонял и больше привлекал добрых на свою сторону.
Странно, что очень похожий обряд совершали колдуны в Вологодских и Пермских землях примерно в XVIII веке, а возможно, и позднее.
Некоторые исследователи тайн истории считают, что многие способы колдовства, гадания, которые применяли шаманы и северные волхвы, достались им от какой-то древней цивилизации. Может быть, даже от гипербореев. Но прямых доказательств этому пока не обнародовано.
Рецепты северных целителей
Когда осваиваются новые земли, очень важно изучить их природу и климат, животных и растения, обычаи и нравы местных жителей. Иначе первопроходцам не выжить в непривычных для них условиях. Многие покорители северных просторов понимали это и перенимали у народов Заполярья способы охоты и рыбалки, виды одежды и питания и, конечно же, методы лечения и приготовления лекарств.
Так что первопроходцы не только привносили новые знания народам Севера, но и сами получали немало полезной информации.
Со временем способы приготовления лекарств и методы лечения какого-нибудь одного народа становились всеобщим достоянием. Сегодня уже трудно определить, какие из них появились в старину именно в северных регионах.
С древних времен и у шаманов, и у всевозможных знахарей, лекарей разных стран вода являлась важнейшим компонентом целительства.
Николай Костомаров, рассказывая о древних методах лечения, писал: «Бросив в ковш с водою три угля, ворожея в своем примолвлении уговаривала воду обмыть с хворого «хитки и притки, уроки и иризоры, скорби и болезни, щипоты и ломоты, злу худобу и понести за сосновый лес, за осиновый тын». Кроме целящего свойства, воде, употребляемой со знаменательными обрядами, приписывали также и предохранительное; волхвы и бабы-ведуньи советовали купаться в реках и озерах во время грозы и в новолуние, умываться с серебра, а потом встречать молодой месяц, и этими средствами хотели предохранить от недугов на будущее время…»
Почти у всех северных народов Азии, Америки, Европы особо почиталась для лечения многих болезней талая вода. Саамы, вепсы называли ее «закаленной» и «вобравшей в себя силу и мудрость зимнего холода».
Считалось, если, отправляясь в дорогу, человек омоет лицо и руки, а одежду окропит талой водой, то не страшны ему будут ни морозы, ни метели. И даже если он провалится в полынью, то выберется оттуда невредимым и здоровым.
Многие шаманы и северные знахари делали целительные настои на талой воде, в которой какое-то время отражалось полярное сияние или молодой месяц. От этого лекарство якобы приобретало особую «животворную силу».
В старину широко применялись у северных народов снадобья, приготовленные из органов животных. Использовались печень кита и сало моржа, толченые кости росомахи и белого медведя, печеные в костре сырые яйца различных птиц, порошок из высушенного или прокаленного на костре бивня нарвала.
Некоторые снадобья, приготовленные шаманами и северными целителями, заказывались знатными особами Европы и Руси.
Частенько прибегал к помощи сибирских знахарей царь Алексей Михайлович. В те времена рецепты лекарей выглядели так: «Знает он около Якутска масло, ростом кругло, что яблоко большое и малое, ходит живо, а живет в глубоких и глухих озерах; будет какой человек болен нутряною красною грыжею или лом в костях, или мокрота бывает нутряная, и сидети в бане и после того банного сидения сделать состав: часть того масла, большую часть нефти, часть скипидару, часть деревянного масла, да добыта полевых кузнечиков зеленых, что по травам скачут, да наловити коростеликов красных, что летают в полях, и те статьи положить в горячее вино и дать стоять день одиннадцать или тринадцать; и после того банного сиденья велить того больного человека тем составом тереть по всему телу и велеть быть в теплой хоромине, пока тот состав войдет; а делать так не по одно время; и то масло едят и пьют от многих нутряных болезней…»
Названные в рецепте кузнечики, коростели, скипидар и т. д. известны людям. Не ясно только современному человеку, что это за масло такое: «ростом кругло… ходит живо, а живет в глухих и глубоких озерах…»
Как ни фантастично и даже нелепо выглядят старинные рецепты и методы северных целителей, а поставили они на ноги и спасли от смерти многих первопроходцев. Об этом свидетельствует немало дневников, документальных и исторических записей.
Шаманы… Трудно переоценить их роль в жизни и развитии народов Севера. Учителя и целители, предсказатели и советчики, хранители традиций, истории и культуры своего племени, создатели песен, танцев, преданий… Их почитали и ненавидели, боялись и преклонялись перед ними… соплеменники и пришлые чужаки.
