ен коей Варлаам вступил в секту еще в бытность свою бельцом в Венёве, а монахи до поступления в монастырь принадлежали к московской общине (Ф. 301. Оп. 1. Д. 2, экстракт 9). Хлысты переяславские, костромские и ростовские, по всей вероятности, примыкали к общинам смежных уездов. Сектантские кружки, возникшие ко времени второго следствия в переяславских женских монастырях и монастырских вотчинах в Переяславском уезде, представляют явление новое и происхождения неместного: начало им было положено уже в 40-х годах москвичом Григорием Артамоновым (Ф. 302. Оп. 1. Д. 80. Л. 647–746).
Значительным центром, как показывают приведенные выше цифры, был Венёв. Здесь, в доме посадского человека Герасима Муратина, ежегодно бывали довольно многолюдные собрания; Муратин был в сношениях [т. е. был знаком – К.С.] с Настасьей Карповой и Семеном Мелоскиным, которые нередко езжали к нему; кружок, группировавшийся вокруг него, возник в самом начале столетия (Ф. 301. Оп. 1. Д. 2, экстракт 9. Показания игумена Кассиановой пустыни Варлаама, Д. 1. Протокол 4 марта 1734 года). Другим местом собраний был дом посадского человека Семена Миляева, у которого в 1725 году было захвачено на сборище 20 сектантов (Коломенское духовное правление, сняв с них допросы, вскоре освободило их на расписки, см. протокол 1736 года № 20, 22, 29). Из Венёва вышли наиболее видные и, так сказать, интеллигентные представители секты: казненные монахи Тимофей и Савватий Струковы и Филарет Муратин – все родом венёвцы; Савватий был монах Богоявленской пустыни (Ф. 301. Оп. 1. Д. 2, экстракт 12), Тимофей и Филарет до перехода в Москву были: первый строителем Богоявленской пустыни, второй – «житенным» Коломенского архиерея (Ф. 301. Оп. 1. Д. 20, выбывшее; Д. 2, экстракт 12. Показания игумена Варлаама). К венёвской группе примыкали сектанты Коломенского уезда.
Относительно 47 осужденных мы не имеем достаточных топографических данных. В числе их есть человек «шведской нации», рудных дел мастера жена, отставной солдат, три солдатские жены, остальные – крестьяне разных уездов и вотчин. К каким группам принадлежали эти осужденные, нам неизвестно; в высшей степени сомнительно, чтобы в уездах, к которым крестьяне значатся приписанными, утвердились самостоятельные хлыстовские кружки: на существование таких кружков в уездах Дмитровском, Нижегородском, Олонецком, мы не находим никаких указаний в делах обеих комиссий.
Что касается до списка несысканных оговорных, помещенного в «известии» Раскольнической конторы, то для нас представляют некоторый интерес его цифровые данные, хотя, конечно, безусловно полагаться на них нельзя: список этот был составлен на основании показаний подсудимых – следовательно, многие имена могли попасть в него благодаря опрометчивым и злостным оговорам, которые были обычным явлением в уголовных процессах прошлого [XVIII] столетия. Несысканных оговорных насчитано в списке 150 человек, из них – прибавлено в конце его – «по силе публикованного указу в Святейшем Правительствующем Синоде кто явились ли и о винах своих объявляли ль, о том в контору Раскольническую известия не сообщено». Явившихся с повинными доношениями в указе 9 декабря 1756 года (Полное собрание законов Российской Империи. XVI. 10664) показано 112 человек: следовательно, судебного преследования за время первого процесса успели избежать приблизительно 262 сектанта. Топографические данные, содержащиеся в списке, ни в чем не изменяют уже известной нам карты района секты; отметим только, что в списке еще рельефнее выступает первенствующее положение Москвы среди местностей, в коих утверждалась христовщина, – 88 человек, т. е. 58,7 % несысканных приходится на долю Москвы.
В экстрактах второй комиссии мы находим сведения о 452 человек, бывших под следствием. По классам обществ они распределились следующим образом:
монахов – 9
священников – 1
церковнослужителей – 4
из семейств духовных лиц – 4
стариц – 44
белиц, проживавших в монастырях – 14
дворян – 2
купцов – 40
ремесленников и фабричных – 7
матросов, и матросских детей – 7
солдаток и солдатских детей – 4
богаделок московских – 2
крестьян – 313
гулящий человек – 1
монахов Чудова монастыря (просвиряк Варлаам Шишков, иеромонах Варлаам Федотов, иеродьякон Пахомий Фёдоров, монах Прохор Григорьев) – 4
строитель Санаксарской пустыни (теперешней Тамбовской губернии) – 1
священник церкви Воскресения в Барашах Петр Васильев с семьей (сестра, жена, сын) – 4
пономарь Александровского собора, что над Тайницкими воротами, Дмитрий Ефимов – 1
дьячок Петропавловской церкви на калужской улице – 1
псаломщик Петропавловской церкви на Калужской улице – 1
вдова сельского дьячка – 1
стариц Ивановского монастыря – 13
[стариц] Варсонофьевского – 11
[стариц] Никитского – 6
[стариц] Георгиевского – 1
белиц Ивановского – 3
[белиц] Варсонофьевского – 2
дворян (княжна Дарья Хованская и отставной капитан Тихон Смурыгин) – 2
купцов – 26
крестьян разных вотчин – 67
фабричных – 5
матросов и матросских детей – 7
солдаток и солдатских детей – 4
богаделок – 2
ямщикова дочь – 1
гулящий человек (чухонец Василий Степанов) – 1
строитель Богословской пустыни (Дмитрий Гусев) – 1
келейник его (дворовый человек кн. Хованской) – 1
монахов Екатерининской пустыни – 2
крестьян дворцовой Домодедовской волости – 6
[крестьян] дворцового села Алексеевского – 2
[крестьян] села Измайлова – 1
[крестьян] села Коломенского – 10
[крестьян] дворцовой коломенской волости приселка Братеева – 11
[крестьян] деревни Каланца – 1
[крестьян] села Котлов – 2
[крестьян] деревни Марьиной – 2
[крестьян деревни] Ощериной – 2
[крестьян деревни] Чагиной – 5
[крестьян деревни] Шипиловой – 2
[крестьян] дворцового села Покровского – 1
[крестьян] села Тайнинского – 1
[крестьян] вотчины Е[е].И[мп.].Вел. села Гольянова – 5
[крестьян] Андроньева мон. села Карачарова – 13
[крестьян] деревни Печатников – 5
[крестьян] Перервинского монастыря подмонастырской Слободы – 9
[крестьян] Симонова монастыря деревни Грайворонов – 3
[крестьян] деревни Коробов – 1
[крестьян] Чудова монастыря деревни Копотни – 2
[крестьян] деревни Кутилковой – 2
[крестьян] Рязанского архиерея села Зюзина – 4
[крестьян] села Рожай (описной вотчины гр. Головкина) – 28
[крестьян] помещичьего села Зюзина – 2
крестьян деревни Ананьиной – 2
[крестьян деревни] Борисовой – 8
[крестьян деревни] Верховиц – 5
[крестьян деревни] Дору – 1
[крестьян деревни] Змановой – 8
[крестьян деревни] Исцовой (вотчины Кассиановой пустыни) – 2
[крестьян деревни] Комаровой – 1
[крестьян деревни] Костеневой – 2
[крестьян деревни] Лагуновой – 1
[крестьян деревни] Малой Ширманки – 3
[крестьян деревни] Мошнинской – 2
[крестьян] села Нового – 6
[крестьян] деревни Поводнева – 13
[крестьян деревни] Поздеевки – 1
[крестьян деревни] Посираловой – 1
[крестьян деревни] Русиновой – 2
[крестьян деревни] Старова – 1
[крестьян деревни] Судовиковой – 2
[крестьян деревни] Чабровой – 5
[крестьян деревни] Упруговой – 1
дворовый человек – 1
стариц Ярославского Богоявленского монастыря – 3
монастырских крестьян – 2
углицких купчих – 8
Переяславль Залесский с уездом – 58 чел.
стариц Княж-Андреева монастыря – 2
покрытая в искус – 1
вкладчица – 1
стариц Богородицкого монастыря – 2
покрытых в искус – 3
стариц Фёдоровского монастыря – 6
покрытая в искус – 1
белиц – 3
крестьян вотчины Борисоглебского монастыря – 2
[крестьян] Горицкого монастыря села Соломидова – 5
[крестьян] Данилова монастыря села Усолья – 17
[крестьян] Никитского монастыря села Городища – 1
[крестьян] села Красного – 4
[крестьян] Фёдоровского монастыря подмонастырской слободы – 3
[крестьян] села Ивановского – 2
[крестьян] деревни Конищевой – 1
[крестьян] Богоявленского монастыря села Ефимьева – 4
Владимирский уезд – 6 чел.
Старинкой волости Воскресенской церкви дьячок – 1
крестьян Спасо-Златоврацкого монастыря деревни Разлукиной – 5
монах (Николаевского Клобуковского монастыря) – 1
купцов – 5
посадский человек – 1
цеховой – 1
крестьян – 9
При сопоставлении статистических данных по обоим процессам открываются некоторые изменения в сословном составе и топографии секты, происшедшие во второй половине [17]30-х и первой половины [17]40-х годов. Преобладание крестьянского элемента среди сектантов за это время сделалось еще значительнее: крестьяне составляют около 69 % подсудимых по второму процессу, т. е. их число возросло на 15,2 % сравнительно с началом [17]30-х годов. Монастыри, видимо, утратили значение главных рассадников христовщины, потому что на долю их приходится только 14,75 % осужденных; в частности особенно заметно ослабление сектантства в монастырях московских, которые выставили лишь около 24,4 % московских хлыстов вместо прежних 55,6 %. В связи с этими изменениями стоит изменение в топографической группировке – именно большее, сравнительно с началом [17]30-х годов, распространение секты среди крестьянства в области верхнего течения Волги: на эту область приходится более 37,4 % осужденных крестьян, вместо прежних 24,5 %. В Московском уезде численность сектантов почти не изменилась (по первому процессу более 37,4 % осужденных крестьян, по второму – 38,3 %), в самой Москве упала довольно значительно, – на ее долю приходится уже не 41,6 %, а около 36 % осужденных.