смех звучал не очень весело. Генерал, словно в него был встроен датчик, мгновенно насторожился:
— Что случилось, госпожа? Тебе нужна помощь?
— Нет, Аш.
— Мой солдат дошел до тебя? — его голос стал серьезнее, но тело все равно отзывалось, как сталь отзывается на звук.
— Дошел. Насколько все плохо?
— Все хорошо, нас даже не заметили, хотя я перепотрошил весь имперский лагерь. Моего мальчишку случайно ранили. Считай, на звук выстрелили и попали. Какие будут распоряжения?
— Ждать.
— Я могу убрать их, — совершенно спокойно, словно мы говорили о погоде, предложил Аш. — Из-за них я не могу увидеть тебя, весь измучатся здесь.
Это звучал обыденно и даже скучно. По коже прошлись мурашки, напоминая, что когда закончится действие зелья, Аш скажет так обо мне. Убрать ее. С тем уже успевшим забыться каменным выражением лица.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила хрипло.
— Прекрасно, — генерал ответил, чуть помедлив и тут же поинтересовался: — Госпожа волновалась обо мне?
— Завтра ночью буду в охотничьем домике, — сказала, помня о предупреждении Дарко.
Слух поймал прерывистый выдох Аша и тихое, полное предвкушения:
— Да, госпожа.
Я скомкано попрощалась и после недолгих раздумий переместилась к картине.
А! Все равно теперь не усну. Так хоть проведу эту ночь с пользой для Леяша.
Примерилась к уголку картины и нажала на край белого нарисованного платья, и палец тут же обожгло мимолетной болью. Картина с щелчком отъехала вбок, открывая ровные ряды прозрачных камней, фонящих темной магией.
Идеально.
Прямо, как под заказ. Я выгребла из тайника заготовленные артефакты для станков и заглянула поглубже, обыскивая взглядом доступное пространство. Но тайник был пуст. Только камушки и все. Ни бумаг, ни документов, ни-че-го.
Скорее всего, глава рода уничтожил документацию перед смертью, а артефакты остались, потому что хрен их уничтожишь. Хранитель сказал, что в Гнездо после казни не ступало ни одно живое существо.
Но сомнение уже прокладывало путь в сердце. Что-то было не так. Очень сильно не так. Словно меня вела чужая воля. Так идет река, на пути которой поставили дамбу, и та вынужденно сворачивает в искусственное русло. Раньше я могла понадеяться на божественное покровительство, но… Богам Вальтарты не было до меня дела.
Хранитель по моей просьбе оцепил охранным заклинанием территорию Гнезда, но ни заговорщиков, ни тех подозрительных любовников поймать не удалось. Те, словно почуяли ловушку и перестали встречаться.
Либо каким-то образом обходили охранную сеть. Хранитель утверждал, что это невозможно, но я все равно носила при себе несколько полезных артефактов. Ни богам, ни магии я больше не верила.
— Другого выхода нет.
Я решилась.
Все-таки вытянула себе семь камушков из ста, заодно прикидывая сроки. Если каждый камень вырабатывается за неделю, то запаса мне хватит месяца на три, а вот потом…
Потом либо меня уже убьют, либо я найду способ пополнить запас.
Выспаться мне не удалось, ночь ушла на выстраивание стратегии и нюансы запуска производства. И первым тактическим пунктом шло сближение с Фирре. Так что утром я бестрепетно выставила милую Рене, обменяв ее на экономку.
— Помоги мне собраться, сегодня важный день, — проинструктировала я Фирре и… замолчала.
Обычно мы болтали по утрам на незначащие темы, но теперь я сознательно выжидала. Разглядывала ее искоса и оценивала. Гордая, даже немного высокомерная, амбициозная, но на разумная и надежная, как швейцарский банк. Без вопросов дала кровная клятву и ни разу меня не подвела.
Подругами мы точно не станем. Стыдно признаться, но как все интриганы, лучше всего я ладила с прямолинейными людьми. С тем же императором, не будь он распоследним кизяком, мы бы прекрасно сошлись. Или вот с генералом… Его грубоватая прямота и нежелание поддаваться слабостям мне очень импонировали.
С Фирре же… нужно быть поаккуратнее. Надо позаботиться, чтобы ее у меня не перекупили. Клятва клятвой, но на сто процентов никому нельзя верить.
— Готово, вейра, — экономка чуть нахмурившись, окинула меня последним взглядом и повернула ко мне зеркало.
Платье в пол, простое, жесткое и победоносное в своей вызывающей белизне, волосы убраны в библиотекарский пучок, ни единого украшения, кроме кольца с паучком. Ну и кольца, подаренного когда-то в Бельх Ашем, которое все равно никто бы не увидел. Посаженное на обычную цепочку, оно пряталось за корсажем. Холодные глаза и кружевные перчатки довершали портрет высокомерной вейры Леяш.
— Вы похожи на богиню, — шепотом сказала Фирре. — Волосы, как огонь. И платье белое.
По лицу невольно расползлась улыбка:
— Дорин шила.
— Редкая умелица, а уж какие кружева плетет — коснуться страшно. Тоненькие и нежные, как молочная пенка.