Нередко поступки и деятельность шаманов искажались в исторической хронике, документах и литературе. Были, безусловно, среди них шарлатаны и хапуги, невежды и психически больные. И все же именно они являлись главными носителями знаний своего народа. Не случайно путешественники, первопроходцы, ученые, каких бы взглядов они ни придерживались, относились к шаманам чаще всего с почтением. Гонения на них, как правило, начинались с приходом государственных чиновников, поборников официальной религии.
Польский писатель и этнограф, сосланный в Сибирь в конце XIX века, Вацлав Серошевский писал: «Вообще в фигуре шамана есть что-то особенное, что позволяло мне, после небольшой практики, отличать их среди присутствовавших почти безошибочно: они отличаются некоторой энергией и подвижностью лицевых мускулов…
Во время чарования глаза шамана приобретают какой-то особый неприятный тусклый блеск и выражение безумия, и их упорный взгляд, как я заметил, волнует и смущает тех, на кого он направлен…
Обязательства, которые берет на себя шаман, не легки, борьба, которую он ведет, — опасна. Чародей, решающийся на эту борьбу не из-за одних только материальных выгод, но и для облегчения страданий ближнего, чародей по призванию, верующий и убежденный, — такой чародей производит всегда на слушателей громадное впечатление».
Многие исследователи Севера считали, что шаманами становились наиболее впечатлительные и одаренные личности рода или племени, хорошо знающие психологию человека и многие законы природы. Они наиболее тонко ощущали мир и назревающие большие и малые перемены в нем.
«Да придут мне на помощь духи!..»
Гренландия и Чукотка, Северная Скандинавия и Алтай, Таймыр и Канадское Заполярье — как далеки они друг от друга! И все же во всех этих уголках планеты, приступая к лечению, гаданию, совершению различных ритуалов, шаманы произносили на разных языках схожую фразу: «Да услышат меня покровители моего народа и нашей земли!.. Да придут мне на помощь духи!..»
Шаман обращался к ним за помощью во всевозможных житейских ситуациях. Рождение ребенка и война с другими племенами, болезнь и выход на охоту или рыбную ловлю, выяснение погодных условий и спасение от стихийных бедствий — все это требовало вмешательства духов.
Народы Севера считали, что только с их помощью шаман может поражать врагов и предсказывать будущее, лечить людей и призывать удачу.
У каждого племени было множество духов: небожители и обитатели подземного мира, хозяева и покровители рек, лесов, морей, гор, определенных участков суши, различных природных явлений, животных и растений. Шаман должен был знать всех их и к кому, с какой просьбой обращаться в определенной ситуации.
Специалисты считают, что главными приемами шаманов, доводящими их до экстаза, являются: ритмические удары в бубен, пение, шепот или выкрики заклинаний, пляска и принятие определенных поз. Все это гипнотически действует на участников мистерии.
Призывая добрых духов или обороняясь от злых, шаман подчинял своей воле соплеменников, внушал им то, что считал нужным, поднимал жизненный тонус и нередко избавлял от различных недугов.
Во время проведений шаманских мистерий у разных народов использовались особые одежды, маски, шапки, бубны, посохи, шкуры животных, перья птиц и так далее.
В журнале «Советский Север» за 1931 год подробно описываются ритуалы и образы тунгусских чародеев: «На обуви шаманского костюма пришиты когти медведя, что значит: не шаман ходит и прыгает, а медведь скачет или идет раскачиваясь.
На плечах костюма нашиты крылья гагары или лебедя: не шаман летит по воздуху, а гагара или лебедь, в которую превратился шаман.
На шапке изображения рогов оленя: не шаман мчится сквозь лесную чащу, а олень, в которого превратился шаман.
У некоторых шаманов на шапке (со стороны лба) нашито изображение человека — это его предок, который вселяется в голову шамана, думает за него и отдает все приказания…»
Далее в этой публикации говорится, как у тунгусов происходила борьба с эпидемией кори:
«Шаман поет. Его несложная (кажется) мелодия, сопровождаемая специфическими гортанными хрипами и особыми звуками, похожими на кряхтение, передает импровизированный текст, переполненный дикими, мало понятными синонимами, необходимыми для рифмы и для ритма.
Присутствующие повторяют на той же мелодии текст каждой строфы (обычно двухстишие).
