В 1968 году The Monkees выпустили два альбома: в первом из них («The Birds, The Bees & The Monkees») содержался их последний большой хит, сделанный по старинным лекалам – чужое авторство, вокал Дэйви Джонса, тяготевшего к балладам и мюзик-холлу, оптимистичный месседж и явный коммерческий расчёт. По странному совпадению, песня называлась почти так же, как первый и главный хит группы годичной давности – «Daydream Believer».
Интереснее, однако, второй альбом – с обманчиво простым названием «Head», даже без артикля. К моменту его записи телекомпания NBC закрыла шоу, которое вели наши герои – в новой культурной ситуации оно было неактуальным, да и сами The Monkees потеряли к нему интерес. Тем не менее, привыкшие к тому, что у их творческой деятельности есть и визуальное измерение, музыканты решили ввязаться в абсолютно сумасшедший проект – контркультурного артхаусного фильма, сценарий для которого писал не кто-нибудь, а Джек Николсон. Именно фильм-то и назывался «Head», и это, конечно, чрезвычайно занимательный документ эпохи – с абсурдистскими, кажущимися случайными диалогами, а также положительно странными режиссёрскими и операторскими решениями. Чтобы хоть немножко оценить масштаб всеобщего офигения, представьте себе, ну скажем, группу «На-На» или Влада Топалова и Сергея Лазарева, которые пойдут сниматься к Звягинцеву или, ещё лучше, Александру Сокурову. Вот как-то так новый проект The Monkees и выглядел. В одном из отрывков саундтрека The Monkees саркастически пели: «hey hey, we are the Monkees, you know we’re here to please, a manufactured image with no philosophies» («хей-хей, мы The Monkees, мы тут, чтобы порадовать вас, сфабрикованные идолы без какой-либо философии»). Как пишут в таких случаях в интернете, уровень самоиронии – Бог.
Разумеется, затею не понял никто. Группа попала в безвыходное положение: поклонники её телевизионного шоу не оценили «Head», потому что это был натурально разворот на 180 градусов с точки зрения визуального и тематического контента, а снобская артхаусная публика брезгливо морщилась от одного словосочетания The Monkees – и потому тоже окатила фильм и сопровождавший его альбом презрением. Как это часто бывает, потребовалось время, чтобы мир смог взглянуть на запись без предубеждений – сейчас диковинный коллаж из песен группы и отрывков из фильма, составленный, кстати, как раз Джеком Николсоном, безусловно, принадлежит к культовым артефактам эпохи. Не все его фрагменты состарились одинаково хорошо – кое-что явно относится к типичным психоделическим эксцессам, – но некоторые, например, «Circle Sky» с хроматической гитарной партией или «The Porpoise Song», определённо заслуживают места в любом сборнике лучших произведений ансамбля.
Альбомом «Head» заканчивается активная фаза существования The Monkees, которые, как теперь уже ясно, может быть, и метили когда-то в новых битлов, но в итоге написали свою собственную, неповторимую историю. Дальше группа стала потихоньку терять участников: сначала отвалился Питер Торк, потом Майкл Несмит тоже решил, что лучше попробует себя в сольном творчестве. В дискографии ансамбля в конце 1960-х и в 1970-е было ещё три альбома, но в целом это была уже зона коды, упадка.
Так какова же история группы The Monkees? Это может показаться странным в контексте медийных образов участников ансамбля – весёлых балбесов, развлекающих аудиторию шутками, прибаутками и песенками, – но я бы назвал её трагической. Это история четырёх человек, искусственно объединённых друг с другом, вынужденных отрабатывать чужую повестку, плясать под чужую дудку – в самом прямом смысле слова! – и отчаянно пытающихся изменить это положение вещей. А потом им наконец удаётся это сделать, доказать себе и другим, что они и сами чего-то стоят – и в этот момент на них обрушивается очередной удар: ранние The Monkees были нужны хотя бы своей прикормленной телеаудитории, зрелые оказались не нужны никому. Более того, группе до сих пор приходится отвечать за то, в чём она, вообще говоря, не виновата – за всю концепцию поп-музыкальных «фабрик звёзд», которую они невольно запустили, за всю ту «попсу», которая в характерном ожесточённом рок-дискурсе как будто бы не даёт «настоящей музыке» пробиться к слушателям (разумеется, оба этих выражения – и «попса», и «настоящая музыка» – здесь необходимо взять в кавычки, обозначив условность, надуманность самого этого разделения). С далёкого 1991 года The Monkees имеют право войти в Зал славы рок-н-ролла, однако так до сих пор и не приняты в его ряды – поговаривают, что вето раз за разом накладывает лично Янн Веннер, создатель этой институции и, видимо, приверженец стопроцентно рокистской идеологии.
Впрочем, к счастью, есть и хорошие новости. Когда в 2016-м году произошёл очередной реюнион The Monkees – их было несколько на протяжении последних полувека, – то в сочинении и записи песен для альбома «Good Times» приняла участие целая сборная команда звёзд: и Ноэль Галлахер (Oasis), и Пол Уэллер (The Jam, Style Council), и Энди Партридж (XTC), и Риверс Куомо (Weezer). Все эти люди, очевидно, не испытывают к ансамблю никакой антипатии – напротив, им ничуть не стыдно признать влияние The Monkees на их собственное творчество, они готовы отдать группе дань уважения. Какового уважения герои этой главы, конечно, заслуживают, вне зависимости от того, удалось им создать хотя бы одну песню примерного среднебитловского уровня или нет.
