– Тебя, безбожник, этот город не примет! Не смей топтать нашу площадь и глядеть на наших матерей, жен и детей, которые набожно чисты! О, тебе не прибрать их души, приспешник Граго, своим злым черным глазом… Прочь, уходи прочь! И забирай с собой свой иноземный сброд!
Толпа отозвалась грозным роптанием.
– Я не сделал вам никакого зла! – крикнул Юлиан, чувствуя, как страх душит его. – Мы переночуем здесь и покинем Варды, когда я увижу мать живой и здоровой.
– Нет, ты уедешь сейчас! Вон! Вон! – заверещал жрец.
– Я сказал вам, что останусь до завтра!
– Забыла спросить тебя, когда нам уезжать, человек, – произнесла гневно Мариэльд, делая шаг вперед.
– Подожди, Мари… – ласково улыбнулся Пацель.
Маг поправил свои широкие рукава и с доброжелательной улыбкой вышел вперед всех, обратившись к стоящим напротив хозяевам городка:
– Вы, кажется, забываете, что у вас нет никаких распоряжений хозяина этих земель против нас. И мы имеем полное право остановиться, где вздумается, оплатив услуги серебром.
– Хозяин этих земель сам Ямес! – завопил жрец, которого вид южанина распалил еще пуще. – Потому не позволим демоническому отродью, да еще якшающемуся с поборниками Юга, быть в нашем городе! Вон отсюдова! Или сами выпроводим вас!
– Ямеса? А кто это? – вдруг спросил Пацель, весело поднимая брови. – Это, стало быть, какой-то могущественный маг?
Жрец мигом оторопел, а чуть погодя его лицо налилось столь едкой желчью, что, казалось, его хватит сердечный приступ. Вокруг уже не просто зароптали, а стали призывать к расправе, забряцали тем, что было в руках: топорами, розгами, вилами. Такое-то богохульство, да в священных Северных землях! К тому же богохульство явно нарочное, от южанина!
– Ямес – это бог! – воскликнул служитель. – Наш великий, великодушный Ямес создал этот мир, посеял в нем зерна жизни и послал четырех посланников: Аарда, Саммама, Лионору и Граго, – дабы следить за всходами добра и людским благом! И все они следят, кроме Граго, этого отступника, пустившего скверну и породившего все злое!
– Ах, вон оно что, – наигранно произнес Пацель. – Всего-навсего выдуманный божок, коих было тысячи и будет еще с тысячу.
– Да как ты смеешь, южное отребье! – едва не бросился с кулаками на мага жрец. – Ямес покарает тебя за такие слова! Испепелит! Изничтожит, дабы не топтал ты обитель чести и благопристойности!
– Пусть карает, я жду, – ухмыльнулся Пацель.
Вокруг все стихло, да так, что стало слышно лающую за углом собаку. Деревня погрузилась в молчание. Перепуганный люд озирался по сторонам, ожидая кары своего божественного господина, о котором им толковали с самого рождения. И правда, не должен ли покарать Ямес за такое-то? Однако небо так и не громыхнуло, стерев смуглого богохульника в порошок, а земля так и не разверзлась под его ногами, чтобы поглотить.
Пацель стоял и улыбался.
– Где же Ямес? – поглядывая с любопытством в небо, поинтересовался он.
Кровь отлила от лица жреца. Он также посмотрел вокруг себя, растерялся, не зная, что ответить. Ни разу все его прения не доходили до столь очевидного вопроса, а где же, собственно говоря, кара божья?
– Где он, хозяин этих земель? Где ваш великий бог, который породил этот мир и посеял в нем зерна жизни? Где, я спрашиваю?!
Все молчали растерявшись.
– Видишь ли, глупый человечек, – продолжил маг, и в голосе его зазвучало странное, темное величие, – твой Ямес, такой, каким вы себе его представляете, живет лишь в ваших деревянных головах… А вот мы, демоны, стоящие перед тобой, абсолютно реальны. В этом мире никогда не было богов, запомни! Ибо еще до них здесь обосновались демоны. Демоны, которые, возможно, и были полуобожествлены вами, но таковыми не являлись… Мне кажется, куда разумнее пытаться договориться с нами, чье существование доказано, чем пытаться взывать к тому, кто не сможет спасти тебя от погибели!
Все вокруг вмиг сделалось темно-серым, сумрачным, и город оказался укрыт чьей-то огромной тенью. Над Вардами точно сомкнулись грозовые тучи. Как и жители, Юлиан вскинул голову, но небо было таким же ясно-голубым, без единого облака. Что же случилось?
Побелевший люд окончательно притих. Все уже пугливо глядели на стоявшего перед ними чужеземца, странного, не верящего в бога, улыбчивого, но вместе с тем отчего-то зловещего.
Продолжая улыбаться, Пацель спросил:
– Ну и какой твой ответ, человек?
– Ямес, защити нас! – воскликнул жрец в испуге.
– Ну что же, – пожал как-то разочарованно плечами маг, – тогда молись своему Ямесу!
Ноги жреца с хрустом подогнулись, и сам он неожиданно оказался на коленях. От него отпрыгнули, как от прокаженного, купец Осгод вместе с вождем Эхором. Воздев руки к небу, он согнулся пополам в поклоне.
– О, спаси нас, Ямес, молю! – снова воскликнул жрец. – Прошу!
