– Проводили? – спросил их старшего переговорщик. – Без потерь обошлось?
– Проводили до опушки, – кивнул командир преследователей. – Дальше нам ни к чему. Лес очищен от чужих. Не нравится Лесу, когда чужие в нем, беспокоится он.
Боец положил ладонь на кору черного дерева-великана.
– Дрожит? – спросил Алекс.
Краевец вздохнул:
– Волнуется Лес.
Швед потер плечо и заявил:
– Дождь будет.
Несколько человек глянули вверх – в прорехах между листвой голубело безоблачное небо.
– Будет, если Лесу угодно, – согласился переговорщик. – Дождь – это хорошо, он смоет чужое. Ну что, закончили перевязку?
Это относилось к тем, кто ухаживал за ранеными. Краевец, который был за лекаря, кивнул:
– Можем выступать. Раны неопасные, так что все могут двигаться.
– Тогда воздадим хвалу Лесу, и в путь, – заявил переговорщик.
Он отцепил от пояса флягу, остальные поступили так же. У каждого нашлась фляга, затейливо украшенная чехлом, сплетенным из побелевших корешков. При этом им пришлось снять маски. Алекса удивил возраст – большинство были совсем молодые ребята, лет по двадцать с небольшим. Лишь пара мужчин постарше.
– Да пребудет Лес вечен и велик, – нестройным хором пробубнили краевцы и сделали по глотку.
– Сейчас и нам предложат хлебнуть, – шепнула Алексу Яна. – Ты смотри, не подавай вида, что знаешь такую штуку. Не то всплывет, что я у них когда-то подобную флягу увела.
– У кого-то из этих?
– Нет, те постарше были.
Переговорщик, сделав глоток, помолчал минуту, всем своим видом выражая глубокую задумчивость и почтение к Лесу, потом протянул флягу Шведу.
– Сделай небольшой глоток, покажи Лесу, что чтишь его и уважаешь. Тогда он тебя впустит.
– Да мы и так уже внутри.
– Главное, не в каком ты месте, среди деревьев или еще где. Впусти Лес в свое тело, он впустит тебя в свое. Вот в чем суть.
– Ладно. – Швед глотнул и протянул флягу Яне.
Потом пришла очередь Алекса. Он узнал знакомый терпкий вкус пойла краевцев и зажмурился в ожидании эффекта. Услышав легкий шум в ушах, открыл глаза – Лес вокруг проступил отчетливее, появилось уже знакомое ощущение, будто различаешь каждую морщинку на коре, замечаешь каждый листок над головой… Более того, пришло чувство сопричастности, Алекс ощутил себя частицей Леса, он мог видеть невидимое, отчетливее понимал, что происходит рядом, да и не рядом тоже. Он уловил ток влаги внутри стволов деревьев, каким-то непонятным образом понял, что множество мелких грызунов движется к этой прогалине, скоро они соберутся под огромным деревом-мутантом. У зверьков здесь дело. И еще многое другое почувствовал… Теперь Алекс лучше понял, что именно происходит, когда глотнешь немного напитка Края – ты становишься частью Леса. Не совсем, конечно, ведь человеческая личность никуда не пропадает, ты остаешься самим собой. Но все-таки какой-то долей существа ты уже принадлежишь Лесу, он это знает и позволяет тебе пройти под его деревьями.
– Какой странный вкус, – не совсем натурально произнесла Яна, – никогда ничего такого не пробовала!
При этом она легонько пнула Алекса в лодыжку – дескать, подыгрывай!
– Да, – сказал он, – необычный напиток. Как-то по-другому теперь все выглядит.
Швед не стал присоединяться к их спектаклю, он смотрел вверх. Небо прямо на глазах затягивали тучи.
– Дождь будет, – снова сказал он. – Наверное, лучше поторопиться?
– Да, пойдем, – согласился переговорщик. – Кстати, меня Федором звать.
– Просто Федор? – уточнил Алекс. – Возрожденцы, которые нас обманывали, назвались Щавелем и Ясенем. Я подумал, у вас так принято, каким-то растением назваться.
– Необязательно. Это больше молодежи нравится, ближе к Лесу себя чувствуют… Пойдемте, братья!
– А мертвых что же, так и оставите? – Швед указал тела на прогалине.
– Оставим, – уже на ходу ответил Федор. – Так будет правильно, пусть лежат в мире и покое. Дети Леса с Лесом сольются.
Шагая вслед за провожатыми, Швед пробормотал:
– Нехорошо, по-моему, так поступать. Зверье сюда уже тянется. Сожрут мертвецов.
– Не понимаете, – скорбно произнес один из молодых краевцев. – Братья не совсем мертвые. Они часть Леса, как все мы. Лес назначил нам путь, мы им идем. Кто больше пройти успеет, кто меньше, на все воля его! Когда-нибудь каждый из нас, закончив этот путь, снова вернется в Лес и сольется с его великой сущностью. Тело не имеет значения. Лес дал, Лес забрал, когда пришел час.
Потом, когда парень не мог слышать, Швед шепнул Алексу:
– Слышал? Они хотят, чтобы великан Имир забрал их поскорее. Им не терпится, чтобы он стал больше, полнее, они себя готовы отдать ему на съедение. Ох, не нравится мне это, совсем не нравится.
– А когда тебе что-то нравилось? – пожал плечами Алекс. – Ты, главное, им про великана не рассказывай. Не поймут.
