– Это правда, Камаз? – обернулся старший.
– Не так все было! Она сама на меня запала! – возразил тот. – Я ж не виноват, что на меня девки вешаются! Сперва поманила, а после…
– Врешь! – отрезала Яна. – Никто на тебя не вешается. Ты это… иди еще мужчинам на ухо пошепчи, тогда, глядишь, какой-нибудь мужик на тебя, может, и подвиснет!
Бродяги за соседними столами захохотали. Камаз хорохорился, что-то выкрикивал, но его голос утонул в раскатах смеха. Даже его старший, высоченный рыночник – и тот ржал, хотя шутка могла задеть и его.
Когда всеобщее веселье пошло на убыль, Швед заговорил, повысив голос:
– Ну сами прикиньте, люди, с чего бы нам убивать этого бедолагу? Мы вчера с ним все порешили мирно, по-хорошему! По рукам ударили, товар против денег – все честно! И мы остались довольны, и он остался доволен.
– И потом, – подхватила Яна, – уж мы-то знали, что у хозяина наличных денег нет! Мы у него и так все, что было, выгребли!
– Ладно, – рослый кочевник махнул рукой, – разберемся. Посидим, подумаем, шаман кости раскинет, посмотрит, что выпадет… Отдыхайте пока что, к вам сейчас вопросов нет.
– Что-то часто людей валить стали в «Балагане», – заметил другой кочевник, – еще Батьке потом объяснять, почему его люди здесь дохнут.
– А что Батька? Батька мне не начальство! Пусть сам за своими следит, чтобы пьяные не падали где попало! – отрезал верзила. – Идем, с шаманом потолкуем, когда его доставят.
Предводители, заделавшиеся судьями, направились к выходу, за ними валила толпа – приятели и свита, да и просто любопытные, для которых смерть хозяина «Балагана» стала развлечением. Они старались держаться поближе к центру событий, чтобы первыми узнать новости. Когда эта толпа вывалилась наружу, в зале сразу стало как-то пустовато.
– А что это он Батьку вспоминал, Ясень? – спросила Яна. – Разве он здесь главный? Или к «Балагану» имеет какое-то отношение?
– Не имеет, – ответил краевец, – но это его человек был, который помер по пьяни, Кузьма. Да ну их, кочевников, у них свои отношения.
– А шаман – это кто? – вспомнил Алекс. – Эти говорили, что шаман какой-то будет кости кидать.
– Грех это, – неожиданно строго заговорил Ясень, – шаман, кости. Кочевники считают, будто какие-то разрисованные кости могут открыть правду. Глупо! Правду только Лес один ведает! А человек не может, сколько ни кидай кости…
– Ясно, – перебил его Швед. – Видел я таких. Колдует, глаза закатывает… кто кости кидает, кто карты вертит. В самом деле, глупо. Пойдемте лучше поселок посмотрим.
Троица покинула «Балаган» и отправилась поглядеть на Березовку. Любоваться здесь было нечем. От старого населенного пункта остались развалины. Уцелели только большие здания, их и заняли новые поселенцы. Вокруг каждого выросли пристройки из досок, бревен и всевозможного хлама. Например, Алекс заметил сарай, кровлю которого выложили крышками радиаторов. Вход в заведение напротив «Балагана» украшали своеобразные колонны, сложенные из автомобильных покрышек. Называлось это место «Автосалон». За ним в небо поднимался мощный столб дыма – там вовсю трудилась прачечная. Белые свежевыстиранные простыни сушились рядом.
Повсюду визгливо перекликались женщины, в «Автосалоне» фальшиво играла скрипка, несколько сиплых голосов распевали куплеты… Потом вдоль улицы потянулись заброшенные руины, еще дальше работали кузница и мастерская, за ними – снова двухэтажное здание. Вокруг мастерской толпились рыночники, ревел мотором мотоцикл, стучали молотками работники.
С тарахтением подкатил еще один байк, из коляски выбрался тщедушный человечек в долгополом плаще и шляпе. Его сразу окружила толпа.
– Шаман приехал! – загалдели кочевники. – Шаман! Эй, погадай мне, слышишь?
– Да погоди, пусть сперва убийцу найдет!
– Шаман, тебя ждем!
– Эй, а плясать будешь? Вокруг костра?
– Слыхал, что в Березовке случилось? Рассказали тебе?
Шаман высоким голоском заверещал:
– Рассказали, рассказали! Ведите к Длинному. С ним говорить будем. Издалека приехали, Длинный позвал. Длинного мы теперь видеть хотим.
– Это, что ли, шаман? – вполголоса спросил Швед, разглядывая вновь прибывшего. – Восточный мужик, не из здешних.
Шамана заслоняла толпа, но когда он протолкался к проезжей части, Алекс тоже разглядел – в самом деле, внешность у шамана была азиатская. Узкие глаза, желтое скуластое лицо. Интересно, какими ветрами его сюда занесло? И будут ли его слушать кочевники?
Сердито одергивая полы не по росту длинного плаща, шаман протопал мимо троицы и зашагал к «Автосалону», где собрались на совет авторитетные люди Березовки. Швед проводил его взглядом и заметил:
– Интересный тип. Кости, это мужская магия. Интересно посмотреть, как он будет колдовать.
– Если он еще и пляшет, то цены ему нет в нашем бедном развлечениями мире, – отозвался Алекс. – Только я боюсь, что он псих, и если ему стукнет в голову, что мы виновны… не знаю, не знаю… может, стоит свалить, пока до этого не дошло?
