– Да-а, – протянул Рекальдо. – Хотелось бы знать. – Он взял список и, проведя пальцем по фамилиям, задержался на Муре-Робертсоне. – Этого господина знаете?
– Вы что, ясновидящий? – удивился Флор. – Он сюда лица не казал, а теперь, хотите верьте, хотите нет, в отеле. Сам видел полчаса назад, как он пил кофе в салоне.
Сержант вскочил на ноги:
– Он еще здесь?
– Сейчас проверим. – Кэссиди вышел из кабинета, но тут же вернулся. – Он в спа. Купается. Через полчаса заказал обед в ресторане. Хотите, чтобы я передал для него сообщение?
– Нет. Разыщут его, когда буду уходить. Как он выглядит.
– Примерно вашего роста, но плотнее, за семьдесят лет. Одет очень экстравагантно. В таких ярких цветах, что легко определите за милю. Фрэнк?
– Что?
– Забавно, что вы спросили о нем именно теперь. Я определенно вспомнил, что те два человека упомянули и его фамилию, только забыл, в какой связи. – Управляющий поморщился. – Возможно, я не так расслышал… В тот самый момент через коммутатор вызвали Роберта Келли-Мура – это могло сбить меня с толку. Но о ком бы ни шла речь, директора занервничали – испугались, что он решил продать свою долю.
– И вы подумали, что он решил продать акции миссис Уолтер?
– Нет. – Кэссиди чувствовал себя явно не в своей тарелке. – Я полагал, что О'Дауду, пока они не упомянули ее. Меня это сильно озадачило: ведь она не входила в совет директоров. Вот я и навострил уши. И вообще все это очень странно.
– А у вас есть какие-нибудь соображения о том, что происходит? – спросил Рекальдо. Он чувствовал, как в нем росло возбуждение. – Ну же, Флор. Я обещал, что ничего никому не скажу.
– Это только слух, и основан исключительно на догадке. Те два человека все еще разговаривали, когда появился Джер О'Дауд. Они его как будто ждали, но в ту же секунду заткнулись – насколько я мог слышать, о правлении не было сказано больше ни слова. Зато как только он ушел, они продолжили разговор прямо перед моим кабинетом. А я держал дверь слегка приоткрытой, – застенчиво признался управляющий. – И весь обратился в слух. Очень ясно услышал, как один из них произнес: «Этот О'Дауд – ложка дегтя в нашей бочке меда. Парочку водой не разольешь». А второй ответил что-то насчет большинства держателей акций.
– Есть соображения, о ком он говорил?
– Господи, и да и нет. Мне бы не стоило это рассказывать. Старший Блейберг то ли продал, то ли подарил Джеру О'Дауду свою долю. Когда Отто умер, тот приобрел еще. Миссис Уолтер занималась тем же. Так я полагаю. Всем известно, они два сапога пара. Сами, наверное, слышали. Думаю, она хотела заполучить достаточно акций, чтобы войти в правление. А он ей помогал. Что-то в этом роде.
– Что более выгодно для этого места: поддерживать в том виде, в каком оно есть, или развивать по-иному?
– Спросите кого-нибудь более компетентного и менее заинтересованного. Но скажу вам так: один из хлипких летних коттеджей неподалеку от вас сменил владельца почти за сотню тысяч. И это отнюдь меня не успокаивает.
«И меня тоже, – согласился про себя Рекальдо. – – Даже если принять в расчет предложение бывшей жены».
– У Суини большая поддержка? – спросил он.
– Не знаю. Не все выступают против него. Он может произвести впечатление, да и на заседания правления, как правило, является трезвым.
Мыслями Рекальдо уже витал далеко. Неужели эта парочка загоняла Суини в угол, вынуждая к продаже акций по бросовой цене? А потом повернула бы на сто восемьдесят градусов, поддержав его же проект, когда сам он от него уже ничего не мог бы получить Толково. Если вспомнить недавние откровения О'Дауда, рассказ Флора получился очень информативным. Странно, что имя О'Дауда каждый раз возникает в тандеме с Уолтер. Однако еще более странно, что он, плоть от плоти местный, проглядел, как молва распространилась по округе не хуже евангельского учения. Рекальдо задумался, но лишь на мгновение. Ведь этот Весельчак изворотливый малый. Что бы о нем ни судачили, он сам режиссировал любой слух о себе. А если… Следующее предположение сержант принял не с такой уверенностью. Если Весельчак, великий махинатор, заподозрил, что его самого пытаются надуть? Что тогда? Какой удар по его самолюбию!
Рекальдо нашел Алекса Мура-Робертсона в столовой за столиком у окна. Флор точно описал его одежду: на нем была ярко-зеленая рубашка-поло и броские свободные клетчатые брюки. Он оказался любезным и словоохотливым человеком.
– Я разговаривал с миссис О'Фаолейн в среду, как только узнал о смерти несчастной миссис Уолтер. Очень печально. Разумеется, я знал, что она болела. Но чтобы человека вот так забили! Ужасно! Чудовищно! Чудовищно! Полагаю, вы еще не знаете… – У него был очень мягкий выговор с шепелявостью, как у Виолет-Элизабет Бот [32], и Рекальдо приходилось напрягаться, чтобы понимать смысл.
– Боюсь, пока нет. – Сержант набрал в легкие воздуха. – Могу я спросить, с какой целью вы назначили встречу миссис Уолтер.
– Назначила она, а не я. Хотела взять интервью для американского журнала «Джордж». Я был не в восторге и сказал ей об этом, но решил от встречи не отказываться и позавтракать с ней. Чувствовал себя обязанным. Недавно она познакомила меня с творчеством молодого одаренного хорватского художника.
