К.С.], Морского Устава 4 кн. 1 гл. §§ 2, 3, 5 (о наказаниях за богохульство) и указа от 7 августа 1734 года. Известно 414 приговоров: в дошедшей до нас копии экстракта от 20 января 1749 года не достает 45 приговоров, но 11 из них узнаём из списка освобожденных на расписки (Д. 100. Л. 563–596); в этом же списке находим мнения о купце Буркове и строителе Санаксарской пустыни Иоасафе, экстракты о которых не сохранились.
Было приговорено:
а) к публичному сожжению в срубе 5 чел.[299]
б) к смертной казни 26 чел.
в) к наказанию кнутом, вырезанию ноздрей и ссылке 18 чел.
г) к наказанию кнутом и ссылке 171 чел.
д) к наказанию плетьми и ссылке 17 чел.
е) к наказанию плетьми и отдаче в солдаты и матросы 38 чел.
ж) к наказанию плетьми и ссылке в монастырь на исправление 5 чел.
з) к наказанию плетьми и отдаче на прежнее жилище 78 чел.
и) к наказанию плетьми и выдаче замуж за правоверующих 9 чел.
Без наказания освобождено и разослано по монастырям 28 чел.
Различные мнения были поданы о 19 человеках.
Менее виновные, по силе синодского указа от 22 марта 1749 г., были приводимы к присяге в Успенском соборе и освобождаемы на поруки до постановления приговора. С 16 апреля 1749 г. по 6 августа 1752 г. принесли присягу 292 чел. (Д. 100. Л. 81–109).
По внесенным комиссией экстрактам определение в Сенате было учинено 30 апреля 1752 г. (см. Д. 106. Л. 75–76); приговоры комиссии, как видно из указа 9 декабря 1756 г., были Сенатом значительно смягчены, – сожжение в срубе и смертная казнь были заменены кнутом и ссылкой в Рогервик. По приведении сенатского приговора в исполнение комиссия продолжала существовать еще несколько лет в ожидании указа Синода о колодниках, подлежащих отсылке в монастыри (Д. 106. Л. 172–174); в конце 1756 г. указ этот состоялся, и комиссия с делами в 1757 г. была переведена из дома Андреяна Петрова – уже крайне ветхого – в помещение Раскольнической конторы (Д. 106. Л. 178–179, 188–191, 234), где и заседала в продолжение всего 1757 г., хотя деятельность ее за сдачею дел в архив Раскольнической конторы могла уже считаться прекратившеюся.
Публикация по: Нечаев В. В. Дела следственных о раскольниках комиссий в XVIII веке // Описание документов и бумаг, хранящихся в Московском архиве Министерства юстиции. Кн. 6. М., 1889. С. 96–107.
Приложение 3Статистические и топографические данные о «секте хлыстов»[300]
Содержащиеся в делах следственных комиссий материалы для статистики и топографии хлыстовской секты дошли до нас не вполне; утрачена значительная часть наиболее ценных источников – следственных дел и экстрактов, доставлявшихся комиссиями высшим правительственным учреждениям. Но если нужно отказаться от мысли установить цифру открытых комиссиями сектантов, если ощущаются пробелы в топографических данных, то мы не лишены возможности выяснить по крайней мере в общих чертах сословный состав и топографию секты. Эту возможность дают нам сведения об осужденных по обоим процессам, содержащиеся в списке подвергшихся наказанию по приговору первой комиссии (РГАДА. Ф. Дела раскольнической конторы 11408/46) и экстрактах, внесенных второй комиссией на решение Синоду в 1748–52 гг. (РГАДА. Ф. 302. Оп. 1. Д. 100) Выводы, основанные на этих источниках, до известной степени дополняются и комментируются данными, извлекаемыми из следственных дел и различных экстрактов.
По списку, сохранившемуся в делах Раскольнической конторы, осужденных по первому процессу насчитывается 301 человек; к этой цифре следует добавить, на основании других источников, еще 2 человека (Спиридон Лупкин (Ф. 301. Оп. 1. Д. 3. Л. 1–9) и Авдотья Лопухина (Ф. 301. Оп. 1. Д. 2. Экстракт 12)), следовательно, общее число осужденных было 303 человек.
По классам общества распределялись они следующим образом:
монахов было – 19
стариц московских монастырей – 57
вкладчиц – 4
дворянка – 1
купцов и посадских людей – 31
фабричных и ремесленников – 20
солдат и солдаток – 5
сын церковного сторожа – 1
крестьян – 163
без точного обозначения звания – 22
(из них один «шведской нации» Игнатий Андреев; сведений о нем в делах комиссий не сохранилось).
Крестьяне, следовательно, составляли 53,8 % осужденных, на втором за ними месте были монашествующие (считая и вкладчиц), на долю коих приходится 25,08 %.
Топографическими данными, содержащимися в списке, нужно пользоваться с некоторою осторожностью. Перечисленные в нем крестьяне все расписаны по уездам, селам и деревням, но заключать на основании этих указаний о занесении христовщины в те или другие местности не всегда было бы правильно: крестьянин известного уезда мог проживать в другой местности и принадлежать к утвердившейся в ней общине, как, например, нам известно относительно нескольких крестьян разных уездов и вотчин, посещавших только московские сборища; при распределении сектантов по областям и общинам мы не должны, следовательно, основываться исключительно на данных списка – необходимо привлекать по возможности и указания, сохранившиеся в других источниках, в иных же случаях, где такие указания отсутствуют, приходится совсем отказаться от определенного решения.
