Но при этом видите, как выходит, – интернет, безусловно, радикально расширил музыкальный кругозор любого желающего. Интернет позволил музыке из города Перта звучать на весь мир. Интернет дал возможность общаться разом с миллионами людей, всерьез любящих тебя и твои песни. Но лейтмотив гигантского количества современной музыки – это одиночество: одиночество человека в большом городе, одиночество пользователя в сети, одиночество бегуна на длинной дистанции теперешней жизни. И у Tame Impala это очень заметно – не только по песне «Solitude is Bliss», но даже по заголовком альбомов: «Innerspeaker», «Lonerism». Более того, Паркер, такое ощущение, прямо-таки культивирует это состояние – так, перед работой над «Lonerism» он переехал в Париж к своей подруге, Мелоди Проше, основательнице вполне достойного собственного музыкального проекта Melody’s Echo Chamber, в город, где он никого больше не знал и даже не говорил на языке его улиц и дворов. А перед записью третьего и последнего на сегодняшний день диска, «Currents», наоборот, расстался с Мелоди, добавив к своим прочим одиночествам еще одно – личное…
Есть стереотип, видимо, восходящий к альбому «Blood on the Tracks» Боба Дилана, согласно которому у каждого классного музыканта в дискографии должен быть берущий за душу альбом, посвященный расставанию с любимым человеком. Теперь такая пластинка есть и у Tame Impala. Более того, если в первых двух альбомах ансамбля тексты композиций зачастую были нарочито непонятными, спетыми намеренно искаженным, пропущенным через разного рода примочки и плагины голосом, да и в целом складывалось ощущение, что такого уж большого значения они для автора не имеют, то теперь все по-другому – в «Currents» впервые важно не только «как», но и «что».
И вот парадокс – это, конечно, самый внятный и, чего уж там, самый содержательно грустный альбом Tame Impala; оптимизм здесь проскальзывает разве что в последнем треке, да и тот называется «New Person, Same Old Mistakes», то есть «Новый человек, те же самые старые ошибки» (кстати, именно он так полюбился певице Рианне). Но одновременно именно эта пластинка среди всех работ Tame Impala оказалась самой жизнерадостной по звучанию! Конечно, и тут слышны вечные паркеровские 1960-е – как обычно, не отсылки к конкретным исполнителям, а скорее звуковой образ целого десятилетия. Но ими дело не ограничивается, а гитары в саунде потеснили синтезаторы, электроника и даже танцевальные биты – в духе то диско, а то и R&B.
И здесь, наверное, впору вспомнить о том, какой была первая песня, услышанная Кевином Паркером еще в раннем детстве на аудиокассете, принадлежавшей его старшему брату. Нет, это не была группа Brainticket или Demon Fuzz. Это был трек «Smooth Criminal» Майкла Джексона. И хотя первые реакции фанатов Tame Impala на альбом «Currents» были довольно сдержанными, в личной творческой истории Паркера это, кажется, вполне логичный этап. Не столько компромисс с шоу-бизнесом, в чем его кое-кто поспешил заподозрить, сколько обращение к другим источникам вдохновения; исследование, если хотите, другой папки на том самом домашнем компьютере.
Глава 44Спой обо мне, я умираю от жаждыКендрик Ламар
Трек-лист:
1). I
2). Good Kid
3). Sing About Me
4). Alright
5). King Kunta
6). XXX
7). For Free (Interlude)
8). Swimming Pools (Drank)
9). Duckworth
10). Untitled 6
В 2018 году Пулитцеровскую премию впервые в истории вручили не джазовому и не академическому музыканту, а рэперу Кендрику Ламару. Реакция, конечно, оказалась сродни той, что сопутствовала вручению нобелевки Бобу Дилану: одни считают, что мир сошел с ума, и клеймят на чем свет стоит либеральное жюри, сдающее последние бастионы высокой культуры, другие, наоборот, приветствуют награждение лауреата, чье имя, в отличие от большинства прочих победителей, в самом деле кое-что говорит в том числе и массовой публике. Формулировка следующая: альбом «DAMN», согласно официальному сайту престижной награды, это «виртуозное собрание песен, объединенных языковой подлинностью и ритмическим динамизмом, которые представляют собой захватывающие виньетки, отражающие всю сложность современной афроамериканской жизни». Прошу прощения за обилие прилагательных и причастий – я не счел возможным редактировать пулитцеровский текст.
Получается, иными словами, что Ламара наградили не столько за музыку, сколько за слова – а если бы читал в своих записях не о трудностях жизни афроамериканцев, а о воздушных замках и межпланетных путешествиях, то, надо думать, не видать ему премии! Но по-своему это логично: Пулитцера изначально вручали именно за журналистские тексты, а хип-хоп, логоцентрический, разговорный по своей природе жанр, в свою очередь, всегда тяготел именно к рассказыванию историй. Так что в пластинке «DAMN» жюри, очевидно, увидело своего рода музыкальный репортаж.
