Бессмысленные обрывки информации бесплодно кружили в голове, но не складывались в целостную картину. Будто в безумном покере возникали версии, и ни одна не имела отношения к истине:«Спейн, О'Дауд и Суини, чье отсутствие с каждым часом казалось все более подозрительным. И разумеется, он сам, поскольку всеми силами старался выгородить Крессиду.
Рекальдо в очередной раз вспомнил разговор с миссис О'Фаолейн, и это навело его на мысль об О'Дауде. Весельчак явно многое знал, но, чтобы выудить информацию, надо было знать», на какие кнопки нажать. Сержант решил еще раз мысленно проанализировать его алиби. И начать не с вечернего инцидента в Тумайлборрисе, а с середины вторника.
Весельчак не раз упоминал, что целью его поездки являлся Дублин, при этом тщательно избегая любого упоминания о прогулке на яхте, и это свидетельствовало – по крайней мере так считал Рекальдо – о том, что он хотел замять особую важность этого события.
О'Дауд тонко дал понять, что ехал в столицу. Сказал: «Я вел машину по шоссе из Корка в Дублин»,. – и сделал ударение на слове «Дублин». А так кстати возникший, будто из шляпы фокусника, патруль – просто гениальный ход.
Но разве не могло быть, что ехал он не в Дублин, а в какое-нибудь место значительно ближе? Например, в Тумайлборрис? Или в Тарле?
Роза О'Фаолейн предложила хорошее объяснение, которое в момент их разговора отозвалось в его голове звоночком, и теперь Рекальдо вернулся к нему и стал серьезно обдумывать. Коллекционер, с которым намеревалась встретиться миссис Уолтер, жил в двух шагах от того места, где, по словам Весельчака, у него кончился бензин. Это подтверждали телефонный номер Мура-Робертсона и атлас автомобильных дорог графства Типперэри. Может быть, Эванджелин направила О'Дауда к нему? Нос какой стати? Или – от безумного предположения у Рекальдо перехватило дыхание – поездка была связана с девушкой, о которой Финбар сказал, что она не Крессида? Либо дело все-таки было связано с гостиницей?
Сержант перебирал один вариант за другим. Но где-то в подсознании зародилась мысль, что Эванджелин Уолтер сама срежиссировала трагедию. Не свою смерть – это было бы слишком, – а обстоятельства, которые привели ее к печальному концу. Условия, позволившие произойти убийству. Более того, у Рекальдо возникло ощущение, что в некий момент ему открылись все грани случившегося. Оставалось только правильно истолковать, что он видел и что ему говорили. И не исключено, что он сумел бы это сделать, если бы всецело не поддался треволнениям по поводу Крессиды и беспокойству – хотя и не такому сильному – за Джона Спейна. Эти чувства помешали профессиональной сосредоточенности. Но, даже принимая неприятную правду, Фрэнк Рикальдо сознавал, что не имеет права отступать. Иначе как ему уберечь от беды Кресси?
Он ждал у берега, глядя, как угасающий свет играет на поверхности воды. Спейн, натянув на голову капюшон штормовки, по-прежнему одиноко маячил в лодке, словно не в силах покинуть реку. Вдруг сердце Рекальдо подпрыгнуло к самому горлу: вот он, ответ, – прямо перед ним, в этом устье.
Сержант настроил бинокль на противоположный берег и скользнул глазами по поверхности воды, выискивая сам не зная что. Что-то там изменилось, только он не мог понять, что именно. Он водил окулярами, сужая круг, пока в поле зрения вновь не оказалась шлюпка Джона Спейна. Словно почувствовав, что за ним наблюдают, старик повернул голову и, казалось, в упор посмотрел на сержанта. Затем, будто приветствуя, поднял руку к капюшону и подплыл ближе к противоположному берегу. Рекальдо словно током ударило – он внезапно понял, что тот, за кем он наблюдает, вовсе не обязательно Спейн. В примелькавшейся желтой штормовке старика мог оказаться кто угодно – и мужчина и женщина. Крессида!
Черт побери! Рекальдо бросился по берегу, через сад Эванджелин Уолтер к ее осиротевшему дому. Набежали облака, свет стал быстро меркнуть. Было около семи. Теперь янки суперинтенданта Коффи вряд ли объявятся. В любом случае сержанту было на это наплевать. У него нашлись дела поважнее.
К Корибину он мчался на максимальной скорости, но на подъездной алее осадил джип и повел машину аккуратнее. Куча гравия таинственным образом исчезла, зато перед входом в дом стоял «рейнджровер».
Глава восемнадцатая
Защищаясь от мглистой морской сырости, Рекальдо поднял воротник и, обойдя внедорожник, облокотился на капот и посмотрел на Крессиду сквозь мутное ветровое стекло, давая время им обоим прийти в себя. Сержант понятия не имел, поблизости ее муж или нет. Кресси не заглушила мотор, он работал на холостых оборотах. Рекальдо дождался, пока она выключит зажигание и неохотно откроет дверцу. За ее плечом приподнялась белокурая головка. Крессида полуобернулась, и Гил вновь повалился на заднее сиденье.
– Миссис Суини. – Рекальдо подался вперед, но так и не оторвался от капота машины.
