зык прикусил…
– Они бы тебя так легко не отпустили! – сказал Рей.
– Ошибаешься. Ты победил. Хозяева отпустили меня. Мы вместе вернёмся домой.
– А где Альбина?
– Её забрал Митя.
Ещё один шаг к нему – ещё один шаг от неё.
– Ты меня боишься, что ли?
– Опасаюсь, – ответил Рей. – Я знаю, что Хозяева промыли тебе мозг.
Улыбка исчезла с лица Милли.
– Ты прав, – сказала она и подняла руку. В руке был пистолет.
Рей отшагнул ещё на два шага:
– Так, – сказал он. – Не надо в меня целиться из пневматики. Я щекотки боюсь.
Ударил выстрел. Рей отскочил в сторону, схватившись за оцарапанную щёку.
– Это было близко… – прошептал он.
Милли снова прицелилась, но Рей метнулся за стоящую поблизости машину. Два выстрела – разлетелось боковое стекло.
– Откуда у тебя настоящая пушка?
– Нашла… – спокойно ответила Милли, приближаясь к машине. – Лежал там, в зале, в кобуре, вместе с полицейской формой…
– Милицейской! – поправил Рей. – В те годы это была милиция. Советую запомнить.
– Хорошо, если это твоё последнее желание…
Рей выхватил трубку. Припал к поверхности тротуара и плюнул в просвет между машиной и асфальтом, целясь туда, где уже кончилась штанина джинсов, но ещё не началась кеда. Шип должен был пробить ткань носка и отправить Милли в Отражение, но этого отчего-то не произошло.
Трубка пуста? Почему?!
Глупый вопрос. Рей не стал бы перезаряжать трубку только в одном случае – было нечем. Шипы кончились. Он совсем забыл позаботиться о боезапасе.
В просвете появилось лицо Милли, обезображенное жуткой зубастой гримасой:
– Чёртушка! А вот и я!
– Милли! – заорал Рей. – Это не ты! Это они тобой управляют! Борись!
Та лишь злорадно усмехнулась.
Одним прыжком он преодолел расстояние от машины до фонарного столба. Выстрел – пуля просвистела мимо.
– Милли, помнишь, мы ездили вместе с кружком? Занятие на природе? Я тебе старинный плеер показывал и включал?!
Ещё выстрел – пуля ударилась в столб.
– Помнишь песню? Пой! «Ты звонишь мне каждый день… Я не знаю, как мне быть…»
– Дурацкая песня! – фыркнула Милли. – Ни музыки, ни голоса, ни рифмы, ни размера! – Издевательским голосом она пропела: – «Я не знаю, как мне дать тебе понять, что я уже не тот…»
– «Раньше я тебя любил, но сердце больше не поёт…» – продолжал Рей.
Следующие строчки они пропели хором:
– «И с момента нашей первой встречи скоро будет целый год!»
Что-то произошло – и Милли эта поняла. Закрыв лицо рукой, она продолжила петь, беззвучно.
– Да, да! Молодец! – крикнул Рей. – Держи, так будет легче! – Он бросил ей плеер.
Милли снова прицелилась в Рея, но тут же опустила руку вниз, рывком, словно выдернула её из лап кого-то невидимого. Надела наушники, включила песню.
Откуда-то сверху выпрыгнула тварь. Приземлилась между Реем и Милли, угрожающе захрипела, выставив когти. Один глаз Хозяина был прикрыт.
С громким шипением прочертив в воздухе дымную полосу, в морду твари угодила сигнальная ракета. Взвыв от боли, Хозяин отскочил в сторону.
Рей подбежал к Милли, вырвал из её рук пистолет и расстрелял весь остаток обоймы в Хозяина, бросившегося в новую атаку, затем вспорол раненой твари брюхо мечом.
– Неплохо, неплохо… – произнёс он, глядя то на издыхающее чудовище, то на опустевший ПМ. – Но клинок всё-таки надёжнее. Милли, ты как?
– Он всё ещё у меня в голове… – злым голосом ответила Милли. – Музыка глушит его голос, но я его всё равно слышу… Не знаю, сколько ещё смогу так продержаться.
Пашка подбежал к ним:
– Ну, что у вас тут?
– Пошли, посмотрим, что там внутри!
Митя выскочил в окно первого этажа, быстро пересёк проезжую часть. За трамвайными путями начинались деревья. Чувствуя себя лесным партизаном, Митя двинулся вперёд, перебежками от ствола к стволу.
– Бесноватая, приём!
«Я тут, дружочек».
– Как там обстановка? Чувствуешь?
«Ты оторвался от Стражников, они всё ещё надеются поймать тебя в доме. Но берегись, впереди ещё один Хозяин!»
– Где он?
«Где-то в кинотеатре. Последний защитник Мозга».
– Последний? Это обнадёживает…
«Не волнуйся, ты его застрелишь».
– Из чего? У меня патроны кончились… Осталась только бита.
«Подсказка. Как войдёшь в зал – ищи милицейскую форму. Где-то там валяется…»
– Откуда знаешь?
«Мозг знает – значит, и я знаю. Был бы ты рядом – тоже прочитал бы. Всё-таки тут что-то нечисто, Митя. У меня такое чувство, что мы с этим Мозгом – из одного теста. Вроде как дальние родственники. Может, поэтому я ещё жива…»
– Я вижу кинотеатр!
«Заходи внутрь, ничего не бойся. Помогу, чем смогу».
Тёмное фойе. Пустой гардероб. На стенах – старые плакаты фильмов. «Высокий блондин в чёрном ботинке», «Москва слезам не верит», «Анжелика и король»…
– А это что? Игровой автомат? – Пашка с большим интересом рассматривал шкаф синего цвета, с неким подобием перископа и надписью: «Морской бой».
