Ум мгновенно включился в работу, обозначив две насущные проблемы.
Очень скоро любимый супруг очнется от загадочной травы-муравы, которой я ему вчера накапала, и только бог знает, что он со мной сделает. И неизвестно еще, как поведут себя храмовники…
Но и это не вся беда. Выманенное платье с плащом и ботинками ждало меня в комнатушке на чердаке, и непонятно, кто до него доберется первым. Я или Лети. Или взбешенный муж. Или экономка.
Первым делом я, воспользовавшись форой во времени, осторожно вышла из комнаты и отправилась исследовать окрестности храма.
Мне повезло, отдельная комната для омовений соседствовала с моей спаленкой и запиралась артефактом, чем я с радостью воспользовалась. Спустя час, посвежевшая и распаренная, я выпорхнула в коридор, встретив два десятка хмурых братских лиц.
— У нас тут расписание, вейра, — с обидой сказал кто-то. — Семь минут на человека, а вы там полтора часа сидели.
Сурово.
— Учту, — сказала примирительно. — Но на мне был вот такой слой косметики. Я бы его за семь минут не смыла.
Я соединила большой и указательный палец, оставив между ними зазор в пару сантиметров. Братья одобрительно загудели, что, конечно, смыть было надо, отец-дракон не приемлет человеческой грязи и излишеств.
Храмовники на удивление оказались миролюбивы и даже дружелюбны, проводили меня до кухни, наложили огромную порцию каши и усадили на почетное место. Больше других мне понравились брат Понти и брат Велей, которые шепотом пересказывали мне местные порядки.
— Ежели за ограду сада не выходишь, то, считай, принадлежишь богу, а если вышла… — брат Понти скорбно затряс головой с грустными собачьими глазами. — И в седьмой зале не молись, у нее окна выходят ровнехонько на плац. Не дай же, мать-драконица, выпадешь и все, считай, ты отныне законная добыча любого драконира.
Выпасть из окна первого этажа было настолько удивительно, что я насторожилась. Значит, были прецеденты, когда скрывающиеся от преследования люди, покидали храм против собственной воли. Ну вот, например, в окно выпадали.
Не так прост этот брат Понти. Но… кажется он пытался мне помочь по-своему, и это оказалось очень приятно. Давно мне не помогали просто так.
— В зеленом коридоре одна не ходи, — со вздохом добавил брат Велей. — Свернуть там некуда. У нас в прошлом году одна вейра ходила, из дальней родни Бельхов. Приехала погибшего мужа оплакивать и вымаливать ему счастье в новом перерождении. Зашла туда богатой вдовой, а вышла нищей наложницей заезжего графа, который ее случайно скомпрометировал.
Память Эйвери мне тут же подсунула с десяток законов, по которым богатая вдова может оказаться на улице. Это зависело и от титула, и от срока вдовства, и от присутствия старшего по возрасту мужчины в роду, и… сяду-ка я на досуге почитать местное законодательство.
— Спасибо, — сказала искренне. — Покажете мне храм? Куда можно ходить, куда нельзя, я ведь ничего не знаю.
На этот раз помощь мне предложили сразу четверо братьев, и все наше утро ушло на изучение обстановки. Братья болтали, а я мотала на ус. У меня создалось впечатление, что служащие храма делились на две касты: высшая, состоящая исключительно из драконов древних родов, и низшая. Те самые храмовники, которых набирали из всех слоев общества, как отмеченных божественной меткой. Чисто теоретически такой брат даже мог сделать карьеру от низов до настоятеля, но дьявол крылся в слове «теоретически».
К обеду я вычислила все уязвимые точки храма, и точно знала куда я пойду, а куда меня семеро не затащут. Спасибо братьям.
В обеденную заглянул вчерашний брат. Теперь, собрав побольше информации, я причисляла его к высшей касте:
— Следуйте за мной, вейра Бельх, — сказал он желчно, но я неохотно поднялась из-за стола.
— Да, брат Вальриольх, — имечко у него — язык сломаешь.
Шумная обеденная болтовня сменилась тишиной. Братья смотрели, как я выбираюсь, но уже не пытались помочь. Вышла в коридор вслед за своим провожатым, чувствуя знакомое охотничье напряжение в теле. Сытная пища, горячая ванна и восьмичасовой сон вернули мне силы и остроту ума. Я была готова к очередной маленькой войне, и собиралась ее выиграть.
— Молиться будете в четвертой зале. На моления отведено семь часов, в течении которых нельзя принимать пищу, но вам будет дозволено взять немного воды.
У четвертой залы было крайне удачное расположение, я и сама хотела в нее попасть, но… этому Вальриольху-то какой от этого толк?
Брат шел быстрым шагом, и я запоздало мчалась за ним. Мы притормозили в конце одного из коридоров у неприметной дверки, но едва брат коснулся ручки, я вдруг все поняла. Здесь был выход на маленький скотный дворик, откуда можно в два счета перебежать во вторую часть храма. Многие братья ходили тут, чтобы сократить путь.
А вейры не ходили.
Защита отца-дракона действовало только в стенах храма, а во дворике, на маленьком отрезке в десяток метров, уже нет.