Одна из последних песен Майкла Несмита, сочинённая для The Monkees в 1960-е, называлась «Listen to the Band» – к этому времени Несмит уже увлёкся кантри-роком, который затем станет записывать соло. Месседж, заключённый в заголовок композиции, кажется мне как нельзя лучше подходящим для завершения этой главы: listen to the band, послушайте группу – беспристрастно и непредвзято.
Глава 9. Восход кровавой луны
CREEDENCE CLEARWATER REVIVAL
ТРЕК-ЛИСТ:
1. WHO’LL STOP THE RAIN
2. FORTUNATE SON
3. WORKING MAN
4. SUZIE Q
5. PROUD MARY
6. BORN IN THE BAYOU
7. RUN THROUGH THE JUNGLE
8. HAVE YOU EVER SEEN THE RAIN?
9. GREEN RIVER
10. BAD MOON RISING
Группу Creedence Clearwater Revival несложно датировать по названию – более того, угадать и место, и время её образования. Конечно, это Калифорния второй половины 1960-х – именно там были распространены длинные, слегка бесформенные, не всегда полностью осмысленные заголовки, такие как Jefferson Airplane, Big Brother & the Holding Company или Strawberry Alarm Clock. Согласитесь, словосочетание Creedence Clearwater Revival – дословно что-то вроде «Возрождения чистой воды Криденса» – отлично вписывается в этот ряд, и немудрено, что проект, подобным образом озаглавленный, появился по соседству с Сан-Франциско – в небольшом калифорнийском городке Эль-Cеррито. Другое дело, что с этого, в общем, контркультурные реквизиты наших героев начинаются – и этим же и заканчиваются; как будет показано в этой главе, эти люди были слеплены из совсем другого теста, чем большинство их современников и географических соседей. И это, мне кажется, одна из самых интересных деталей во всей их истории – представьте себе сами: у вас под боком происходит настоящий тектонический сдвиг, все сходят с ума, жизнь бьёт ключом, а вы сторонитесь общей движухи и упорно, упрямо возделываете свой собственный сад. Как? Зачем? Почему?
Мне всегда казалась очень показательной история отношений Creedence с фестивалем в Вудстоке (согласно апокрифу, их популярная песня «Who’ll Stop the Rain» была написана буквально на следующий день после выступления на этом легендарном мероприятии, где группе в самом деле пришлось играть под проливным дождём). Если коротко, то отношения эти не сложились: несмотря на то что Creedence одними из первых согласились приехать на фестиваль, опыт оказался для них довольно травмирующим – сетка концертов сдвинулась, сет сопровождало большое количество технических проблем, а выступавшие прямо перед ними Grateful Dead, по издевательскому замечанию лидера и фронтмена Creedence Джона Фогерти, так успешно усыпили всю аудиторию, что, когда Фогерти и компания наконец вышли на сцену, они увидели тысячи безжизненных тел, неподвижно распластанных в грязи. Всё происходящее так не понравилось музыканту, что он наложил вето на издание лайва группы на Вудстоке в каком-либо виде – вы не услышите Creedence Clearwater Revival ни на оригинальной двухдисковой пластинке, выпущенной по итогам фестиваля, ни в её расширенной версии, и на DVD наши герои тоже не попали. Гнев на милость Фогерти сменил только в 2019 году – спустя 50 лет после описываемых событий отдельный живой альбом Creedence «Live at Woodstock» наконец вышел в свет.
Честно говоря, послушав его, я так и не нашёл там ничего криминального. Штука в том, что долгие годы Фогерти говорил: мол, выступление ансамбля на Вудстоке не соответствовало высоким профессиональным стандартам – проще говоря, это был неудачный концерт. Но понять, что же именно пошло не так, по опубликованным в конечном счёте записям довольно сложно – наоборот, сет кажется весьма мощным и вдохновенным. Есть ощущение, что лидера Creedence раздражало не столько конкретное исполнение его песен в конкретную августовскую ночь 1969 года, сколько сам Вудсток как феномен – он не очень хотел ассоциироваться с этим контркультурным разгулом. Музыка ансамбля зиждилась на совсем других опорах – причём это касается и формы, и содержания.
О содержании многое может рассказать композиция «Fortunate Son», да и весь содержащий её альбом «Willy and the Poor Boys», один из самых высоко ценимых у Creedence – он вышел в свет как раз в 1969-м. Заголовок пластинки, казалось бы, обыгрывает идею, похожую на «Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band» The Beatles – реальная музыкальная группа прикидывается неким вымышленным ансамблем. Но если там был праздничный цветастый сказочный оркестр – вспомните пёстро одетых битлов на обложке, – то здесь это «Вилли и бедняки», воображаемый кантри-квартет из самого сердца провинциальной одноэтажной Америки: вместо барочных клавесинов и флейт – губная гармошка, раздолбанная старая гитара да стиральная доска. Песня «Fortunate Son» явно и бесспорно социально заряжена – «I ain’t no senator’s son», голосит Джон Фогерти: я не какой-нибудь сенаторский сынок! Нет, я простой работяга, представитель социальной группы «голубые воротнички» – а значит, я как раз из тех, кого родная страна вот уже почти полтора десятка лет посылает во Вьетнам на правах пушечного мяса, пока более везучие дети аристократии косят