– Следовательно, ваша встреча не имела отношения к гостинице «Атлантис»?
– Почему вы об этом спросили, мистер… мистер… простите я не расслышал вашей фамилии.
– Сержант Рекальдо. Обычная процедура: мы анализируем действия убитой и стараемся выяснить все, что возможно, – отговорился Фрэнк.
– Что ж, будем считать это совпадением, – усмехнулся Мур-Робертсон. – Во вторник ко мне заглянул мистер О'Дауд переговорить о предстоящем заседании совета директоров и предложил продать мою долю акций. Вроде бы миссис Уолтер ему сообщила, что я намерен их сбыть. Не пойму, откуда она взяла. – Канадец лукаво подмигнул сержанту. – Как бы то ни было, положение с тех пор переменилось.
– Каким образом? – Рекальдо почувствовал, как от волнения по спине побежали мурашки.
– Как я уже сообщил сегодня утром инспектору Макбрайду, я выкупил долю Вэла Суини. Сделку заключили вчера вечером. – При виде досады сержанта Мур-Робертсон развеселился. – Инспектор просил рассказать вам об этом, если вы со мной свяжетесь. Вы что, не координируете свои действия?
Проклятие!
– Позвольте спросить, вы расплатились наличными?
Канадец расхохотался.
– Макбрайд был прав, когда сказал, что вы мыслите совершенно одинаково. Только не подумайте, что это моя обычная практика. Но в данном случае я заплатил сорок пять тысяч фунтов наличными.
– Но каким образом…
– Ну-ну, мистер Рекальдо. Боюсь, я не смогу удовлетворить ваше любопытство по поводу деталей нашей сделки. Но готов заверить: я не в проигрыше. Даже при том, как обстоят дела в настоящее время, акции стоят вдвое больше того, что я заплатил. Оглянитесь, сэр, присмотритесь к этому месту на обратном пути. Вам ясно?
– Ясно, – сдержанно отозвался Рекальдо. – Передача денег состоялась вчера вечером?
Канадец ответил загадочной улыбкой и больше ничего не сказал. Из чего сержант сделал вывод, что именно по этой причине Суини скрылся: ждал, когда завершится сделка. И теперь вполне мог испариться.
– Выходит, вы обскакали О'Дауда?
Мур-Робертсон вновь рассмеялся.
– Поздравляю, молодой человек. Ваш коллега этой связи не заметил. Признаю, О'Дауд мне весьма помог тем, что сунулся в это Дело и предложил Суини куда более низкую цену. Мне всего-то и осталось выяснить, что к чему, и слегка поднять ставку.
Больше Рекальдо ничего не удалось выяснить. Макбрайд, судя по всему, до сих пор был занят О'Даудом. Сержант отчаянно надеялся, что он еще не сел на хвост Вала Суини. Перед тем как отправиться домой, сержант обошел «Атлантис». Из пышного сада открывался только полукруглый ярус. Все остальное загораживала скала: пять этажей как бы встроены в естественную расселину. Живописный проект. Под ногами, подобно сияющему хрусталю, поблескивали застекленные лоджии номеров, из которых открывался бесподобный вид на бухту и пенный прибой у подножия скалы. В этом здании могли бы получиться шикарные квартиры.
Выходя из ворот, Рекальдо встретил Финбара. Остановился немного поболтать, сказал, как приятно ему было общаться с его тетей. Садовник расцвел от удовольствия и окинул взглядом «ауди», явно ожидая объяснений. Но Фрэнк, пробормотав, что разрывается на части, поспешно уехал. Он оставил машину у ресторана Лии, а ключи отнес на кухню. Его дом находился в пяти минутах ходьбы вниз по дороге, но, избегая нежелательных встреч, Рекальдо вновь проделал весь путь задами, ныряя под бельевые веревки и переступая через разломанные игрушки.
Дома он нашел карандаш, блокнот и на первой странице написал имена. Сначала компанию на яхте: Э.У., О'Дауд, В.Дж. С. и Алкиона. Теперь он знал, как зовут эту девушку. Ниже: Гил, Спейн, Кресси. И примерно посередине страницы – фамилии всех, кого допрашивал и кто возникал в последние пару дней: Роза, Флор, Мур-Робертсон, монахиня, Финбар, Мона и Мэрилин. В конце он прибавил к уравнению себя. А в другую колонку занес Блейберга, акции «Атлантис», яхту, землю и еще раз Алкиону.
Вырвал страничку, положил перед собой и начал новую. На этот раз скомпоновал имена так, как видел людей в устье во вторник. Что же это была за компания? Может быть, женщина просто решила прогуляться в солнечный день на яхте любовника и взяла с собой дочь и приятеля? Существенная поправка: яхта уже не принадлежала Вэлу Суини. Тот, кто купил судно, переименовал его в честь девушки. Это наводило на мысль о двух возможных персонажах – либо яхту приобрел О'Дауд и переименовал, чтобы угодить Э.У., либо ее купила сама Э.У. Рекальдо надолго задумался и пришел к выводу, что развлекать подобным образом неполноценную дочь вовсе не в стиле миссис Уолтер. Особенно если учесть стоимость покупки. Яхте было лет десять, таким образом, она могла потянуть самое малое на двести тысяч фунтов стерлингов. И даже больше, если сделка совершалась в ирландской валюте. Кто же оказался настолько богат? Скорее всего О'Дауд. Но он был зациклен на земле. «Земля – это все», – сказал он сержанту утром.