Во всяком случае, ясно, что первое место в списке местностей, охваченных сектантским движением, должно принадлежать Москве, на долю которой приходится 126 человек, т. е. около 14,6 % осужденных: цифра, которая может быть только ниже действительной, потому что, выводя ее, мы не считали крестьян, вероятно принадлежавших к московской общине. Цифру эту составляли:
монахи Высокопетровского монастыря – 5
Донского – 2
Симонова – 1
Чудова – 1
старицы Ивановского монастыря – 21
Никитского – 20
Егорьевского – 11
Рождественского – 4
Варсонофьевского – 1
белицы Варсонофьевского, Никитского и Рождественского монастырей – 4
дворянка (Авдотья Лопухина) – 1
купцы и посадские люди – 21
сын церковного сторожа (церкви архидьякона Евпла) – 1
фабричные и ремесленники – 19
крестьяне разных вотчин – 14
Второе место занимает Московский уезд с – 61 крестьянином:
из дворцовой Домодедовской волости – 1
деревни Асеевой – 2
села Воробьева – 1
из дворцового села Коломенского – 3
села Мячкова – 2
села Никольского – 1
села Павшина – 4
села Троицкого-Голенищева – 3
дворцовых стадных конюхов, жен и детей их – 5
из вотчин цесаревны Елизаветы Петровны приселка Гольянова – 2
из вотчины Кириллова монастыря сельца Елгозина – 7
Адроньева монастыря села Карачарова – 2
Симонова монастыря деревни Коробовой – 1
из вотчин разных помещиков:
деревни Загорья – 1
деревни Настасьина – 2
села Перхушкова – 2
деревни Сакиной – 2
деревни Суковой – 3
деревни Таганкова – 2
деревни Толстые Пальцы – 9
деревни Ямищ – 6
На Ярославский уезд приходится – 27 человек:
Ярославцев – 2
крестьян помещичьих деревни Ананьиной – 4
села Антипьева – 1
деревни Бурцевой – 1
деревни Борисовой – 7
села Костенева – 2
деревни Леонтьевой – 1
села Михальцева – 1
деревни Поздеевой – 2
деревни Пукининой – 2
села Сельца – 1
Юхотской волости – 1
монастырской деревни Даниловой – 1
вотчины Симонова монастыря, без обозначения деревни – 1
На долю смежных уездов приходится:
Костромского – 5 крестьянских дворов,
Углицкого – 7 монахов Кассиановой пустыни, что на Учме, 5 крестьян вотчины этой пустыни,
Переяславль-Залесского – 2 крестьянина,
Ростовского – 3 крестьянина.
Южнее Москвы христовщина утвердилась в уездах Венёвском и Коломенском. В числе осужденных было:
венёвских постоянных обывателей – 8
монахов Венёвской Богоявленской пустыни – 3
крестьян Венёвского уезда села Ясенок – 5
коломенских обывателей – 2
крестьян Коломенского уезда – 2
Относительно большинства показанных осужденных нам достоверно известно, что они принадлежали к общинам, утвердившимся в местностях, где они были показаны проживавшими. Московские сектанты группировались вокруг нескольких центров, служивших местами молитвенных собраний. Такими центрами были женские монастыри: Ивановский, Варсонофьевский и Никитский, дома: Прокофья Лупкина на Швивой горке в приходе церкви Николая Чудотворца, что на Болвановке, Семена Мелоскина под Новодевичьем монастырем в Кочках, посадских людей Ивана Никитина, Иоакима Фёдорова и Бориса Калашникова в Кудрине, ямщиковой дочери Марии Анкудиновой (умершей до начала следствия) в Дорогомиловской ямской слободе, купца Степана Яковлева за Пречистыми воротами, дворового человека князя Б. Голицына Алексея Иванова на Шаболовке, хлебника Алексея Перфиньева (несысканного) за Серпуховскими воротами и мастера казенной парусной фабрики Лаврентия Ипполитова в Преображенской слободе (См. Ф. 301. Оп. 1. Д. 2, экстракты 1–9; Д. 13, показание фабричного Лариона Иванова, протоколы 1734 года № 1 и № 7). В уезде Московском собрания происходили в деревне Толстых Пальцах в доме крестьянина Осипа Денисова, в селе Троицком-Голенищеве в доме братьев Корниловых (с самого начала столетия), в селе Воробьеве у Алексея Трофимова (Ф. 301. Оп. 1. Д. 2, экстракты 2–3), в деревнях Асеевой и Воеводиной, селах Никольском, Елгозине (Д. 13), Коломенском и приселке Гольянове (Ф. 302. Оп. 1. Д. 100, экстракт 88). В Ярославском и Углицком уездах центрами секты были: деревня Харитонова, село Никольское, деревни Данильцева (вотчины Симонова монастыря), Бурцева, Ананьина, Попкова и Костенева (Ф. 301. Оп. 1. Д. 2, экстракт 9). Среди крестьян обоих уездов христовщина распространилась из одного источника и, по видимому, задолго до начала следствия: Лупкин, Еремей Бурдаев и братья Ильины (села Никольского Ярославской губернии), в 1717 году захваченные архимандритом Андроником на сборище в деревне Харитоновой Угличкого уезда и бывшие под следствием в Углицком духовном правлении, были пропагандистами и в Ярославском уезде (Полное собрание законов Российской Империи. IX. 6613). Иное происхождение имела хлыстовская община в Кассиановой Учемской пустыни, игум