– Надеюсь, пройти сквозь них можно?
– Можно, – голосом, не обещающим ничего хорошего, ответил Тыр.
– В чём тогда проблема?
– Проблема в том, что клапаны действуют лишь в одну сторону. Причем это правило распространяется исключительно на живую материю. Двигаясь через клапан в правильном направлении, человек испытывает весьма неприятные ощущения. По сути, он на какое-то время умирает. Распадается в ничто. Но при выходе вновь обретает свой прежний облик и прежнее сознание.
– А что будет, если я, к примеру, сунусь в неправильном направлении? – не преминул поинтересоваться Темняк.
– Ты тоже умрешь. Но уже навсегда.
– Тогда какие могут быть сомнения! Пойдем в правильном направлении.
– Вот тут-то и загвоздка. Никогда нельзя заранее угадать, как действует тот или иной клапан. Они меняют свои свойства чуть ли не каждый день.
– Как я понимаю, бросать туда камень или совать палку бессмысленно?
– Конечно. Речь идет только о живой материи…
Проще всего было бы взять с собой кого-то третьего, кто и так заслуживает смерти. Вражеского лазутчика, например. Или соперника в любви. Но если нас только двое, придётся поступить иначе.
Тыр вытащил из-за пояса мешочек, сделанный из непромокаемого материала, и осторожно развязал его. Внутри копошилось с десяток крупных, багровых от сытости клопов.
– Живая материя! – догадался Темняк.
– Вот именно. Берегу как зеницу ока. На верхотуре они в редкость. Кормлю собственной кровью.
Остановившись напротив крайнего клапана, Тыр метнул в его мембрану самого крупного из клопов, а когда тот исчез, стал всматриваться в муть, разделявшую человека и вскормленного его кровью паразита.
– Ну и как? – осведомился Темняк, не очень-то доверявший подобным шаманским штучкам. – Клоп обрел новую жизнь или бьётся в агонии?
– Трудно сказать, – неуверенно произнес Тыр. – Сегодня очень плохо видно. Но рисковать не будем.
Он перешел к следующему клапану, и уже самый первый бросок закончился тем, что с обратной стороны мембраны появилась жирная кровавая клякса. Случившееся Тыр прокомментировал так:
– Вне всякого сомнения, дорога сюда нам заказана.
Пришлось погубить почти всех клопов, прежде чем Тыр удостоверился в абсолютной безопасности одного из клапанов. На памяти Темняка это был первый случай, когда зловредные кровопийцы сослужили людям добрую службу.
– Нам сюда, – Тыр с преувеличенной вежливостью сделал Темняку приглашающий жест.
– Только после вас! – Темняк церемонно раскланялся. – Женщины и достойнейшие из мужчин проходят в первую очередь.
Тыр вошел в клапан, словно в стену дождя, действительно исчез на какое-то время, но спустя минуту, еле различимый сквозь муть мембраны, уже призывно размахивал руками на той стороне.
– Приступим, – тяжко вздохнул Темняк. – Ну чем, спрашивается, я хуже других?
Распадаться в ничто, а потом вновь складываться в нечто ему не нравилось, тем более что во время предыдущей аналогичной процедуры он лишился зубной пломбы, на которую когда-то была дана пожизненная гарантия.
Темняк, уже неоднократно умиравший и всерьёз, и понарошку, знал, что дело это мучительное, страшное и противное, но таких страданий, как на сей раз, ему испытывать ещё не доводилось.
Попав в клапан, он даже не успел завершить свой первый шаг, как неведомая сила вывернула его наизнанку, заставив, кроме всего прочего, отведать и сладость собственной крови, и горечь желчи. Сознание, словно шрапнель, разлетелось на множество осколков, каждый из которых продолжал ощущать и боль, и страх, и отвращение.
Вот в таком совершенно исковерканном состоянии Темняк начал свой второй шаг, и тут все обломки его тела угодили под пресс, который немедленно начал выковывать из них нечто совершенно новое, будто бы это была вовсе не хлипкая человеческая плоть, а по меньшей мере колокольная бронза.
Неизвестно, какие муки обещал ему третий шаг, но в помутившемся сознании Темняка последовал пробел, а может быть, прочерк, и он вновь ощутил себя живым человеком лишь в объятиях широко улыбающегося Тыра.
– Ну как? – поинтересовался тот. – В первый раз это, несомненно, производит впечатление.
– Уф! – только и смог произнести Темняк, но чуть погодя всё же выдавил из себя: – Когда пойдем назад, будет то же самое?
– Конечно, – охотно подтвердил Тыр.
– А как мы найдем нужный клапан? Клопы-то уже почти закончились.
– Не забывай, что назад мы пойдем не одни, – как ни в чём не бывало напомнил Тыр.
– Ну ты и палач! – изумился Темняк. – Живодёр!
– А что ты прикажешь делать? Клопы нынче наперечёт…
Завершающий отрезок пути был, можно сказать, цветочком в сравнении с уже продегустированной горькой ягодкой. Парочка крутых спусков, несколько лабиринтов, вибрирующий мост над черной бездной, прыжок через кипящий ручей, ну и ещё кое-что по мелочам. В общем, ничего особенного.
Скоро им стали встречаться люди, в прострации и растерянности переходившие с места на место. Это были дезертиры, бросившие свою работу и обреченные тем самым на медленную смерть. Тыр сразу предупредил, что с такими лучше не связываться, они материал отработанный.