А холодный ветер гнал над Лесом тучи все быстрее. Небо уже стало совсем темным, но у подножия деревьев по-прежнему было тепло и спокойно. Краевцы вверх не глядели, они уверенно шагали, непонятным образом определяя направление. Алексу Лес казался однообразным и лишенным примет. Встречались упавшие деревья, под ними бестолково суетились мелкие грызуны, сталкивались, разбегались, издавали тревожный писк. На людей они не обращали никакого внимания. Они вообще ни на что не обращали внимания. Встречались и поляны с диковинными растениями в центре. Но все-таки деревья и поляны путались в голове, Алекс не мог бы, глядя на очередную, сказать, проходил он здесь или нет.
Потом пошел дождь. К шорохам Леса добавился монотонный шепот падающих капель. Поначалу вода почти не попадала к подножию Леса, ее задерживали кроны, она стекала вниз по ветвям, проникая к корням деревьев. Алекс ощутил чувство успокоения – казалось, что он не один. Он попал в беду, но кто-то большой и могущественный о нем позаботится и все будет хорошо.
На прогалине, где ветки не заслоняли неба, шагавший рядом юный краевец стянул капюшон и подставил голову дождю. На его лице возникла неуверенная улыбка. Встретилась поляна с приземистым толстым растением посередине. Уже знакомые Алексу длинные ветки-лианы, стелющиеся по земле, распустили широкие листья, подставили их падающим с неба потокам. Дождь усилился, теперь лило как из ведра. И Лес успокаивался. Дрожь под ногами, сопровождавшая во время движения по зарослям, больше не ощущалась, пропало ощущение тревоги…
– Дождь смывает воздействие этого препарата, – шепнул Швед Алексу, – проникает в землю, идет по корням, очищает их. Перезагрузка системы, понял? Препарат, как вирус в сети, сбивал сигналы. А теперь смоет все сигналы, и те, что слал Лес, и вирусные, от препарата.
– Да понял я… и краевцы это тоже чувствуют. Смотри на того, видишь? Довольный какой…
Молодой боец так и не надел больше капюшон, шагал с непокрытой головой и блаженно улыбался. Ему передавалось чувство облегчения, испытываемое Лесом. Зато Алексу стало тревожно. За каждым из сопровождающих его краевцев он видел грозную тень древнего великана Имира, заменившего этим людям всю цивилизацию, нашедшую свое отражение в тысячах книг, которые так любил Алекс.
Краевцы сделали короткий привал и снова воздали хвалу Лесу, глотнув из украшенных плетением фляг. После этого отряд уже не останавливался, пока не вышел к опушке. Они пересекли лесной массив и оказались по другую его сторону. Оглядевшись, Алекс не узнал этих мест. Раньше здесь бывать не приходилось. Если бы увидел такое – не забыл никогда. Поселение, в котором обосновались слуги Имира, расположилось на самой границе, в заброшенном населенном пункте, граница Леса проходила по его середине.
Дворы, давно оставленные хозяевами, захватили растения. Ползучие побеги скрыли стены, молодые деревца проросли сквозь стены и перекрытия. Обычная картинка для Мира Выживших, но только растительность здесь была слишком уж густой, дома и обвалившиеся ограды скрывались под сплошным ковром зелени. Казалось, заботливый выдумщик-садовник, не знающий, как бы ему убить время, подстриг кусты и деревья, придав им вид зданий и дворов. Все было мокрым, повсюду стекала дождевая вода, листья дрожали под ударами капель.
На опушке Федор дал знак остановиться и выступил вперед. Перед ними было большое строение с башенкой на крыше. Алекс с трудом догадался, что видит церковь. В мире пробуждающегося великана Имира не осталось места Богу, храм был захвачен Лесом так же, как любое другое строение. Колокольня покосилась, ее купол отсутствовал, и ветерок шевелил деревца, вытянувшиеся на крыше. Их оплели ползучие побеги, длинные гибкие стебли свисали вдоль стен, улеглись на скатах кровли, опутали хилые стволы молодых деревьев.
Федор поглядел на здание, покрытое листвой, и приветственно помахал рукой. На крыше, раздвинув ветки, поднялся человек и махнул в ответ.
– Ну вот и пришли, – заявил Федор.
– Это и есть поселение Край? – обратилась к нему Яна.
Она вертела головой, ей все было интересно, но растений она побаивалась, поэтому жалась ближе к Алексу и Шведу.
– Нет, конечно, – Федор даже удивился вопросу. – Наши поселения дальше к северу. А здесь… ну, чтобы тебе было понятно, что-то вроде временного лагеря. Стережем это место, деревья здешние охраняем. Так хочет Лес.
– Он вам приказал здесь лагерь устроить? А как он приказы отдает?
– Он не приказывает. Он просто дает нам понять, что ему нужно, а мы и без приказа рады ему послужить.
В стене здания зиял широкий пролом, к нему и направился Федор. Внутри перегородки между комнатами были сломаны, первый этаж напоминал пещеру, оплетенную лианами – повсюду змеились, свивались в кольца, сплетались в замысловатые узоры толстые зеленые побеги. Дверной проем находился на противоположной стороне этой пещеры. Пересекая середину зала, Алекс ощутил, что вокруг что-то изменилось – будто он вынырнул из глубокого водоема. А шагнув наружу, понял, что именно чувствовал – Лес заканчивался на середине помещения. Его граница не была видна, но человек чувствовал, что вот там Лес, а здесь его нет.