тюрк. – монг. «орду») в различных смыслах: и как ставка, когда речь идет о летней ставке Фаррух-Ясара или Узун Хасана, и как войска, когда речь зашла о нападении под Астраханью. Но в данном месте речь идет о столичном городе. Такое употребление мы встречаем и позднее, в XVII в. «Тут по тои реки, по Ахтубе, стоит Золотая орда. Царский двор и палаты, и дворы и мечети – все каменные», – писал русский купец Федот Котов, направлявшийся этим путем в Иран. Встречается такое название и в «Книге Большому чертежу», законченной в годы, к которым относится поездка Котова. Город процветал до нашествия Тимура (1395 г.). В XV в. Новый Сарай отчасти восстановил свое торговое значение, и сюда вновь стали приезжать купцы из Руси и Персии, а также различных областей Средней Азии. Однако общее ослабление Золотой Орды и подрыв торговли Сарая побудили русских купцов расширять свои торговые операции в сторону Азербайджана и Персии. – Сарай – Старый Сарай, прежняя столица Золотой Орды, основанная при Бату-хане (1224–1255 гг.) и расположенная ниже по течению р. Ахтубы; в исследованиях обычно называется Сарай Бату. Существовало мнение, что ко второй половине XV в. город был оставлен, однако новейшие раскопки показали, что это не так: во время путешествия Афанасия Никитина оба центра жили полной жизнью. Это и объясняет, что путешественник упоминает оба Сарая.
20Бузанъ – Бузань, впадает в р. Ахтубу у Красного Яра. Новейшие археологические разведки показали, что здесь также было поселение. Значит, посол и его спутники предпочли обходный путь, чтобы избежать задержки в Астрахани. Возможно, этим путем следовал Василий Папин, которому удалось беспрепятственно выйти в море. Во всяком случае, нападающие на этот раз предусмотрели возможность такого обхода – дозорные астраханского хана уже ждали на Бузани караван Хасан-бека.
21Кайсым салтан – султан Касим, потомок золотоордынских ханов, «братаничь» (племянник) хана Большой Орды Ахмата, участвовавший впоследствии в бесславном походе Ахмата на Русь в 1480 г., знаменовавшем собой конец монголо-татарского ига. Касим был правителем Астраханского ханства, в 1459–1460 гг. отделившегося от Золотой Орды. «Правитель Астрахани, по имени Касим-хан, – писал венецианский дипломат Контарини, – посылает ежегодно своего посла в Россию к московскому великому князю, скорее для получения какого-нибудь подарка, чем для чего-либо иного. Вместе с послом идут многие татарские купцы; они образуют караван и везут с собой шелковые изделия из Йезда и боккасины, чтобы обменять их на меха, седла, сабли, уздечки и всякие другие нужные им вещи» (Барбаро и Контарини, с. 220). Контарини говорит, что при нем (1476 г.) посла звали Анхиолли, но, очевидно, что за имя дипломат принял само звание посла – эльчи – ялу. Контарини, по-видимому, неточен, говоря о ежегодных посольствах. Посольство в Москву было, вероятно, вызвано конфликтом между ханом Касимом и ханом Ахметом, о котором сообщает Контарини.
22Хазтарахан – Астрахань, город и ханство на Нижней Волге, обособившееся в то время от Большой Орды, известна у арабских и персидских авторов как Хаджи – Тархан. Во время путешествия Афанасия Никитина Астраханью правил Касим-хан (см. предыд. прим. 21), претендовавший на престол своего дяди Ахмата (Барбаро и Контарини, с. 221). Крепость старой Астрахани до взятия ее войсками Ивана IV находилась на правом берегу Волги, выше по течению современного города. Богатый город, большой татарский рынок – так писали об Астрахани в начале XVI в. Таким город был во всяком случае до разгрома его войсками Тимура. «Рассказывают, что в старые времена, – пишет Контарини, – Астрахань была местом крупной торговли» (Барбаро и Контарини, с. 220). Как и Сарай, Астрахань поддерживала связи с Азовом. И ежегодно только из Венеции в Азов посылали шесть – семь больших кораблей, чтобы забрать пряности и шелк, поступавшие через Астрахань. Этими подробностями мы обязаны запискам Иосафата Барбаро, современника Контарини, немало лет проведшего в Азове и Иране (Барбаре и Контарини, с. 157). От Азова корабли шли к Сурожу, где недели караванного пути отделяли Азов от Шемахи. Так в тугой узел завязывались транзитные пути Черного и Каспийского морей. Тимур перерубил этот узел, что привело к падению торговой роли Сарая, Астрахани, Азова и Сурожа. Астрахань стала ориентироваться на торговлю с Русью, а в Крыму возросло значение Кафы.
23Качма – качьма (тат.) – не бегите! В ряде мест своих записок Афанасий Никитин, желая передать звучание чужой речи, приводит отдельные фразы на иностранном языке и тут же дает их перевод. Сравни, например, разговор его с Меликом в Бидаре и горестные восклицания его спутников при приближении к берегам Африки.
24на Богунѣ – Богун (Бугун); по предположению И.И. Срезневского (Срезневский И.И. Хожение за три моря Афанасия Никитина в 1466–1472 гг. – Ученые эаписки 2‑го отделения АН, т. II. СПб., 1866, вып. 2, с. 258, прим. 89), речь идет о месте, которое «называется Бегунским полозом и составляет одну из мелей в устьи Волги».
