35в ърду его, коитулъ – текст этот, как и ряд последующих (комментируемых в прим. 36–54), не читается в Летописном изводе, где начинается первая большая лакуна (см. Л, л. 443 об.; Т, л. 370–371 об.), и комментируется по Троицкому изводу. Коитул (тюркск.), синоним слова «орду» (см. прим. 19) – ставка хана. Термин «орду» – хорошо знакомый на Руси, которым Афанасий Никитин его и поясняет. Термин «койтул» встречается у Абд-ар-Раззака Самарканди и других авторов. Прием русских купцов в ставке Фаррух-Ясара, а не в самой Шемахе, объясняется тем, что на летнее время ширваншах выезжал в горы. Так, английского путешественника Антония Джепкинсона правитель Ширвана принимал в августе 1562 г. в лагере в 20 милях от Шемахи, куда он выехал «для избежания убийственной жары» (Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке. Перевод с английского Ю.В. Готье. М., 1937, с. 203). В своих записках Афанасий Никитин особо отмечает жару в Шемахе (см. прим. 37). Но была и другая причина. Именно в это время, когда Афанасий Никитин появился в Ширване (1468 г.), Фаррух-Ясар выступил для соединения с войсками своего союзника Узуна Хасана навстречу войскам вторгшегося в Азербайджан из Средней Азии тимуридского султана Абу Саида. См. прим. 183.
36у кого что есть па Руси, и тот пошелъ на Русъ; а кои должен, а тот пошел, куды его очи понесли – это известие Афанасия Никитина имеет существенное значение для уяснения обстоятельств его дальнейшего «хожения» и путешествия в Индию. Что побудило Афанасия Никитина, собиравшегося первоначально, судя по его рассказу, только на Северный Кавказ, совершить весь дальнейший путь «за три моря»? Был ли он в числе упоминаемых им неоплатных должников? Возможны, очевидно, разные точки зрения на этот вопрос: согласно первой из них, Афанасий Никитин упоминает только две группы купцов, ехавших вместе с ним и ограбленных по дороге: те, «у кого что есть на Руси» и кто поэтому «пошел на Русь», и те, кто оказался «должен», и вследствие этого «пошел, куды его очи понесли» (Т, л. 371). Сам он пошел не на Русь и, следовательно, принадлежал к категории должников (см. выше, в статье «Русский “чужеземец” в Индии XV в.»; ср. Соловьев С.М. История России, т. I–V. СПб., б. г., стб. 1579). Но возможно и другое решение вопроса о купеческом статусе Афанасия Никитина. Купец средней руки, он вез собственные товары – «а моя была мѣлкая рухлядь вся в меншем судне» (Л, л. 433). Он не может вернуться на Русь, но не потому, что он – должник, а потому, что он вложил в это торговое предприятие весь свой капитал и потерял его: «занже ми на Русь поити нѣ с чем, не осталось у меня товару ничего» (Л, л. 452). Кстати, Афанасий Никитин дважды говорит о попытках вернуться на Русь после потери товаров: из-под Астрахани («а вверьх нас не пропустили» – Т, л. 370) и из Ширвана («били есмя ему челом, чтобы нас пожаловалъ, чѣм доити до Руси» – Т, л. 371). Так что, возможно, была еще и третья группа купцов – тех, что потеряли все свои товары, но должниками не были. Со вторым посещением Дербента («а яз пошел к Дербенти») связана, по-видимому, еще одна попытка вернуться на Родину.
37в Шамахѣе – Шемаха в XV в. являлась центром Ширванского государства, одной из резиденций ширваншаха. По описаниям путешественников, Шемаха была крупным городом. В Шемахе, писал А. Контарини, «выделывают таламанский шелк, а также различные изделия из шелка, типа легких тканей, но особенно много атласов. Этот город не так велик, как Тебриз, но, по моему суждению, он гораздо лучше его во всех отношениях. Здесь изобилие продовольствия» (Барбаро и Контарини, с. 215). Таламанским в Италии называли и гилянский, и ширванский шелк. «В Шамахѣе паръ лих», – записал Афанасий Никитин (Л, л. 453 об.).
38к Бакѣ – Баку в XV в. был главной гаванью Каспийского моря. Сюда приходили суда из Дербента, северных портов Ирана и из Средней Азии. Море, по описанию Абдар-рашида ал-Бакуви, в его время, т. е. в начале XV в., доходило до башен и стен. В городе было две крепости. Одна у самого берега. Здесь в XV в. возник дворцовый комплекс – дворец ширваншаха, дворцовая мечеть, мавзолей и судилище – диван-ханэ. Другая, уже в развалинах – на горе. Продовольствие в Баку доставлялось из Шемахи и с Мугани. Из Баку вывозили соль и нефть, которой пользовались для освещения и в лечебных целях (для лечения кожных заболеваний верблюдов). Баку был также транзитным центром торговли шелком. Итальянцы Каспийское море иногда называли Бакинским морем (И. Барбаро и А. Контарини, с. 157, 158, 216, 219). Запомнилась Афанасию Никитину бакинская жара: «Сильно вар… в Бакѣ…», – записал он (Т, л. 386).
39огнь горитъ неугасимы – Афанасий Никитин имеет в виду выходы горящих газов и нефти, которые были видны на большом расстоянии от Баку.
