С каждым утром, как ни много
Утр, но с каждым утром вновь
Мир здоровается с Богом.
Приливает в грудь любовь.
Прошлых дней как не бывало,
Прошлых страхов, прошлых бед.
С каждым утром всё сначала –
Здравствуй, Боже, здравствуй, свет!
Бесконечность неба снова
Счёт годов свела к нулю.
Сердце к творчеству готово –
Вижу, слышу и люблю.
«Что делаю? Да снова – ничего…»
Что делаю? Да снова – ничего.
А рядом лес. И жизнь, как лес, большая.
Я Деятеля знаю одного,
И я Ему сегодня не мешаю.
И потому чуть слышный дождь идёт,
И тонкий луч намокший ясень крестит,
И тих и ласков серый небосвод,
И сердце сердцу посылает вести.
«И вдруг покой. Ответь, откуда?..»
И вдруг покой. Ответь, откуда?
Над всею смертною тоской,
Над всею болью – это чудо –
Всё затопляющий покой…
Нет адского мирского гула.
Как камень в воду, так беда –
Внутрь сердца. Но оно сомкнулось,
Как рассечённая вода.
Воскрес ли дух? Восстало ль тело?
Чем нам невнятней, тем верней:
Я вижу Божию всецелость.
И я опять сливаюсь с ней.
«О, врезать бы мне в грудь, запомнить навсегда!..»
О, врезать бы мне в грудь, запомнить навсегда!..
Слетает жёлтый лист, как спелая звезда.
Лес сбрасывает плоть, подводит год итог,
И кажется, что зрим от глаз сокрытый Бог.
Царит такой покой, такая тишина!
Так царственно тиха столетняя сосна,
Так близок к сердцу Бог, склонился над строкой.
А, может, Он и есть сей царственный покой?..
«День скромный, на все дни похожий…»
День скромный, на все дни похожий.
Короткий, близкий к декабрю.
Но, Боже мой, великий Боже,
Благодарю… благодарю…
За лес заснеженный, безмолвный,
За этот одинокий путь,
За то, что сердце переполнил,
Что Ты мою расширил грудь.
За дальних дятлов перестуки,
За бесконечность красоты.
За то, что Ты весомей муки,
За то, что глубже смерти Ты.
Небо
И вновь оно передо мною.
Уже совсем-совсем иное
И всё-таки одно и то же –
Нерукотворный образ Божий.
Творца разверзшаяся бездна,
В которой я сейчас исчезну.
А, может быть, на самом деле
Омоюсь в Божией купели
И, смертные одежды скинув,
Сольюсь с пространством воедино.
«О, эта нежность в небосводе…»
О, эта нежность в небосводе,
Промывшая всю грудь мою!
Входя всем сердцем в мир Господень,
Я мир с Ним вместе создаю.
Тогда лишь в море благодати
Мне погрузиться суждено,
Когда душа и Сам Создатель
Уже не двое, а одно.
Тогда в ответ на что угодно
Душа прозрачна и тиха.
Ведь лишь тогда она свободна
От первородного греха.
«Каких ещё мне ждать чудес?..»
Каких ещё мне ждать чудес?
Я с места двинуться не смею.
Передо мной стоит, белея,
Одетый снегом зимний лес.
Ни жеста лишнего, ни слова –
Как перед Господом предстать?
Лишь чистотой холста пустого,
Чтоб Он на нём сумел писать
Свои волшебные картины.
Ты – гладкий холст, недвижен ты.
И вот – сквозь плотность смертной глины
Проступят вечные черты.
«Огни разлившейся зари…»
Огни разлившейся зари
Лишь только отраженье
Того, Кто жив у нас внутри
И недоступен зренью.
Земная наша красота
Лишь отблеск той, нетленной…
Одна черта, ещё черта,
А цельность сокровенна.
Возводим очи к небесам, –
Как ты далёко, Боже!
А цельность эта ближе к нам,
Чем собственная кожа.
«О, погоди, не уходи!..»
О, погоди, не уходи!
Оставь свой след в моей груди,
Вечерняя заря!