– Ага, настоящий, советский. Я ещё успел в такой поиграть… 15 копеек – одна игра. Мы с другом совсем мелкие были. Ух, ребята. Щас расплачусь… – Рей сделал вид, будто вытирает воображаемую слезу. Точнее, сделал вид, будто делает вид. Слеза была настоящей.
– Чёртушка, давай потом! – крикнула Милли.
– Да, прости…
За фойе начинался короткий коридор с единственной дверью посредине.
Дверь была распахнута. Оттуда лился неяркий бирюзовый свет.
Рей и остальные вбежали внутрь и остолбенели.
Сцена перед экраном была целиком занята… чем-то, чему они не смогли бы ни подобрать подходящего названия, ни даже просто описать. Более всего это напоминало огромный, бесформенный, пульсирующий ком плоти, тошнотворно-лиловый с сияющими бирюзовыми прожилками.
– Что это? – спросил Пашка. – Мозг?
– Да, похоже… – Рей первым двинулся с места. – Спокойно, ребята. Если мы до сих пор живы – значит, оно нам не повредит.
Из огромного кома вырвалось длинное щупальце – и понеслось в сторону Рея, стремительно удлиняясь.
Нисколько не испугавшись, Рей дождался, пока щупальце достигнет его, и взмахнул мечом. Мерзкий, похожий на змею обрубок свалился на тёмную ковровую дорожку и задёргался. Щупальце спряталось так же стремительно, как и атаковало.
К Рею с разных сторон уже тянулись сразу несколько щупалец. Он запрыгал, уворачиваясь и рубя направо и налево.
Пашка выстрелил из ракетницы. Получив ожог, мозг заколыхался и ослабил хватку. Рей, наполовину опутанный, вырвался из захвата и дорубил оставшиеся щупальца.
Мозг продолжал колыхаться, подтаскивая к себе свои искалеченные отростки.
– Не нравится, да? – спросил Рей. – Пашка, у тебя остался динамит? Давай-ка подорвём эту тушу.
– Нет! – крикнула Милли. – Альбина – там!
– Где – там?
– Внутри!
Митя вошёл в кинозал.
Хозяин сидел справа от входа и тяжело дышал, пожирая чужака взглядом огромных выпуклых глаз.
Митя демонстративно выбросил биту. Показал твари пустые руки. Твёрдо сказал:
– Я пришёл говорить.
После чего медленно и твёрдо двинулся в сторону Мозга, Хозяина Хозяев.
Дыхание позади него становилось всё тише. Хозяин не преследовал его.
На ходу озирался исподтишка. Кое-где на сиденьях и на полу перед ними валялась одежда. Всё, что осталось от зрителей кинотеатра в день, когда улицу захватили твари.
В восьмом ряду он увидел ком синей униформы и фуражку с незнакомым гербом.
«Митя, надеюсь, у тебя есть план…» – прозвучал в голове голос Альбины.
«Тихо!» – мысленно ответил Митя.
Навстречу ему медленно тянулось щупальце.
Он вытянул руку. Прикоснулся к этой омерзительной слепой змее.
Перед внутренним взором замелькали образы, будто ему на бешеной скорости показывали фильм, склеенный из сотен фрагментов. Мелькали лица, изуродованные страхом, распахнутые глаза и рты, стремительно бледнеющая кожа… Мальчишки и девчонки, которых высосало это существо. Митя чувствовал их ужас.
– Кто ты? – спросил Митя, отогнав наваждение.
– Важнее, кто ты, – ответил Мозг.
Это трудно было назвать разговором. Митя не проговаривал слова, вслух или мысленно, и не получал слов в ответ. Это был обмен ощущениями и образами.
– Кто я?
– Не знаю. Но ты похож на нас. Ты и твоя подруга. Нам не нужно сражаться.
– Вы убиваете людей.
– А ты убивал моих слуг. Это не имеет значения. Скоро родятся новые. Мне нет до них дела. А тебе не должно быть дела до людей. Они ничтожны. Они лишь источники пищи. Моей и твоей пищи.
– Моей? Я тоже вампир?
– Ты не знаешь своей настоящей силы.
– И не узнаю. Мне это не нужно.
– Митюша! – раздался мягкий женский голос за спиной.
Митя вздрогнул.
Так его называл только один человек свете…
– Нет… – сказал он, не смея оглянуться. Хотя больше всего ему хотелось это сделать.
– Митюша! – голос задрожал. – Почему ты разрешаешь папе меня обижать?
И тут Митя, едва ворочая языком, произнёс то, чего не ждал от себя:
– Неправда…
– Он кричит на меня с утра до вечера. Я, наверно, уйду жить к подруге. Или уеду из города…
– Неправда! – заорал Митя в полный голос. – Папа никогда бы не посмел тебя обидеть! Ты умерла! Попала под грузовик три года назад!
Резко обернувшись, он увидел смутные очертания человеческой фигуры, растворяющейся в воздухе, как дым. Пробежал мимо неё, резко сорвавшись с места.
Навстречу уже неслась тварь. Митя бросился туда, где валялась милицейская форма.
Расстегнул кобуру. Выхватил пистолет. Снял с предохранителя.
Выстрелил в брюхо Хозяину, который встал на задние лапы, чтобы прыгнуть, но оторваться от пола не успел.
Тварь взвыла, упав и согнувшись пополам. Митя подбежал к ней и всадил три пули в упор, целясь в глаза.
Мозг выпустил щупальца.