40за море к Чебокару – Чапакур расположен на южном берегу Каспийского моря, в Мазендеране, к западу от Сари, куда затем перебрался Афанасий Никитин. Первые комментаторы полагали, что это – искаженное название Бухары; следовательно, из Баку путешественник направился не в Иран, а в Среднюю Азию. Однако далее Афанасий Никитин говорит, что отметил Пасху в «Чебокару, Малдраньской землѣ» (Л, л. 452). О том, Пасху какого года мог здесь встретить Афанасий Никитин, см. прим. 155. О кораблях, плававших по Каспийскому морю, рассказывает Амброджо Контарини, следовавший этим путем из Ирана в Москву. «Их строят похожими по форме на рыб (так их и называют), потому что они сужены к корме и к носу, а посередине имеют как бы брюхо; они скреплены деревянными гвоздями и просмолены. Когда они выходят в открытое море, у них два правильных весла и одна длинная лопатина; при помощи последней ботом управляют в хорошую погоду, а в бурную – теми двумя веслами. У здешних моряков нет компасов, они плавают по звездам и всегда в виду земли» (Барбаро и Контарини, с. 217).
41в Сарѣ – Сари, город в Мазендеране, до X в. столица Мазендерана. В округе Сари разводили пшеницу, хлопок. Благосостояние города было сильно подорвано нашествием Тимура в конце XIV в. Область Мазендеран занимает узкую полосу между южным берегом Каспийского моря и горным хребтом Эльбурс, отделяющим область от внутренних областей Ирана. На западе граничит с областью Гилян. Здесь влажный субтропический климат с обильными осадками. Возможно, Афанасий Никитин посетил за те полгода, что жил в Мазендеране, и соседний Гилян: «в Гиляи душно велми да парище лихо», – записал он.
42ко Амили – Амоль, центр области Мазендеран. Славился богатыми урожаями местных садов и производством шелковых тканей. По предположению М.Н. Тихомирова, Афанасий Никитин, надолго задержавшись в Мазендеране, возможно, обдумывал план путешествия в Индию не через Иран, а через Астрабад и Среднюю Азию (Тихомиров М.Н. Средневековая Россия на международных путях. М., 1966, с. 103, 110–113).
43к Димованту – Демавенд, высшая точка хребта Эльбурс; здесь добывали серу и свинец. Местечко Демавенд находилось как раз у подножия горы, где был и свинцовый рудник.
44ко Рею – город Рей, по словам кастильского посланника Клавихо, проезжавшего здесь в 1404 г., направляясь к Тимуру, был разрушен и необитаем. Расположенный в окрестностях современного Тегерана, город был знаменит под именем Раги в Древней Мидии, а позднее как один из крупнейших центров Передней Азии по производству шелковых тканей и «рейской» керамики, известной и на Руси. Подвергнутый страшному разрушению в начале XIII в., Рей так и остался в развалинах, символизируя судьбу города, уничтоженного жестоким завоевателем. Центром округа стал Верамин.
45А ту убили Шаусеня Алеевых детей и внучатъ Махметевых – по преданию, распространенному среди мусульман-шиитов, с которыми общался Афанасий Никитин, богатый Рей с зависимыми городами и областью был обещан полководцу Омару за выступление против имама Хусейна, сына халифа Али и внука Мухаммеда. Хусейн был умерщвлен с семьей в 680 г. в г. Кербела в Ираке. Но во времена Афанасия Никитина шииты, почитавшие Хусейна, видели в разрушении Рея и соседних городов кару за гибель имама. Отражение этой легенды и находим в записках Афанасия Никитина. Комментаторы высказывали предположение, что Афанасий Никитин был свидетелем мистерии, изображавшей гибель Хусейна и его семьи (Виташевская). Во время траурного шествия по улицам шииты восклицали «Шах Хусейн! Вай, Хусейн!». Поэтому дни ашур-байрама известны и как религиозный праздник «шахсей – вахсей». В живой речи имя третьего имама шиитов звучит как «Шаусен», как и передает его русский путешественник. Позднее Федот Котов сходным же образом передавал восклицания во время ошур-байрама: «Ксен, Ксен, Таусен, Ксень» (описание праздника – см. Котов, с. 53). Праздник отмечается в десятый день мухаремма, первого месяца мусульманского календаря.
46к Кашени – Кашан был первым крупным городом, который посетил Афанасий Никитин в Иране. Лежащий на перекрестке торговых путей, город славился трудом умелых мастеров-ремесленников. По словам Иосафата Барбаро, приехавшего в Кашан вскоре после русского путешественника, шелковые ткани и бумазею здесь изготовляли в таком количестве, что пожелавший купить тканей на 10 тыс. дукатов мог бы совершить такую покупку в один день. Большим спросом пользовались кашанские полосатые и клетчатые ткани, делали здесь также бархат и парчу – камку, как называли ее на Руси. По всему Ирану расходилась фаянсовая посуда, покрытая глазурью, «каши» – глазурованные плитки для облицовки зданий, изделия из бирюзовой глазури, фаянса с росписью эмалью. Благодаря залежам каолина, расположенным неподалеку от Кашана, город превратился в центр по изготовлению художественной керамики. Особенно популярной была роспись люстром различных оттенков с золотистым отблеском. Рецепт ее изготовления донесла до нас «Книга о камнях и благовониях» Абдул-Касима Абдаллаха Кашани, жителя города. Кашан имел около 4 миль в окружности и был густо населен. «В Кашини варно, да вѣтръ бывает», – заметил в другом месте Афанасий Никитин.