В исступленной молитве он склонился к земле… и вдруг силой ударился об нее лбом… Окружающий люд содрогнулся. Опять подняв руки, жрец снова ударился. Над деревней зашумел злой ветер, пронесся между домами; где-то в доме истошно завопил оставленный ребенок. Сумрак почернел. Стоило несчастному вернуться на колени, как все увидели его перекошенное в ужасе лицо – из рассеченного лба струилась кровь.
Служитель разрыдался, подобно ребенку.
– Ямес, где же ты… Спаси меня от присутствия демонов! Сохрани меня от них! Всю жизнь я молился тебе, ни разу не… – Раздался хруст. – Ни разу я не согрешил, не обмолвился злым словом в сторону чистых душ… – Опять хруст. – О, за что мне это?! За что?
Жрец продолжал разбивать свое лицо о землю и плакал. Никакие божественные силы так и не вмешались, чтобы помочь ему. Между тем Пацель ходил вокруг, наклонялся, заглядывал ему в глаза с понимающе-злой улыбкой. Будто все это страсть как его забавляло!
Вместе с ним на унижение жреца таращился и простой люд. Напасть ли на колдуна? Ударить ли в спину, пока он приплясывает, как дворцовый шут? А страшно-то… Страшно! Все переживали прежде всего за свою жизнь, дрожали, как овцы, которые видят, что волк терзает и уносит одну из них от отары. Но сделать ничего не могли, ибо у волка клыки и когти.
– А Ямеса все нет… – наконец развел руками маг. – Что же делать? Может, нужно больше молящихся?
После этих слов все поселяне на площади поневоле упали на колени следом за стонущим жрецом. Что тут началось… Вопли! Крики! Люди разом взмолились, но взмолились они не Ямесу, как предполагалось, а могучему колдуну, причем сделали это пуще, громче и искреннее, чем в храмах. Сам колдун, сверкая глазами, в которых точно бесновался нечистый огонь, издевательски хохотал.
Побледневший Юлиан следил за ним, но его за локоть держала Мариэльд, поглаживая и успокаивая.
– Ну что, готовы молиться Ямесу?! – с чувством, приплясывая и вскидывая ноги из-под платья, спросил Пацель у жителей Вардов.
– Пощадите! Прошу! – захрипел вождь Эхор. Его руки, как и руки прочих, разом взметнулись вверх.
А потом, также разом, поселяне устремились лицом к грязной, истоптанной земле, однако нелепо остановились над ней за миг до удара. Мольбы стали горячее, жалостливее. Даже по щекам многих мужей потекли слезы, что уж говорить обо всех остальных.
– О чем вы там говорили? О пощаде? – спросил маг.
– Остановитесь! – пробасил Осгод. – Тут женщины, дети, старики!
– Ну, женщины, дети, старики… Что с того? Почему я должен щадить их всех, если вы не способны пощадить даже одного из своих, а? За что не терплю Север, так это за вашу косность, которую тяжело пробить. Ну-ну, я вас слушаю… – улыбнулся Пацель и, подобрав подол, склонился над бородатым купцом.
– Мы… будем рады предоставить вам кров и еду, – произнес перепуганный Осгод, дрожа.
– Мне по душе ваше здравомыслие! – доброжелательно протянул маг из Детхая, затем потер ладони. – Будьте добры, мне комнатку потеплее, с камином. И не забудьте принести курицу, хлеб и пиво. От всех этих дел с божками так разыгрывается аппетит!
– Как прикажете, господин.
Линайя, белая как снег, убедилась, что с отцом все хорошо, и посмотрела своими синими глазками на Юлиана, потом на странную женщину с белоснежными волосами и на страшного колдуна с Юга. И захлопнула ставни. И хотя люд быстро расходился по домам, жрец так и продолжал разбивать свою окровавленную голову о землю… Бился и бился… Но уже не молился.
Насмерть перепуганные работники, поднявшись из грязи, приняли лошадей и увели их в конюшни, чтобы покормить. Вместе с графиней Юлиан направился за управителем, рука которого все тянулась осенить себя знаменем Ямеса, но замирала на середине и опускалась.
Уже в комнате Юлиан пропустил Фийю и хмуро огляделся, вспоминая, как чистил здесь камины. Он и подумать не мог, что так все обернется… Ну что же, жизнь порой и правда поразительна…
– Тео, вы здесь вырасти? – спросила айорка. Она раскладывала из сумки вещи.
– Да…
– А эти злые люди – ваш бывший сосед и родственник? – удивилась она.
– Да, – снова кивнул Юлиан.
– Ясно… – И Фийя едва покраснела. – А вы отправляться с нами в Ноэль?
– Да, Фийя, и еще раз да!
– Ах, я так счастлива, тео, – облегченно выдохнула служанка и расплылась в блаженной улыбке.
Между тем Юлиан прислушался.
Снаружи доносились шлепки, точно били мокрой тряпкой, и он подошел к окну, открыл ставни и выглянул. Внутрь влетел морозный воздух. Солнце разогнало полумрак. Перевесившись через подоконник торца здания, вампир увидел, что служитель действительно до сих пор бьет поклоны Ямесу своей размозженной до мяса головой. Остальные жители Вардов быстренько разбежались по домам, чтобы не мозолить глаза страшному колдуну. Пацель явно был по-злому ироничен.
Вслед за своим господином высунулась и Фийя, посмотрела на мертвеца и улыбнулась.
– Вот негодяй, получить свое! – довольно заявила она. – Как он посметь что-то вам кричать?
– Но заслуживает ли он такой смерти?..
– Заслуживать, заслуживать… Он же злодей!