…Еще громче загудел бубен. Шаман покинул свою спокойную позу и вскочил на ноги. Его песня бодра и тревожна.
…И песня и речитативы кончились. Шаман начал пляску. Трещат шесты чума под тяжестью прыгающего шамана. Раскиданы ногами головни и угли, и зола чумового огня. Шаман неистовствует.
А бубен, который по очереди переходит от одного юноши к другому, доводит шамана до высшего экстаза; он бьется головой о чумовые шесты, кусает до крови губы и в пляске подражает полету чудовищ…
Зола выбрасывается ногами из огнища, наполняет тяжелой мглой тьму в чуме…
Присутствующие на шаманстве забились и молча следят за каждым движением шамана и несутся, как им кажется, вместе с ним через скалы, хребты, водопады, реки…
Вдруг шаман падает и засыпает. Выпал бубен из рук уставшего юноши… сеанс окончен.
На утро окрестности были украшены белыми «флагами» и шкурами белых оленьих телят (жертвенных животных). Это выглядело как молчаливая просьба спасти род от эпидемии».
Неизвестно, сумел ли шаман в приведенном случае победить болезнь, но подобные обряды совершались каждый раз, когда начинались эпидемии.
Схожие описания шаманства встречаются у путешественников и исследователей Северной Америки, Скандинавии и Русского Заполярья.
Врата в сокровенное
Многим любителям книг и фильмов об индейцах известно выражение «закопать топор войны». Оно означает прекращение боевых действий и установление мира между враждующими племенами. У проживающих на другом континенте чукчей, ительменов, каряков, ненцев, вепсов, саамов существовали подобные обычаи. «Спрятать копье», «схоронить топор», «закопать нож», «спрятать стрелу» — все эти понятия тоже означают установление мира.
Как правило, погребение оружия совершали шаманы или вожди племени.
Некоторые сторонники идеи существования в древности Гипербореи предполагают, что этот обычай распространился оттуда. Жители легендарного материка во время прекращения боевых действий и установления мира якобы закапывали в землю золотую стрелу.
Древние греки отмечали, что гиперборейцы являлись к другим народам, держа в одной руке пучок соломы, а в другой — серебряную стрелу. Солома означала мирные намерения, а стрела — предостережение о готовности гипербореев к боевым действиям. Но почему в руке был не золотой, а серебряный символ войны? На этот счет есть предположение, что золотая стрела выкапывалась лишь тогда, когда у могущественной Северной страны появлялся равный по вооруженной мощи противник.
Конечно, эту версию можно и оспаривать, и не соглашаться с ней, поскольку нет научных подтверждений. Но заслуживает серьезного внимания гипотеза, что шаманизм, появившийся в глубокой древности и широко распространенный не только в северных уголках планеты, возник из единого географического центра и от одного народа.
В начале XX века русский ученый, профессор Борис Эдуардович Петри писал: «Шаманство исповедывают народы самого различного происхождения.
Его придерживаются все палеоазиаты, все тунгусы и все монголы; даже турецкие племена, обитающие на территории Сибири, Восточного и Западного Туркестана, и все финны…
Знаменательным является тот факт, что формы шаманства у этих народов, столь разных по происхождению и по языку, настолько сходны как в своих основных принципах, так порою и в деталях, что само собой напрашивается предположение о едином происхождении шаманства; невольно рождается гипотеза о каком-то центре, где шаманство развилось из своего первообраза в сложную религию и оттуда распространилось по всей территории…»
С этим высказыванием Петри согласны многие ученые, исследователи, путешественники, побывавшие у различных северных народов и получившие возможность сравнить их обряды, традиции, мировоззрение. Не отрицают подобное предположение и сами шаманы, по крайней мере, те, с которыми приходилось мне встречаться в Северной Америке, в Сибири и на Дальнем Востоке. Доказательств того, что их верование и искусство возникли в каком-то едином географическом центре, они не представили. Но почти все толковали о загадочной северной земле, исчезнувшей тысячи лет назад, где зародились многие знания и традиции, полученные в наследство разными племенами и народами.
Да, умеют шаманы любой нации заворожить, увлечь своими тайнами любознательных пришельцев. Но, как обычно, — в их речах полунамеки, недосказанность, неясность. Не любят до конца раскрываться. На то они и шаманы…
А может, эти хранители древних тайн еще не встретили достойных, кому полностью смогут довериться и отворить врата в сокровенное?..