1992 год, оказался, видимо, самым успешным в жизни ансамбля. Боб Дилан, услышав песню «Polly», сказал про Курта Кобейна, что «у этого парня есть сердце». От группы Metallica пришел факс, приглашавший в совместное турне, в котором говорилось: «Вы очень крутые, мы были бы рады с вами сыграть – только Ларс вас терпеть не может» (имелся в виду барабанщик Metallica Ларс Ульрих, который вообще персонаж во многом комический). Nirvana впервые выступила на MTV, после чего Кобейн позвонил маме и сказал – включай телик, там меня показывают. Странный Эл Янкович, живая легенда американского шоу-бизнеса, попросил разрешения записать фактически целый альбом как пародию на «Nevermind». Кобейн женился на Кортни Лав, и у них родилась дочь.
Короче говоря, все было круто – но с Куртом Кобейном это состояние никогда не длилось слишком долго: слишком он был депрессивен по натуре, слишком подвержен разного рода саморазрушительным практикам. К таковым на этот момент прибавилась прогрессирующая наркозависимость – Квентин Тарантино, по легенде, неспроста предлагал Кобейну роль наркодилера в фильме «Криминальное чтиво», за что заслужил благодарность в буклете третьего альбома Nirvana, «In Utero». За неделю до смерти, в начале апреля 1994-го, Курт сбежал из реабилитационного центра, куда семья и друзья поместили его в попытках избавить от аддикции – просто перелез забор, доехал до аэропорта, купил билет до Сиэтла и был таков. Вскоре его не стало – в квартире Кобейна нашли предсмертную записку, адресованную его детскому альтер-эго, вымышленному персонажу по имени Боддха, и диск группы R.E.M. «Automatic for the People» в CD-плеере.
От группы Nirvana осталось три номерных альбома, две короткометражки-EP, сборник ранних треков «Incesticide», да и все, собственно – далее последует выпуск того самого акустического концерта на MTV и еще нескольких сборников ауттейков и редких версий. Впрочем, все ли? Кажется, от Кобейна и Nirvana осталось и нечто большее – саунд, стиль, образ, музыкальный язык, культ искренности и естественности, о котором говорилось выше: словом, какие-то нематериальные, но чрезвычайно важные вещи, которые и зарезервировали для ансамбля место в вечности. Гранж вскоре вышел из моды, а Nirvana осталась – и остается до сих пор.
Глава 36Мы состоим из звездМоби
Трек-лист:
1). Natural Blues
2). Why Does My Heart Feel So Bad?
3). Honey
4). Go!
5). Porcelain
6). We Are Made of Stars
7). Pale Horses
8). A Perfect Life
9). New Dawn Fades
На сайте rateyourmusic.com, где музыку оценивают и рецензируют не профессионалы, а простые смертные, из множества пользовательских отзывов на альбом «Play» музыканта Моби больше всего плюсов получил следующий текст:
«В первый раз я удивился, когда делал себе бутерброд с ореховым маслом: открываю банку, а там – компакт-диск. Потом моя сестра пришла из школы и сказала, что учителя раздавали всем ученикам бесплатные компакт-диски – такие же, как тот, что я нашел в банке. На следующее утро стало понятно, что что-то идет не так: диски были повсюду – мусорные баки были ими переполнены, машины скользили по дорогам, на которых они были разбросаны. Когда ты разламывал эти диск на две части, из каждого получались два новых диска. Мама открыла зеркальный шкафчик в ванной, и на нее вывалился десяток дисков. У меня в ушах до сих пор ее крик. На пятый день всем было сказано не ходить на работу и в школу, в город ввели войска, гражданское население решили эвакуировать. В конечном счете удалось собрать все диски и уничтожить большинство, а остальные распределить по отделам подержанных дисков на автозаправках. Но эти несколько дней в 2000 году по сей день у меня перед глазами. Да, все кончилось – но кончилось ли? Этот кошмар, эта паранойя по-прежнему с каждым из нас».
Прошу прощения за пространную цитату, но, по-моему, это, во-первых, очень смешная антиутопия, а во-вторых, она в самом деле неплохо передает то, что случилось с артистом Моби и его музыкой после выхода альбома «Play». Она звучала отовсюду: можно было избежать покупки пластинки и все равно услышать все композиции, которые были на ней записаны. Маленький лысый человечек, записывающий музыку не выходя из спальни – именно так можно было описать Моби в конце 1990-х, – в одночасье превратился в мировую суперзвезду.
А ведь ничто не предвещало такого успеха – для Моби это был пятый по счету полноформатный альбом, и, более того, его никто не хотел выпускать! Музыкант бегал по лейблам, и все его вежливо посылали куда подальше. Двумя годами ранее он приехал на гастроли в Англию – и на его пресс-конференцию пришло двое журналистов. Он не мог решить, что именно хочет играть – то записывал клубно-электронные пластинки для танцев, то жестко-гитарные, памятуя о своем прошлом в составе разных малоизвестных панк-групп, а один из лейблов, на который его угораздило подписаться, без ведома Моби взял его домашние пленки с расслабленными экспериментами в жанрах эмбиент и нью-эйдж и выпустил в свет. В итоге никто не мог понять, кто Моби такой – да он и сам этого не понимал. И вдруг как будто что-то щелкнуло – словно переключился некий тумблер, и альбом «Play» стал одним из главных хитов своего поколения, самой продаваемой электронной записью в истории, а обложки с прыгающим лысым человеком смотрели на покупателей с полки каждого магазина. Было ли это случайностью? Кажется, нет – и вот почему.
