– Тео Юлиан, – обеспокоенно прошептала Фийя, выглядывая из-под огромного одеяла. – Может, вы лечь хотя бы сбоку?
– Нет. Спите! – уверенно ответил Уильям и прикрыл глаза, отвернувшись в другую сторону.
– Но… Я не могу спать. Вы так мерзнуть, даже зубы стучать. Ложиться около меня, я подвинуться!
Уильям ничего не ответил.
Он подложил обе руки под ухо, глубоко выдохнул и попытался не чувствовать холод, обращаясь мыслями к тому, что некоторые старейшины десятилетиями дремлют в пещерах. Разве он не такой же? Разве не должна вампирская кровь согреть его ледяное и напоминающее труп тело? Однако он так привык, как бывший человек, спать по-человечески: в тепле, в комфорте, осознавая собственную хрупкость в этом большом мире. У него никак не получалось потеряться во снах… Очень быстро Уилл перестал чувствовать пальцы на ногах, однако, будучи уверенным, что ему, бессмертному, ничего не станется, мужественно терпел. Впрочем, скоро холод пополз еще выше, завладев поясницей, плечами и ногами, а дрожь стала сильнее.
Послышались тихие шлепки.
Фийя сползла с кровати и, поеживаясь от холода и подпрыгивая на ледяном каменном полу, будто обжигаясь, подошла ближе. Она достала из сумки одно из своих платьев, постелила его вниз и устроилась рядом с Уильямом – считай, легла на голый пол.
– Что вы делаете?! – спросил тот, обернувшись. – Вы же заболеете!
– Да, но я не могу спать, когда тео страдать и дрожать на полу. Значит, я тоже буду дрожать, – тоненьким голосом произнесла девушка. Она тут же всхлипнула от холода.
– Вернитесь в постель!
– Нельзя. Если так, то идти вы, тео. А я остаться здесь, внизу… у ваших ног.
Уильям со стоном встал с ледяного пола и подал служанке руку. Та поднялась, опершись на него.
– Хорошо, – сдержанно произнес он. – Ложитесь под одеяло у стены. Я лягу с краю.
Фийя пробежалась по комнате, поднимая босые ножки, подобно Вериатель на берегу, и с удовольствием прыгнула под теплое одеяло. Всем своим видом она показывала, что, дескать, зачем страдать, когда можно быть в тепле и счастье? Ее женская уловка сработала. Сжалившись, Уильям пошел у нее на поводу. Он расправил вторую половину одеяла и лег на нее сверху, пока служанка осталась лежать под одеялом. Отвернувшись от Фийи, он прикрыл глаза, вскоре забывшись сном, где ему виделись какие-то темные неясные тени.
Рассвет потерялся в воющей ветром пелене снега. Вьюга продолжала кружить, кидалась на ставни и трясла их, не в силах проломить. Снега намело столько, что поутру управитель не мог открыть дверь постоялого двора. О том, чтобы продолжать путь в таких условиях, и речи не шло. Мариэльд закрылась в своей спальне и приказала не беспокоить ее до следующего утра. Уильяму сообщила об этом ненадолго покинувшая спальню Фийя, а Фийе – ее сестра Ада.
– Ой, тео, я вам низ у плаща подшить… А то оторваться, – щебетала служанка, сидя под теплым одеялом.
– Подшейте, – вздохнул Уильям.
Они вдвоем лежали на большой кровати, не покидая ее: идти было некуда. В комнате обосновался тягучий полумрак, и, пригретые, слушающие нудный вой за окном, заложники вьюги теперь сами заскучали.
На Уилла накатили воспоминания о родном доме. Жива ли матушка? Обеспокоенный, что даже эти несколько дней вынужденной задержки могут стать роковыми, он казался хмурым, отстраненным и глядел на Фийю исподлобья.
Фийя, к слову, переползла через него, опустила ножки на пол – и вскрикнула от того, какой он был ледяной. Затем она забавно сморщилась и надела сапоги. Взяв из сумки, где также лежали пряжа и спицы, набор для шитья, она вернулась к теплой постели и с накинутым на плечи одеялом, будто королевской мантией, стала ловко работать иглой. Да еще высунула от старания язык, продемонстрировав остренькие клыки.
– Давно вы служите Мариэльд? – поинтересовался Уильям, понимая, что ему придется провести с ней взаперти целый день.
Фийя подняла от шитья прищуренные глазки, смущенно улыбнулась господину и принялась работать дальше.
– Всю жизнь, тео Юлиан.
– Как? – не понял тот и переспросил. – Вы родились в семье слуг Мариэльд?
– Нет… Ну, да… меня… то есть моя и Ады мать… Ее купить на рынок Детхай, в городе Зунгрун. Она уже быть беременна нами к тому момент, от перекупщик, о чем не знать.
– Что значит купили?
– Ну… – Фийя болтала быстро, однако слова на неродном для нее языке подбирала плохо. – На невольничий рынок нашу маму купить тео Мариэльд. Моя мать – хороший, умелый швея.
– Так вы рабыня?! – изумился Уильям.
Теперь-то он сообразил, почему Фийя не смогла отказать своей госпоже в требовании удовлетворить похоть ее сына.
– Ну, не совсем так, – мягко улыбнулась она.
– А как же тогда?
– В Ноэль нет такой слово, как «рабство». В Детхай, например, если человек или вампир становиться раб… То он остаться им на всю жизнь. Раб всю жизнь. Понимать, да, тео? А вот в Ноэль раз в эм… десять лет мы можем сменить хозяин. Либо покинуть хозяин и стать свободный. Мы не раб. Мы айоры!
– Но почему вы тогда служите Мариэльд? – Уильям следил за ловкими пальчиками девушки, которая почти закончила работу. – Если могли уйти?
– А зачем, тео Юлиан? – пожала плечами Фийя. – Служить такая старейшина – это честь. Каждый вампир мечтать об этом, я уверена. И… – Тут она неожиданно перешла на шепот: – Хотя ваша мать порой очень грозный и ей тяжко угодить, мы ее все равно очень любить. Как и вас теперь, ее сына.
– Я не ее сын. И меня зовут Уильям, не Юлиан, запомните это, будьте добры.
– Нет… Раз тео Мариэльд сказать, что вы ее сын и наш тео, значит, вы ее сын! Другого и быть не мочь!
Наконец айорка закончила шить и, снова перебравшись через Уилла, отнесла его плащ на шатающийся от старости стул.
– Тео? Что значит «тео»?
– Это значит «хозяйка» или «хозяин». Когда мы прибыть в Ноэль, вам нужно быть подучить язык. А хотите, я могу научить вас наши слова? Чтобы вы уже говорить чуть-чуть до наш Ноэль?
– Возможно, я покину вас раньше, – отвел глаза Уильям и уставился в стену.
– Но как? Почему, тео? Вы покинуть свою мать?
– Говорю вам еще раз: я не ее сын! У меня есть своя матушка, родная, понимаете? Которая растила меня, кормила и заботилась обо мне всегда. И она сейчас болеет, а может, ее уже прибрал демон Граго, однако раз я могу поехать к ней, то я должен! Но о госпоже Лилле Адан я не знаю ровным счетом ничего. Как я могу доверять ей, когда я ей никто, всего лишь документ, чтобы она там ни говорила?
– Так вы узнать ее со временем… – поразилась Фийя. Ее грудь часто вздымалась от переживания. – Да, вы узнать ее, у вас же впереди долгий век, тео, вы же тоже старейшина! Не уходить от нас. Тео Мариэльд – хорошая женщина, поверить мне!
Обеспокоенная девушка бросила шитье, на коленях подползла по одеялу к молчащему Уильяму, взяла его руки в свои и посмотрела с мольбой, будто ребенок.
– Вы же одиноки, ведь так? Вам некуда ходить?
– Некуда… – шепотом, словно сам себе, отозвался Уилл.
– Вы же быть человек раньше, но сейчас вы, как мы, – продолжила она подрагивающим голосом. – Значит, ваша матушка тоже человек? Вам же быть плохо на Севере, сделать себе хуже и страдать, потому что северяне злые, очень злые, темные, как хвойный лес. А у нас не так, тео, совсем не так в Ноэль!
Недослушав, он высвободил свои руки из рук Фийи и поднялся с кровати, затем направился прочь из комнаты. Служанка так и осталась глядеть ему в затылок, пока дверь не захлопнулась.
Уильям немного послонялся по пустующим коридорам, подобно высокой мрачной тени, которая сама может напугать кого угодно, пока в конце концов не пошел к Пацелю. Он желал поговорить о веномансии и узнать о Юге побольше. Да и в целом он чувствовал себя скованно рядом с рабыней, готовой отдаться ему по одной просьбе.
Помня дверь, куда определили целителя, вампир постучал в нее. Тишина… Однако где же еще быть уважаемому целителю, как не у себя? Учитывая, как неистово стонет снаружи вьюга, обратившись уже метелью, как снаружи все занесло сугробами, не могло быть и мысли, что Пацелю просто захотелось прогуляться. А может, он спит? Но нет, припав к двери ухом, он ничего не услышал.
Дернув плечами, Уильям нехотя вернулся в комнатку, ничего не понимая.
– Вы быстро, – улыбнулась смущенно Фийя.
– Да, – пробормотал озадаченно он. – Пацеля у себя не оказалось.
– А-а-а, это обычное дело, тео! – махнула рукой айорка, хихикнув. – Он же маготворец. Он постоянно то исчезать, то появляться из ниоткуда, когда ему в голову взбредет.
Как же он сразу не догадался?! Маг! Ведь не зря Пацель так понимающе рассуждал о воскрешенных мертвецах, а также о том, что его навыки пригождаются в различных областях. Вот оно что, значит! Оказывается, Мариэльд де Лилле Адан собирается вылечить матушку Нанетту южной магией!
– Вы никогда не видеть магов, тео? – спросила Фийя.
– Одного доводилось, конечно… – пробормотал Уилл. – Ну а так лишь из сказок узнавал, да и представлял их иначе. Высокими такими, с белоснежной курчавой бородой, в какой-нибудь мантии, разукрашенной таинственными, чудными символами. И чтобы заклинания бурчали под нос, а порой превращали в вурдалаков или чертей, если северянин их обнаружит и попытается помешать. Но точно не такими, как Пацель…
– Ой, ну это вы, конечно, сказать! – хихикнула Фийя. – Ни один из тех магов, что бывать у нашей тео, не похож на высокого и с белой бородой.
– А у вас они вообще есть?
– В Ноэле? – похлопала глазками Фийя.
– Да, именно в Ноэле, – уточнил Уильям.
– Ну, у нас их немного, наверное… Живут какие-то у маяка Голубой Коготь, в круглом доме, но я точно не знать. А к нашей тео приезжать далекие маги, которые много-много говорить с хозяйка о больших делах, а она их внимательно слушать и кивать.
– Не понимаю вас, разве Ноэль все-таки находится не на Севере? Почему вы так спокойно говорите о магах, которых у нас побаиваются?