– Если уйдем сейчас, то убийство точно на нас повесят. Скажут: сбежали, – рассудил Швед. – Останемся и посмотрим. Леха, сегодня автомат не забудь почистить.
В Березовке было весело. Бродяги обсуждали убийство, расследование и приезд шамана, как отличное развлечение. Повсюду только об этом говорили. Троица друзей возвратилась в «Балаган». Там их заметили краевцы и позвали за свой стол. Щавель рассказывал о том, как прошло обсуждение:
– Нет никаких намеков, нет зацепок. И подозреваемых тоже нет. Шаман будет гадать. Если он ни на кого не покажет, то вы – главные обвиняемые.
– То есть на нас убийство повесят? – уточнил Алекс.
– Нет, ни на кого не повесят. Вам ничего не будет. Хотя Камаз ходит хвостом за Длинным и все нашептывает…
– Надо было его там грохнуть, – кровожадно заявила Яна. – Швед, зачем ты его отпустил?
– Не надо, – буркнул Швед. – Тогда бы нас точно здесь урыли. За Камаза этого недоделанного.
– Когда поиски виновного закончатся, уходите с нами, – посоветовал Щавель. – Потому что иначе житья вам не будет. Если сами свалите, народ решит, что вы бежите от ответа. Если останетесь, рано или поздно Камаз какую-то подлянку подстроит.
– А если с вами?
– А если с нами уйдете, то вроде как по делу отправились, не сбежали, – терпеливо растолковал Щавель. – Мы с Ясенем, когда соберемся в дорогу, здешним подробно растолкуем, что мы вас уговаривали, что обещаем заплатить, что иначе вы бы еще в Березовке побыли. Есть разница! Ну а чего же с нами не сходить? Разведаем одно местечко, потом разбежимся. Лес видит, я от души предлагаю, и вам хорошо, и нам разведчики руин нужны. Мы с Ясенем не очень-то ловкие в этом деле.
Алекс слушал с двойственным чувством. С одной стороны, Щавель рассуждал здраво, с другой стороны, его бегающий взгляд вызывал недоверие.
– Складно толкуешь, – кивнул Швед. – Леха, Яна, вы что скажете?
– А что там, в руинах? – спросила девушка. – Которые разведать нужно? Что за место?
– НИИ Биотехнологий, так называется. – Щавель внимательно оглядел собеседников, будто хотел увидеть их реакцию, когда он произнесет название учреждения. Алексу оно ни о чем не говорило. – Не слышали?
– А какая добыча там ломится? – расспрашивала Яна. – Если что-то интересное найдем, как делиться будем?
Щавель развел руками:
– Лесу ведомо. А мы не знаем. Лес велит туда идти, и мы пойдем.
– Мы вам заплатим! – напомнил Ясень. – И еще других людей приглашаем, большой компанией спокойней.
В зале стало тише. Алекс поднял голову и увидел, что в дверях стоит шаман. Озирается, выискивает кого-то взглядом. Маленький, в шляпе и пропыленном плаще, безоружный, он не казался страшным или каким-то особенным, но люди замолкали, когда шаман глядел на них. К нему робко сунулась знакомая Алексу женщина в синей юбке, что-то предложила… шаман поднял руку, она поперхнулась своими словами и отступила. А маленький азиат уже шагал через зал – прямиком к их столу. Бродяги смолкали, когда он проходил мимо, и провожали долгими взглядами.
Шаман подвинул табурет и без приглашения уселся рядом с краевцами.
– Мир вам, – приветствовал он компанию.
– Добрый день, – ответил Алекс.
– Нас Рахим зовут, – тусклым невыразительным голосом пробубнил шаман.
– А меня… – заговорил Швед.
Азиат, не слушая, продолжал монотонно зудеть:
– Юнус, Абдурахман, Карим, Исмаил, Абдулла…
Имена сыпались и сыпались… а Алекс вдруг понял, что шаман – совсем молодой, не старше его самого. При слове «шаман» невольно в воображении появляется седой старик, но этот азиат был молодым, хотя испытания наложили на его внешность свою отметку, он был весь какой-то серый, мятый, бесцветный. И очень тощий – руки, которые выложил на стол, как птичьи лапки.
– Хватило бы и Рахима, – заметил Швед, когда шаман смолк, перечислив несколько десятков своих имен.
– Мы нанялись школа строить, – снова заговорил человечек, – бригада. Житомир приехали. Хорошо работали, старались, дома семья кормить нужно, много семья, все ждут. Пришел Лес, пришел много дерево, много птица, много зверя. Мы болеть, умирать, зверь нас ест. Но мы выжить. Рахим, Юнус, Абдурахман, Карим, Исмаил, Абдулла…
– Он один из всей бригады выжил, – пояснил Щавель. – С тех пор вот такой. Говорит, у него в башке вся бригада поместилась.
– Все выжил, – монотонно, без выражения, возразил азиат. – Ты один Рахим видеть, а все здесь.
Он постучал тощим серым пальцем по лбу.
– Все здесь. Все могут видеть, думать, говорить. За это люди шаман назвать. Нет шаман, мы совещаться, вместе думать, потом говорить. Люди сейчас не думать, не совещаться, не слушать другой. Мы слушать, мы все в одна голова. Мы ладим хорошо. Много думаем, много друг друг слушаем. Поэтому правильно говорим, нас шаман называть. Нет шаман, мы просто думать вместе. Рахим, Юнус, Абдурахман, Карим, Исмаил, Абдулла…
И тут же, без паузы, не меняя тона, заговорил о другом: