Швед остановился, разглядывая здание, потом осторожно шагнул ко входу.
– Плохо, – пробормотал он, – все мои ножи остались у армейцев… чувствую себя словно голым.
Алекс с тревогой наблюдал, как Швед приближается к зданию. Самый крупный зеленый мешок вздрогнул, между зелеными чешуями показался красный зев. Отшельник шагал медленно, пригнувшись и не спуская глаз с крыши.
– Швед, постой! – позвала Яна. – Не ходи! Лес с ним, с фитовирусом, мы без него обойдемся! Не надо!
Но отшельник уже решился – он, мягко ступая по ковру мокрых листьев, шел к двери… вот уже совсем рядом. Цветок на крыше приоткрылся шире, рядом с ним еще один зеленый кокон показал красную сердцевину, потом третий. Из того, что атаковал птицу, выплеснулось облачко пыльцы, но тут же исчезло, разбитое и смытое потоками дождя. Несколько красных точек показалось на стене – на побегах, вытянувшихся около двери, эти цветы были совсем мелкими по сравнению со здоровенными цветами на крыше, но действовали так же. Из красных чашек выплеснулись невесомые облачка, но тут же исчезли, смытые потоком, низвергающимся с неба.
А Швед уже был внутри здания. Он скрылся в темном проеме, оттуда донесся шорох – негромкий, едва различимый сквозь шум дождя. Потом что-то гулко стукнуло, еще и еще. Стук был размеренный и ровный. Изогнутые ветки на крыше пришли в движение. Цветы раскрывали и захлопывали красные пасти, листья тряслись под ударами дождя, усиливая странное впечатление, что дерево шевелится… Но стук не прекращался. Яна с Алексом переглянулись.
– Я пойду, – сказал Алекс.
– Я тоже, я здесь одна не останусь!
Они приблизились к зданию.
– Эй, Швед! Мы входим! – крикнула девушка.
И оба, пригибаясь, бросились к входу… влетели внутрь… и остановились, озираясь. У дальней стены в полу находился пролом, занимающий едва ли не десятую часть площади пола. Сквозь него пророс толстенный ствол. Он изгибался и уходил в соседнее помещение, пробив стену. Пол был усыпан отслоившейся корой, нанесенными ветром листьями, пожухлыми багровыми лепестками. Все перевили тонкие, как веревки, побеги… Стук раздавался в соседней комнате – там, куда сквозь перегородку пророс ствол хищного растения.
– Швед! – позвала Яна. – Ты где?
Стук прервался.
– Здесь я. Входите уж, раз все равно явились, – с одышкой прохрипел Швед, – нетерпеливые…
Он рубил топором ствол растения-мутанта. Здесь дерево было куда тоньше, чем у основания.
– Я уже почти закончил, – пробормотал он, не прерывая работы.
Десяток ударов – и нижняя часть растения тяжело обвалилась, просела на пол. Верхняя, уходящая в потолок, вздрогнула, зацепившись ответвлениями за что-то выше.
– Ну вот и все, – спокойно объявил Швед. – Верхняя часть была опасной, а здесь это полено себя защитить не может. Недостаток большого роста, понимаете ли… Вечная беда великана.
Алекс восхищенно покрутил головой:
– Ну, ты даешь! Прямо Тор с молотом против ётуна.
– Ладно тебе, – махнул рукой Швед. – Вы пройдитесь осторожно, поглядите, что здесь. Я думаю, из-за этого спрута деревянного сюда никакие твари не могли забраться. Поэтому должно быть безопасно. И вот что! Если вдруг нож приличный попадется, прихватите. Я из поселка краевцев топор унес, но без ножа как-то… не по себе, в общем.
– Да откуда здесь приличный нож…
– Ну, мало ли. Сходите, осмотритесь. – Швед утер мокрый лоб, тяжело опустился на обрубок ствола.
– Погоди, у тебя же был нож? – вспомнил Алекс. – Которым ты Асея зарезал?..
– Только один, да и тот ерундовый. Нет, Алекс, не понимаешь ты меня. Есть вещи, о которых в книгах не пишут. Пойми, не все в книгах, не все! Порядочный нож – это… В общем, ступайте, а я передохну малость. Что-то давит меня атмосфера. Или зелье краевцев так действует? То, которым меня Дамар потчевал. А может, пыльцы вдохнул? В общем, вы посмотрите по-быстрому, что здесь. А я подожду. Эх, надо бы спешить, а меня просто рубит…
Швед сел, прислонился спиной к мертвому обрубку хищного растения, запрокинул голову и закрыл глаза. Алекс с Яной побрели, шурша пожухлыми листьями, осматривать помещения. За пустыми проемами окон шелестел дождь. Небо слегка посветлело, и лило не так сильно. Похоже, дождь заканчивался. Алексу не хотелось думать о том, что будет после… Яна, против обыкновения, тоже впала в задумчивость.
Они обошли первый этаж – везде одно и то же. Мебель превратилась в щепы, сквозь стены, проломив кирпич и бетон, проникли отростки странного дерева… но в отличие от молодых и гибких побегов на крыше эти были твердыми и толстыми. Охотой они явно уже давно не занимались.
На втором этаже – то же самое, только ветки, пробившие стены и перекрытия, здесь оказались тоньше, чем внизу. Зато они ветвились гуще.