Песня «Honey», основанная на семпле из творчества американской блюзовой и госпел-певицы Бесси Джонс, заставляет задаться вопросом – чем была электронная музыка в конце 1990-х? Очевидно, феноменом, который давно перерос андеграунд, но у которого никак не получалось в полной мере покорить мейнстрим. В 1996 году телеканал MTV объявил, что увеличивает удельный вес электроники в сетке своего вещания, в 1997-м на конференции, организованной в рамках влиятельного фестиваля South by South West в Техасе, ее провозгласили «следующей большой вещью» – next big thing; есть такой англоязычный штамп, который употребляют в адрес многообещающих групп, музыкантов и целых стилистических направлений. К тому же индустрия нуждалась в каком-то новом звуке – поскольку продажи компакт-дисков как раз в то время, благодаря распространению интернета, стали падать после длительного роста. Такова была общая картина.
А с другой стороны, сами музыканты – диджеи, продюсеры и так далее – еще не очень понимали, как именно им совершить вот этот решающий рывок. И поэтому все словно ждали, что вот-вот сейчас случится прорыв, а его все никак не происходило. Моби даже на время разочаровывался в электронике и уходил обратно в рок – перед «Play» он выпустил соответствующий диск «Animal Rights», совершенно никого не убедивший, включая и его самого. И наконец в 1999-м он нащупал рецепт – причем рецепт одновременно музыкальный и маркетинговый.
Чтобы понять, в чем он состоял, материал «Play» имеет смысл сопоставить с ранними композициями музыканта – например, с его первым хитом (весьма скромным по меркам будущих успехов), вышедшим в 1991 году и называвшимся «Go!». Как и многие другие композиции Моби, эта основана на семпле – на сей раз из саундтрека Анжело Бадаламенти к знаменитому сериалу Дэвида Линча «Твин Пикс». Удачный, эффективный клубный трек приглянулся рекламщикам – некий автомобильный концерн лицензировал его для ролика, рекламирующего новую машину. На тот момент Моби это не понравилось, он всегда переживал за экологию нашей планеты, поэтому решил, раз уж так вышло, переиздать композицию и все доходы от ее продажи отдать экологической организации. Кроме того, в начале 1990-х использование музыки в рекламе все еще считалось немножко моветоном – знаете, все эти романтические химеры насчет того, что настоящий артист находится выше коммерции, а если ты заработал денег на рекламном ролике, то, значит, ты продался и так далее и тому подобное.
Но ситуация потихоньку менялась – как в музыкальной, так и в рекламной индустрии. Во-первых, сама реклама становилась куда изящнее и многослойнее: теперь продавали все чаще не конкретный продукт (по методу «нам пора и вам пора с вентиляторным заводом заключать договора»), а скорее ассоциируемый с ним стиль жизни – и потому рекламщики все чаще обращали свое внимание на как бы модную музыку, которая в сознании зрителя привяжет их бренд к той или иной субкультуре, привлечет к нему ту или иную целевую аудиторию. Во-вторых, если раньше музыку для рекламы сочиняли специальные композиторы на зарплате, то теперь в этом не было необходимости – Стив Кармен, которого в Америке 1970-х и 1980-х называли «королем джинглов», ушел на пенсию после того, как один из его клиентов заметил, что его восьмилетный сын играет на таком же синтезаторе, как у Кармена. То есть раньше для того, чтобы писать джинглы, нужны были какие-то специальные знания и навыки, а теперь, с развитием электронно-музыкальных технологий, этим мог заниматься любой.
В-третьих, ситуация с радиоэфирами менялась – по результатам некоторых медиапроцессов больше половины радиорынка в США в 1990-е стали контролировать, в общем, одни и те же люди, появился диктат так называемого «формата», ощущавшийся прежде в значительно меньшей степени, сократилось количество авторских программ и диджеев «с именем», имевших право ставить в эфир все, что им заблагорассудится (даже вечный Джон Пил стал постепенно отходить от дел). В итоге как канал раскрутки для молодых исполнителей радио практически перестало функционировать. Поэтому им пришлось искать какие-то альтернативные способы продвижения своей музыки, и рекламная индустрия предлагала далеко не худший из них, тем более что, как показали исследования, электронная музыка лучше прочих жанров звучит из телевизионных колонок, а также, как правило, лишена яркого песенного вокала, который бы отвлекал от товара. Так что в скором времени лицензирование музыки для рекламы перестало быть стигматизированным – и Моби явно это осознал, потому что выбрал для материала диска «Play» именно тако