25на ѣзу – ез (закол), деревянное заграждение на реке для ловли рыбы; сезон ловли заканчивался в августе. В летописной редакции ошибочно сказано, что у еза застряло большее судно; из дальнейшего же текста видно, что судно подверглось ограблению у этого же еза, но позднее, когда его заставили вернуться сюда. Следовательно, текст передан правильно в Троицком изводе. Сами корабли, и меньшее, тверское («наше») судно, и большее, посольское, не были отобраны: слово «взяли» говорит здесь лишь об ограблении: «и оны его взяли часа того и розграбили» (Т, л. 370). Фраза же о том, что в море вышли на двух судах, уточняет, как разместились московские, тверские и прочие купцы, после того как они лишились большей части своих товаров; провиант, как видно из дальнейшего, им оставили. Сохранившуюся часть товаров купцы, плывшие на меньшем судне, потеряли под Тарками.
26мѣлкая рухлядь – движимое имущество, пожитки; «мелкой рухлядью» называли также такой пушной товар, как «лосины, лисицы, песцы» и т. д. Термин «мелкая рухлядь» встречаем в перечнях товаров, которые русские купцы везли в Крым: «У Михаля у толмача у белочника взяли рухляди: шуб бельих и одно рядок лунских и новогонских, и горностаев и мелкие рухляди» (Сб. РИО, т. 41. с. 322, 405).
27Дербентъ – от перс. «Дербенд» – «затвор двери»; город и крепость на западном берегу Каспийского моря, построенный еще в VI в.; в XV в. принадлежал ширваншаху (Барбаро и Контарини, с. 216). В XV в. значение Дербенда как морского порта было невелико по сравнению с периодом домонгольских завоеваний. Роль основного пункта транзитной торговли Передней Азии с Русью и Восточной Европой перешла к Баку. При Фаррух-Ясаре Дербенд входил в состав владений ширваншаха. В Дербенте посольству Василия Папина и русским купцам была оказана дружественная встреча. То, что Папин ожидал здесь возвращения Хасан-бека, говорит о предварительной договоренности относительно пути следования. Вторичное посещение Дербента Афанасием Никитиным свидетельствует, возможно, о попытке вернуться на Русь в начале путешествия – первая такая попытка была сделана еще под Астраханью, когда спутники Афанасия Никитина просили пропустить их «вверх», т. е. назад по Волге тем же путем, которым они пришли.
28тезикы – таджики, так во времена Афанасия Никитина называли купцов иранского происхождения.
29фуртовина – морская буря. Как отметил еще И.И. Срезневский (Хожение за три моря…, с. 259, прим. 91), это слово восходит к итал. fortuna (буря; от лат. fortuna – судьба), употреблявшемуся в том же смысле и в новогреческом языке. Ср.: Богородский Б.Л. Об одном морском термине из «Хожения за три моря» Афанасия Никитина (фуртовина – буря). – Уч. записки Ленингр. гос. пед. ин-та им. А.И. Герцена, т. 130. Кафедра русск. яз., 1957, с. 149–173. Ср. укр. «хуртовина» – «буря».
30Тархи (Тарки) – крепость на побержье Каспийского моря. В Троицком изводе комментируемой фразы нет; о разграблении русских купцов под Тарками сообщается в следующем абзаце. Крепость Тарки расположена была у подножья гор, от моря с версту (в настоящее время входит в городскую черту Махачкалы). Тверское судно разбилось под Тарками, почти у самых владений ширваншаха Фаррух-Ясара. Здесь правил кайтакский уцмий (у Афанасия Никитина – князь). Люди уцмия действовали по древнему береговому праву, когда вынесенное на берег бурей считалось собственностью владетеля побережья. Афанасий Никитин встретился с потерпевшими в Дербенте и тогда мог услышать их рассказ, но, возможно, он и сам видел, как все произошло, с посольского судна, которое не смогло подойти к берегу. Дальнейшие события показали, что при потерпевших крушение были и товары.
31кайтакы – кайтаги, кайтакцы, жители горной области и княжества Кайтак в Западном Дагестане (ср. Барбаро и Контарини, с. 153). Как отметил И.П. Петрушевский (Петрушевский, с. 192), кайтаки упоминаются у Низам-ад-дина Шами в связи с описанием похода Тимура в Азербайджан (1395 г.). Жители области Кайтак принадлежали к различным этнически-лингвистическим группам.
32на гору к вулатубегу – речь идет, очевидно, о правителе Дербента; его резиденцией служила цитадель из белого камня на холме (ср.: Барбаро и Контарини, с. 216). Правитель Дербента Булатбег известен лишь по запискам Афанасия Никитина.
33ко ширваншибегу – речь идет о ширваншахе Фаррух-Ясаре (см. выше, прим. 18).
34к шурину своему Алилъбегу кайтачевскому князю – князь (уцмий) Кайтака Халил-бек был родичем Фаррух-Ясара; Фаррух-Ясар настаивал на том, что судно, разграбленное кайтаками, было не просто частным судном, а «посланным на имя» шаха Ширвана. Халилбек, однако, согласился вернуть только людей, а не захваченные товары. Это одно из первых упоминаний об уцмиях Кайтака. «Асар-и Дагестан» («Памятники Дагестана»), компилятивный свод XIX в., сообщает более ранние сведения о существовании уцмийства, но они носят легендарный характер. Судя по имени правителя, о котором пишет Афанасий Никитин, здесь уже распространился ислам.