Дождевая влага проникала сквозь проломы и трещины в перекрытиях, стекала по изогнутым веткам, мелкие брызги летели сквозь окна. Под ногами шуршали палые листья и пожухлые, свернувшиеся лепестки. Алекс заметил нечто, углом выпирающее из слежавшейся массы, и присел над своей находкой, осторожно выкапывая ее из-под сора. Яна тем временем прошлась вдоль стен, ощупывая все подозрительные впадины и нажимая на все подозрительные выступы.
– Странно, – заявила она, – никаких тайников, спрятанных сейфов и прочего в таком роде. Скучное местечко.
Алекс не слушал. Извлеченный из хлама прямоугольный предмет, на первый взгляд похожий на пластину спрессованной грязи, оказался брошюрой в полусгнившем переплете. Яна сперва заинтересовалась, потом, приглядевшись, махнула рукой:
– А, ну да! У тебя же нюх на подобные хреновины… Я-то думала, пропустила что-то интересное! Но нет, все в порядке. На такую ерунду я внимания не обращаю. Слушай, по-моему, нам нужно забирать Шведа и прошвырнуться в другие здания. Здесь ничего интересного нет.
– Погоди, погоди, – пробормотал Алекс.
Он осторожно разлепил отсыревшие страницы.
– Ну, и что там? Нашел какую-то дрянь и радуешься.
– Это… Смотри, здесь написано: «Лабораторный журнал»!
– И что?
– Нет, послушай! Лаборатория находится в подвале. В этом здании. Оглядись, ты видишь что-нибудь лабораторное? Нет? Вот и я не вижу. Лаборатория внизу, больше ей быть негде.
Глава 13Все дороги ведут в Лес
Дождь уже прекратился, но вода продолжала стекать по веткам, постоянно что-то капало, хлюпало и журчало. Яна подошла к Алексу и взяла найденную им раскисшую тетрадку. Попыталась листать – ничего не вышло, страницы пропитались грязью и склеились.
Алекс глядел на нее и чувствовал, как что-то меняется. Что-то не так в мире, в этой комнате, в нем самом… «Это Лес, – подумал он. – Лес смыл с себя заразу, и сейчас снова возникает это чувство, какое всегда приходит, когда он рядом. Чуждость, враждебность, то самое ощущение опасности, которое всегда исходит от Леса. Мы ведь в самой середине этого анклава, здесь должно чувствоваться очень сильно».
Он глядел на Яну, на ее растрепанные коротко подстриженные волосы, впалые щеки с потеками болотной грязи, ампулу с препаратом в руках… глядел и думал: «Это Лес. Нужно что-то делать – разыскать шприц или чем-нибудь его заменить, как-то влить химический вирус в корневую систему Леса…» Но вместо того, чтобы предложить действовать, вдруг заявил:
– Ты перестала называть меня растяпой.
– Потому что ты не растяпа, а недотепа. – Похоже, Яне хотелось сказать колкость, но интонация получилась совсем другая, и фраза прозвучала необидно. – Я же тебе кричала: уходи! А ты вернулся.
Она шагнула к Алексу, он, сам не понимая, что происходит, тоже придвинулся к девушке… а чувство враждебности, присущее Лесу, так и не нахлынуло. Вместо него Алекс почувствовал что-то совсем другое. Он замялся, подыскивая нужные слова… неожиданно Яна оттолкнула его и бросилась к ближнему окну:
– Смотри! Вон туда!
В окне, сквозь струйки воды, бегущие с козырька, был виден захваченный Лесом научный комплекс. Здания, обратившиеся в затянутые лианами руины, за ними – болото. Над топью поднимались испарения, серая дымка заслоняла обзор, но все-таки Алекс разобрал: в темной плоскости болота угадывается линия, ведущая от дальнего берега к острову. Наверняка, если глядеть с близкого расстояния, то ничего не увидишь, но со второго этажа, издалека, в трясине угадывались бревна, почти целиком ушедшие в трясину. Что-то вроде гати. И по ней ползут темные точки – кто-то ковыляет через болото. Группа людей?
– Нужно предупредить Шведа, – сказал Алекс.
– Да, – кивнула Яна, не сводя глаз с приближающихся чужаков.
И оба не двигались с места. Что-то случилось в этой комнате, заваленной хламом и мертвыми ветками, Алекс ощущал, что странное чувство уже ускользает и испаряется. На миг стало страшно, что оно никогда не вернется… Но тут он, наконец, заставил себя сдвинуться. Отступил, преодолевая внутреннее сопротивление, от окна и пошел вниз – туда, где у разрубленного основания ствола сидел Швед.
Яна нагнала его на лестнице. Громко топая и шурша гниющими ветками, устилавшими ступени, промчалась мимо и крикнула на бегу:
– Швед! Эй!..
Алекс побежал следом и влетел в комнату за девушкой. Швед сидел на прежнем месте, запрокинув голову на неровно срубленный ствол, борода торчала вверх, а глаза были закрыты. Он спал и во сне бормотал.
– Чего это он? – спросила Яна.
– For at opsummere… – четко произнес спящий.
– Швед! – рявкнула Яна. – Вернись!
Отшельник вздрогнул, рука метнулась к лежащему рядом топору, и пальцы сомкнулись на рукояти. Швед вскочил так быстро, что Яна испуганно отпрыгнула за спину Алексу и оттуда спросила:
– Эй, ты в норме?
Проснулся Швед уже на ногах. Обвел взглядом комнату, посмотрел на топор в руках… и прежним раздумчивым тоном пояснил:
– Разморило что-то. Может, средство, которым меня Дамар поил, все еще действует?
– А что значит «for at opsummere»? – спросил Алекс.
– Леха, а ты откуда датский знаешь? – Брови Швед приподнялись – Ведь раньше не признавался…