Я застыла перед дверцей, слыша куриное кудахтанье и надрывный ослиный вой с той стороны. Эйвери часто работала на скотном дворе при своем монастыре, и такой шум животные поднимали только в одном случае. Если их территорию оккупировал более крупный зверь. Хищник.
Тело окаменело. Казалось, я слышу дыхание собственного мужа, стоящего в шаге от каменной кладки храма. На расстоянии руки от меня. Стоит мне только ступить за порог, как я лишусь и без того хрупкой защиты хитрого вальтарского бога.
— Чего встали, вейра? — поторопил Вальриольх. — Идите быстрее, моления скоро начнутся.
Уже и дверь приоткрыл. Я рефлекторно попятилась назад, не хуже напуганного кота.
— Я вспомнила, что забыла в келье мамин подарок, без него молитва не достигнет отца-дракона, — сочиняла на ходу. — Надо за ним вернуться. Я мигом.
Брат поджал губы, в глазах полыхнуло гневом.
— Только быстро, — сказал с усилием.
В этом мире высоко ценились родовые артефакты, и отказать мне он просто не имел права. С колотящимся от ужаса сердцем я на деревянных ногах двинулась обратно, все время ожидая окрика в спину. Но никто меня так и не окликнул.
Разумеется, возвращаться я не планировала, а просто прошла к четвертой зале более длинным путем, через сеть подземных коридоров. И даже не заблудилась, что было удивительно, учитывая запутанную схему переходов.
За Вальриольха я не переживала. Ну подождет он меня немного, пообщается с моим разъяренным мужем… Заодно грехи ему отпустит.
У четвертой залы меня уже поджидали еще двое храмовников. Увидеть меня одну они не ожидали, но внутрь охотно запустили:
— Через час мы донесем светильников, а еще через час воды, — уведомили меня.
В переводе на человеческий, это значило, что мной будут приглядывать. Плохо. Мне нужен был хотя бы час с небольшим, чтобы сделать все задуманное.
Меня впустили в большую полутемную комнату, по центру которой стояла статуя двух драконов, слившихся в смертельной схватке, отлитой из чистого золота. Перед ней лежала потертая подушечка, на которую мне надлежало встать коленями и провести в этой позе без малого семь часов.
Именно это я и сделала. Слух поймал хлопок закрывшейся двери, и я для начала действительно опустилась на колени перед статуей, быстро оглядывая помещение.
Витые колонны, стрельчатые низкие окна, несколько светильников, медленно покачивающихся вдоль темных стен, золотой лепки фризы и капители, прожилки на стенах, постаменты… Золота было так много, что у меня глаза собрались в кучку от блеска.
Перевела взгляд на садовую зелень за стеклом, чтобы не ослепнуть окончательно, и… застыла. В груди нехорошо и маетно дрогнуло. Первый генерал из клана Винзо стоял в метре от окна и смотрел прямо на меня. В темных провалах глаз ходила буря. Мощная фигура перегородила солнце, в зале потемнело, казалось, даже светильники горели глуше.
В голове смешались в кашу надежда, отчаяние, радость, печаль, тоска по чему-то давно забытому, выброшенному из памяти. Силой воли заставила себя стряхнуть морок. Знаю я цену фигне по имени любовь. Сходила один раз, и едва живая выбралась, и то не в благоустроенный семикомнатный мир, а к драконам.
Глядя прямо в глаза генералу я жестко усмехнулась. Уж не знаю, с какой целью он пришел, а только терпеть давление не в моем характере. Поднялась с колен, цепляясь за подножие статуи, и медленно подошла к окну. Не отводя взгляда, отыскала защелку, распахивая окно в сад.
— Доброе утро, вейр Винзо, — бодро поприветствовала генерала. — Отличная погодка, не так ли?
Темное полукружие брови взметнулось вверх, почти полностью скрывшись за черной прядью. Генерал смотрел на меня с откровенным потрясением.
— Вы… — он помедлил. — Вы меня видите?
Я хмыкнула. Точно, мужик, я тебя вижу. Даже пощупать могу. Сказано — сделано. Перегнувшись через окно, ловко поймала его за руку и несильно сжала, чувствуя пальцами силу и крепость его ладони. А потом меня резко накрыло слабостью и дурнотой. Все-таки не предназначено это эфемерное тело для грубой физики. Меня качнуло вперед, и я буквально повисла на генерале, вцепившись в его мундир, чтобы не выпасть из окна окончательно.
— Суток не прошло, а вы уже мужу изменяете, — буркнул спаситель.
Обхватил меня за талию руками, как стальным обручем, и вернул обратно. Ему пришлось шагнуть вперед, и теперь мы стояли почти вплотную друг к другу, разделенные проемом окна.
— Хочу и изменяю, — и ресницами кокетливо взмахнула.
И откуда что взялось. До сегодняшнего дня слова «кокетливо» у меня даже в лексиконе не было, не говоря уже о том, что из-под ресниц я молнии метала, а не сердечки. Генерал засмеялся, но в его смехе мне почудилась едва скрытая злоба:
— В первые три месяца после свадьбы, молодой муж, поймавший супругу на измене, имеет право казнить ее прилюдно, — сказал он преувеличенно нежно.