Постой ещё! Ещё побудь –
Пускай бездонной станет грудь,
Хвалу Творцу творя.
…
Хвала Творцу сквозь бездну мук.
Хвала Творцу, хоть тьма вокруг.
Хвала Тебе, хвала!
За то, что сам Ты – чистый свет,
За то, что грудь Тебе в ответ
Свою звезду зажгла.
«Каждый стих есть встреча с Богом…»
Каждый стих есть встреча с Богом.
Не иначе, только так –
След великого ожога,
Выжигающего мрак.
Новый выход к океану,
Что для всех и вся один.
Каждый стих – моя осанна
De profundis – из глубин.
Раздел IV. Потерять себя в просторе
«Ни сюжета, ни историй…»
Ни сюжета, ни историй –
Потерять себя в просторе!
Потеряться в этой шири,
Окунуться в небосвод…
Ни часов и ни событий.
Не тревожьтесь, не ищите, –
Кто себя теряет в мире,
Тот всецелый мир найдёт.
«Нет благодарности предела…»
Нет благодарности предела
За это море красоты,
За этот лес под снегом белым,
За то, что существуешь Ты.
Да не затмят сиянья тени.
Да слышит ухо, видит глаз,
Чтоб длить и длить благодаренье
И в самый скорбный в жизни час.
«О тайне мира много версий…»
О тайне мира много версий,
Но верю я лишь той, в которой
Простор вселенский равен сердцу,
А сердце – целому простору.
А удалились мы от Бога,
Когда погасли наши лица,
Когда нам стало слишком много
Того, что может в нас вместиться.
«Мне надо выйти на простор…»
Мне надо выйти на простор,
Чтоб что-нибудь сказать о Боге.
Туда, где молкнет всякий спор,
Где нет разрозненных, нет – многих,
А есть священное Одно,
В котором никому не тесно,
В котором небо вмещено
И всей земле хватило места.
«Небо входит в душу постепенно…»
Небо входит в душу постепенно.
Небо входит в душу долго – долго.
Облаков серебряная пена
И огня дрожащие осколки…
Как волна, ласкающая сушу,
Вводит в мир без шума и без края…
Люди, подставляйте небу душу,
И она, очнувшись, просияет.
«Мне надо этой высоты…»
Мне надо этой высоты,
К которой тянутся хребты
Далёких гор, и этой шири,
Раскинутой на все четыре
Необозримых стороны,
Туда, где ни одной стены.
Мне надо из тоски и боли,
Из тесноты своей – на волю.
На ту бескрайнюю дорогу –
От человека ввысь до Бога,
На волю творческую Божью
От всех свобод своих ничтожных,
На волю полную, в которой
Нет ничего, кроме Простора.
«А небо может вдруг смахнуть…»
А небо может вдруг смахнуть,
Стереть в одно мгновение
Всё то, что преграждало путь
К потоку омовения.
О, засветившаяся высь,
Развёрнутые крылья!
Омойся сердце и родись
Безгрешным и всесильным.
«Кто я? Вместилище неба…»
Кто я? Вместилище неба.
Кто я? Вместилище моря.
Кто я? Вместилище Бога
Или порожний сосуд?
«Господи, дай, как насущного хлеба…»
Господи, дай, как насущного хлеба,
Белого снега с белёсого неба!
Пусть тихо-тихо, совсем незаметно,
Как на сосновые тёмные ветки,
Он из покоя надмирных высот
На душу медленно мне снизойдёт.
«Быть может, жив воистину лишь тот…»
Быть может, жив воистину лишь тот,
Кто молча одиночество несёт
Из тёмного безмолвия глубин
В простор небес, что навсегда – один.
«Я ни минуты не теряла…»
Я ни минуты не теряла,
Хоть отложила все дела.
Я в сизо-белом, нежно-алом,
Я в небе утреннем была.
Я ощущала невесомость,
Вселенской широтой дыша.
А тело… тело было дома
Совсем недвижно, но душа…
«О, как я жду того, который…»
О, как я жду того, который