– Мистер Рекальдо? – Официальное обращение заставило Крессиду нервно моргнуть. Она сделала несколько шагов в его сторону и, остановившись, напряженно склонила голову набок и стала смотреть куда-то вправо. На необычайно бледном лице он не заметил никакой косметики. На ней была застегнутая под горло старая зеленая куртка «Барбур» и резиновые сапоги с некогда золотистой, а теперь грязной шнуровкой. Руки она засунула глубоко в карманы. Забранные за уши длинные рыжеватые волосы засалились, словно она не мыла их несколько дней. Она выглядела надломленной. Туман образовал вокруг ее фигуры тусклый ореол, и от этого женщина напоминала поникший Подсолнух. А Рекальдо думал об одном: как ему хочется заключить ее в объятия и уберечь от бед.
– Миссис Суини, – тихо начал он, потупившись. – Я ищу вас и вашего мужа.
– Прошу прощения, Вэл уехал. – Ее милый негромкий голосок пробился сквозь путаницу его мыслей. Рекальдо показалось, что он услышал его впервые, в нем вспыхнуло желание. Отчаянно захотелось слизнуть росу с ее волос, провести языком по коже. Он ясно представил себе ее солоноватый вкус. «Я готов умереть за нее, – подумал он. – Умереть». И неожиданно задал себе идиотский вопрос: интересно, она умеет петь? Мадригалы. Или жалостливые французские любовные баллады… Он кашлянул.
– Куда?
– Куда? – Голос Крессиды окреп. – Я точно не знаю. Вряд ли в Лондон, – уклончиво ответила она и добавила: – Я не говорила с ним несколько дней. Зачем он тебе нужен? – Ее взгляд скользил то в одну, то в другую сторону. В глазах поблескивала такая же рыжинка, как в волосах. Рекальдо сознавал, что по уши влюблен в эту женщину и никакие обстоятельства не способны этого изменить. Наоборот, то, что произошло, только укрепило его чувства.
– Когда твой муж вернется? – осторожно спросил он. Мальчик на заднем сиденье «рейнджровера» пошевелился и снова затих. Он был закутан в плед в красно-черную клетку. Рекальдо видел Гила так, словно смотрел на него с обратной стороны телескопа. От тумана волосы сержанта сделались влажными, по щекам бежали тонкие струйки. Крессида, однако, не делала попытки уйти, но и не приглашала его в дом.
– Зачем вам понадобился Вэл? – Она так и осталась стоять между машинами, словно вынашивала мысль о побеге. Звякнул и затих ее мобильный.
Ты что, не слышала? – начал Рекальдо и тут же осекся. Испугался, как бы Кресси не подумала, что ей расставляют ловушки. Ведь он, против всех правил расследования, не собирался этого делать – не имел ни малейшего желания.
– О миссис Уолтер? – хрипло уточнила Крессида и кашлянула. – Слышала от Джорджи О'Ши. Заезжала к ней по дороге из Данкреа.
– От кого? – Рекальдо пытался собрать непослушно разбегающиеся мысли. Острая тревога ледяным потоком охватила его с головы до самых пят.
– Она владеет рестораном «Джорджиана О», – объяснила Кресси.
– Да-да, конечно… – Сержант немного помолчал. «Джорджиана О» – то самое место, где через три или четыре месяца после приезда в эти края он впервые заметил Кресси. Это случилось в субботу; стоял по-декабрьски пронизывающий холод. Рекальдо забежал в бистро перекусить и увидел, что все столики заняты. Она сидела одна за столиком на двоих в той же самой старой куртке, что и теперь. А когда Рекальдо спросил, не станет ли она возражать, если он сядет за ее столик, вздохнула и отложила книгу. «Если вы не против, что я читаю». Но все же сняла со свободного стула покупки. И улыбнулась. Ее улыбка сразу запала Рекальдо в душу, и потом он то и дело вспоминал ее бессонными ночами.
Снова зазвонил ее телефон. Крессида нервно улыбнулась и предложила:
– Тебе лучше зайти, Фрэнк. Я только отнесу Гила в спальню. – Она стала искать ключи.
Рекальдо шагнул за ней к машине. Полусонный Гил попытался сесть.
– Позволь мне, – попросил сержант. В этот момент мальчик приподнялся и протер глаза.
– Тэнк! – ребенок спросонья хихикнул. – Длинный Тэнк! – Рекальдо нежно подхватил малыша, и, к его удовольствию, Гил уткнулся носом ему в плечо. – Тэнк, Тэнк, – прошептал он.
Проходя в дверь, Рекальдо бросил взгляд на пол. Оставленная им накануне записка исчезла. Он последовал за Крессидой по лестнице на второй этаж. До этого он ни разу не бывал в их доме. Комната Гила выходила окнами на подъездную аллею. Каблуки стучали по голым доскам пола. Это было большое светлое помещение, полное игрушек и книг; у кровати, прислоненный к стене, стоял его собственный старый контрабас. Осторожно укладывая мальчика в кровать, Рекальдо чуть не споткнулся о лежащий на полу смычок. И только тут заметил, что рука у Гила перевязана, а над глазом – глубокая ссадина. Но ничего не сказал и сделал вид, что не видит синяка на лице Крессиды.
– У тебя телефон звонит, – сказал он. – Ответь, а я пока пойду заварю чай.
– Думаешь, надо? – Рекальдо не понял, сомневалась ли она в его способностях заваривать чай или вопрос был вызван вспыхнувшим страхом, что их застукает Вэл. – Я спущусь через несколько минут, – наконец проговорила она.
Он пошел вниз по застеленной дорожкой лестнице. В холле на столике стоял поднос с нераспечатанной корреспонденцией. Рекальдо быстро переворошил письма, однако своей записки не обнаружил. Зато заметил, что штепсель телефонного провода выдернут из розетки.