Фирре невольно бросила взгляд на мои перчаточки.
Вообще-то это была демо версия. Способ плетения, завезенный из моего родного мира. Я когда показала его Дорин, и та едва разум от восторга не потеряла. Ей и в голову не приходило, что кружево можно делать из тоненькой шелковой нити.
Конечно вручную, даже при помощи магии, много не наплетешь, но мне много и не надо пока. Мне пока для личного пользования.
— Встретишь хорошего драконира, подарю тебе такие на свадьбу.
Фирре замерла. После расправила дрогнувшими пальцами ворот-стойку на платье и со вздохом ответила:
— Я вея, вейра Леяш. Отец мой был драдером, но меня оставили веей по матери. Дракониры и на драдерах-то жениться брезгуют, а уж на обычных веях тем более.
— Здесь полным-полно неженатых дракониров, — сказала хладнокровно, блокируя неуместно вспыхнувшее сочувствие.
Развели тут касты. Какое унижение для бойкой умненькой девушки обнаружить, что она родилась третьем сортом — по определению. Отвратительно. Ничего-ничего, мы еще построим в Леяш коммунизм, если император меня не сожрет за то, что я его братика обижала.
— А вот будет у меня драконир, — вдруг решительно сказала Фирре. — И к алтарю со мной пойдет, как заколдованный.
Несколько секунд мы смотрели друг на друга и, кажется, пришли к полному взаимопониманию. А после я без улыбки подмигнула отражению и вышла из покоев.
Глава 24. Особая клятва
Клятву планировалось принимать в доме Гирпа.
Обычная кровная клятва для работников фабрики и отдельная, смертная, для семерых наемников на артефакты. Все время, пока я пробиралась по шумному Гнезду к выходу меня преследовала аналогия с храбрым портняжкой. Мол, семерых одним махом.
Едва выбралась во двор, около меня приземлился взмыленный Милош на кайране. Исхудавший, с темным горящим взглядом и растрепанной белокурой косой он был на редкость хорош собой. Я его словно впервые увидела. Окинула тем взглядом, которым обычно девочки смотрели на моего генерала. На Милоша пялились горничные из окон первого этажа, вышедшая следом за мной Рене, и даже невозмутимую Фирре, скупую на любые благосклонности, пробрало. Вон, как глазами сверкнула.
И в самом деле, как незнакомца увидела.
— Прошу, Эйвери, — полный темной, какой-то трагический красоты незнакомец галантно подал мне руку, улыбнулся и снова стал знакомым мне Милошем.
С момента отъезда Аша он в самой мягкой, но бескомпромиссной форме давал мне знать о своей симпатии. Но не давил, не требовал.
«Уступил место более хищной особи», — философски отозвался паучок.
То есть, дракон. То есть, отозвалась. А… Буду думать, как привыкла, иначе скоро окажется, что у меня внутри любой ифрит голову сломит, столько там народу.
Уже повеселее я запрыгнула на кайрана, к которому привыкла, как к родному. Заездила его, бедняжку. То мне на поля, то в леса, то к Гирпу, то обратно в дом родной…
— Будешь брать клятву? — Милош посерьезнел.
— Буду, боюсь без клятвы, — сказала честно. — Я недавно нашла особую кровную клятву Леяш, которую брали с некоторых рабочих.
Пока мы летели, быстренько пересказала Милошу клятву, и тот нахмурился:
— Страшная клятва, редкая. Такие доступны только древним родам вроде Варх-Винзо или Леяш, уверена, что справишься?
Нет. Меня уже и змеюшка отговаривал, и паучок, и чувство самосохранения. И если бы был другой выход, я бы к такой жутковатой клятве близко не подошла.
Когда мы опустились на кайранах во двор, рабочие и швейки из числа тех, кто и до начала трагедии работал на фабрике, уже собрались. В полном молчании позволила Милошу помочь мне спешиться. Его пальцы нежно скользнули от плеча до локтя, и я с подозрением на него уставилась. Но Милош смотрел куда-то в толпу, а после ласково подтолкнул меня к дому.
Сегодняшний день я не без оснований считала великим, поэтому в центральную зала заходила с полным осознанием происходящего.
Гирп в старинном официальном костюме тоже сознавал важность момента и встретил меня в дверях, словно мы не вчера расстались, уставшие, как собаки, а год не виделась. Троекратно расцеловал и предложил грога по старинной традиции.
— Выпью, но потом, — отказалась с улыбкой, даже не догадываясь, что спустя несколько минут буду радоваться своей предусмотрительности.
А заодно и жалеть, что пожадничала и стрескала за завтраком три блинчика вместо двух.
Я прошла в центральную залу дома, с радостью отмечая, что позитивные изменения коснулись и его. Исчезли извилистые коридоры из коробок и сундуков, паркет, натертый маслом, горел зеркальным блеском, а по стенах тянулась портретная иерархия клана Гирпов. Под потолком толпились гроздья светильников.
Хотя в зале все равно было тесно.
Медленно обошла по кругу собравшихся работников, приглядываясь, примериваясь. Наконец, остановилась ровно по центру залы, чувствую себя кресалом, о которое взгляды высекают искры.