– Сейчас я познакомлю тебя с отличными ребятами, – пообещал он. – Потом благодарить будешь.
– Не беспокойся, в таких делах я привык обходиться без посторонней помощи, – вежливо отказался Темняк, и впрямь полагавший, что при выборе женщин, скакунов, оружия и соратников чужому мнению доверять нельзя, – ведь в конце концов общаться с этими людьми доведётся мне, а не кому-нибудь другому.
– Как хочешь, – с недовольным видом произнес Тыр (по-видимому, строптивость Темняка нарушала какие-то его планы). – Я и забыл, что ты у нас сам себе голова.
– Разве это плохо?
– Тебе, может, и неплохо, а другим людям по-разному… Где тебя ждать?
– Прямо здесь и жди.
– Только не задерживайся. До ночи мы должны обернуться.
– Постараюсь, – уже на ходу бросил Темняк.
Пользуясь старыми метками, которые он когда-то оставил повсюду, Темняк быстро отыскал место, много дней подряд служившее для него каторгой.
За время его отсутствия здесь мало что изменилось. Более того, придуманные им трамбовки исчезли, а «глину», как и прежде, проталкивали сквозь решетчатый пол при помощи шестов. Вокруг было много новых лиц, но и знакомые попадались. Особенно обрадовала встреча с Бальзамом.
Собрав на нарах старых друзей – а таковых набралось больше полусотни – Темняк без обиняков заявил:
– Мне нужно полтора десятка верных и крепких парней, которых я незамедлительно уведу в чертоги Хозяев. Жизнь там, конечно, полегче, чем здесь, но очень уж скучная. Жратва, безделье, дрязги да ещё драки на потеху Хозяевам. Иногда, правда, случается прижать в укромном уголке какую-нибудь бабенку, но и в этом радости мало.
– Зачем ты тогда зовешь нас с собой? – криво ухмыльнулся один из работяг. – Оставайся с нами и наслаждайся работой.
– А зову я вас потому, что задался целью положить конец подневольной жизни острожан, – продолжал Темняк. – Я ничего не имею против Хозяев, но вместе вам не ужиться. И главное, что вас разделяет, это, как ни странно, разум. Дурак с дураком поладят, а умный с чересчур умным – никогда. Поэтому я и решил увести всех желающих во внешний мир, на волю, туда, где всё можно начать сначала, полагаясь только на свой ум и свои руки. Тех, кого подобные перспективы не устраивают, прошу зря не беспокоиться.
С репликами типа: «Обойдемся мы без вашего внешнего мира» и «Поздно нам уже всё сначала начинать» кое-кто из работяг покинул нары и вновь взялся за шесты. Число охотников оставить каторгу уменьшилось, но не настолько, чтобы Тыр согласился принять всю эту ораву под свою руку. Да и Стервоза столько слуг никогда не возьмет.
Пришлось повести дело пожестче.
– Жизнь, к которой я вас зову, сопряжена со множеством опасностей, – сообщил Темняк. – И одна из них – дорога на верхотуру. Одолеть её сможет лишь каждый второй, а то и третий. Тот, кто не уверен в себе, пусть сразу откажется. Тяжелая жизнь всё же предпочтительнее легкой смерти.
Эти слова заставили отколоться ещё одну группу, однако и сейчас на нарах оставалось слишком много охотников до новой жизни. Или они посчитали недавнее заявление Темняка обыкновенной страшилкой, или действительно утратили страх перед смертью.
Пора было приступать к индивидуальному отбору.
– Чтобы зря не губить слабых, я возьму с собой только самых сильных, тех, кто имеет наибольшие шансы одолеть дорогу. Сейчас каждый из вас по очереди уцепится за край верхних нар и постарается подтянуться хотя бы пятьдесят раз, – выставляя такое условие, Темняк имел в виду проклятую, трубу со светящейся жидкостью, из которой придётся выбираться по верёвке, да ещё и за весьма ограниченное время.
Заданный норматив выполнили тринадцать человек – цифра несчастливая. Тогда Темняк собственной властью присоединил к числу рекрутов ещё и Бальзама, не подтянувшегося и двадцати раз. Ничего, авось проскочит…
– Ну наконец-то! – похоже, что долгое ожидание совсем доконало Тыра. – Сколько вас?
– Четырнадцать, – ответил Темняк. – Я пятнадцатый.
– Для первого раза мог бы и поменьше взять… Ну и скелеты! – Тыр критически осмотрел рекрутов. – Да они и половины пути не осилят. Ноги протянут!
– Худоба ещё не означает слабосильность, – возразил Темняк. – Иногда это признак выносливости и неприхотливости.
– То худоба, – буркнул Тыр. – А здесь истощение. У них все рёбра можно пересчитать… Ладно уж, пошли, но потом на меня не обижайся.
До стены, оснащённой коварными клапанами, дошли в общем-то благополучно, только один рекрут, сорвавшись в кипяток, обварился до самого мяса. Ему посоветовали возвращаться назад, что было равносильно смертному приговору.
Перед тем как сунуться к клапанам, по требованию Темняка бросили жребий, в котором он участвовал наравне со всеми (кроме Тыра, конечно). Рекрута, на которого выпал жребий, можно было бы называть везунчиком – он благополучно преодолел клапан, доказав тем самым его безопасность – если бы спустя несколько минут он не скончался от разрыва сердца (так определил Бальзам).