Что ж, она и впрямь отчасти является таковым – как и другие работы Кендрика, в творчестве которого получил второе рождение популярный когда-то в рок-музыке формат концептуального альбома: то есть такого, в котором от начала до конца прослеживается одна сюжетная линия. Скажем, диск «Good kid, m.a.a.d. City» 2012-го – это довольно традиционный для рэп-культуры рассказ о взрослении главного героя в Комптоне, районе, который подарил миру хип-хопа немало заметных имен (не зря для Кендрика Ламара одним из главных жизненных воспоминаний остается съемка клипа Тупака Шакура и Доктора Дре, при которой он присутствовал восьмилетним ребенком). Правда, уже здесь нарратив дробится, расползается, события пересказываются в неправильной последовательности, а периодически автора вообще сносит в сторону – и происходящее становится не более чем фоном для более широких рассуждений об образе жизни и культуре американского темнокожего населения.
Кроме того, показательна позиция, с которой выступает Ламар: он выбился из гетто в люди, причем не за счет криминальных подвигов, а исключительно творчеством, и на родной Комптон смотрит без розовых очков. Да, это родина – о чем ярко напоминает последний на пластинке трек, созданный в компании того самого Доктора Дре, гуру гангста-рэпа и сочных фанковых семплов, – но родина, мягко говоря, не самая счастливая. В одном из скитов – разговорных вставок, часто появляющихся на рэп-пластинках – отец Кендрика рекомендует ему не повторять его ошибок, и он знает, о чем говорит: Ламар-старший долгие годы был членом уличной банды (позже, в треке «Duckworth» с диска «DAMN» рэпер поведает о том, что глава его рекорд-лейбла, оказывается, чуть не убил когда-то давно его отца в уличной перестрелке).
Другая композиция носит говорящее название «The Art of Peer Pressure» – я бы перевел это как «Феномен действия за компанию»: Кендрик без обиняков признается, что большинство встает на кривую дорожку, именно испытав дурное влияние, будучи взятыми на слабо2 окружением, и он сам с трудом смог этого избежать. А в песне «Sing About Me» содержится одна из ярчайших чисто музыкальных находок на всей пластинке, тоже работающая на раскрытие темы: посреди монолога Ламара внезапно раздается несколько натуральных выстрелов; так суровая правда жизни вторгается в отвлеченный мир искусства.
Комптон возникает и в следующем альбоме музыканта, «To Pimp a Butterfly» – в частности, в песне «Momma» Кендрик долго распространяется о том, что отлично представляет себе и то, и се, и это, и законы жизни, и как себя вести, и что внутри, и что снаружи… «I know everything», «я знаю все», – повторяется здесь как мантра, вплоть до последней строчки, в которой говорится: «Until I realized I didn’t know shit the day I came home», «Пока я не понял, что ни хрена не знаю – в тот день, когда вернулся домой». Однако в целом «To Pimp a Butterfly» – это уже более широкий тематический срез: Ламар здесь как бы наращивает оптику, говорит не только о себе, но и о мире вокруг, причем не стесняется, опять-таки, делать это чрезвычайно своеобразно, пропуская историю своего народа через личный опыт и не боясь идти вразрез с мнением большинства.
Например, в другой композиции, «The Blacker the Berry», он вспоминает Трэйвона Мартина, одного из чернокожих подростков, убитых в результате полицейского произвола в США – но часть вины за произошедшее возлагает не на полицейских, что было бы логично и вполне в духе господствующей среди темнокожего населения повестки, а на самих афроамериканцев. Мол, если бы они меньше стреляли друг в друга, то и полицейские бы не видели в каждом чернокожем юноше в капюшоне потенциального обладателя пистолета! Это уже почти джеймс-брауновская риторика: в конце 1960-х, когда набирало силу революционное движение Черных Пантер, классик фанка Браун – несмотря на блистательные гимны афроамериканскому самосознанию вроде «Say It Loud I’m Black and I’m Proud» – был известен своей миротворческой позицией. И Кендрик тоже отрицает идею радикальной уличной борьбы (не боясь, как видим, обвинений в виктимблейминге) – а точнее, предполагает, что какая бы то ни было борьба должна идти не только снаружи, но и внутри, и разбираться надо не только с расовым неравноправием, но и с тем, как живут сами его жертвы. Характерно при этом, что, как и Брауну, ему эта не самая популярная позиция не помешала параллельно записать и яркий социально-политический гимн, трек под названием «Alright», которую присвоило себе движение Black Lives Matter; на многотысячных демонстрациях по всей Америке его несколько лет назад распевали хором.
В завершение темы концептуальности работ Кендрика Ламара – еще пара штрихов. Во-первых, название «To Pimp a Butterfly» – это, конечно, парафраз заголовка романа Харпер Ли «Убить пересмешника», «To Kill a Mockingbird» (книги, в которой тоже поднимается расовый вопрос). Неожиданная и любопытная культурная отсылка, заставляющая вспомнить о том, что, невзирая на суровое комптонское детство, в школе-то Кендрик Ламар учился на одни пятерки, а читать рэп его окончательно убедил не кто-нибудь, а учитель литературы, рассмотревший в юноше талант по этой части.