— Что-то случилось, вейры?
— Нет, вы просто дверью сильно стукнули, — ответила одна из дракониц, а вторая с придыханием продолжила: — Мы так испугались…
Вейры весело загомонили, изображая утонченных неженок, и только красавица стояла мрачная и холодная, не отводя от меня глаз.
— О чем вы говорили с вейром Гроде? — спросила мрачно.
Я уже добралась до лестницы, предвкушая короткий отдых перед ночным приемом, когда меня догнал вопрос.
Замерла в пол-оборота, хотя это считалось дурным тоном и неуважением. После заставила себя все же обернуться и мирно ответить:
— О предстоящем приеме. Вас ведь оповестили?
Красавица хмуро наклонила голову в согласии:
— Тогда идите, вейра Бельх, — обронила царственно. — И будьте готовы к назначенному времени. Прием должен пройти как нельзя лучше.
Брови у меня поднялись в недоумении. Это мной только что пытались покомандовать? Драконица внутри меня хоть и очень вяло, но встрепенулась, расправляя косточки с очевидной целью оторвать хвост неугодной самке.
Стало вдруг очевидно, что красавица прекрасно знает, что Аш жив, и что я прихожусь ему не только похитительницей и угнетательницей.
Теперь понятно, почему Аш так подробно меня расспрашивал о своей невесте. Решал, достойна ли она его доверия, и результат его размышлений теперь жег меня ненавидящим взглядом.
С другой стороны, чего я ждала?
Пожав плечами, обернулась к обратившимся в слух драконицам:
— На прием не стоит надевать серые тона, — сказала, с удовольствием разглядывая серый газовый шарфика шее красавицы. — У ифритов серое носят прислужники низшего ранга.
В комнату я вернулась взъерошенная и все еще злая. За мной мчался вихрь горничных и прислужниц. Половина с целью помочь мне собраться на прием, а вторая половина для уточнений по приему.
В покоях, не выдержав криков и оханий, вытребовала у собственной прислуги личный час, за который клятвенно пообещала принять ванну и пообедать. Выставила всех и побрела в ванную.
Усилием воли освободила голову от бесплодных мыслей и с трепетом расставила баночки на столике.
Нет, пусть хоть революция, хоть война, а мне требуется десять минут полноценного релакса. Подумав, отпила из новой бутылочки успокаивающего зелья и забралась в воду. Удовольствие было таким сильным, что я блаженно закрыла глаза. А когда открыла, обнаружила нависшего надо мной Аша.
Сощуренные в ярости глаза, пылающие откровенным золотом, сдвинутые брови и сам он весь был, как грозовая туча. Он положил руки на бортики ванны по обе стороны от моей головы, и я почти физически ощутила волну жаркой горечи, прокатившейся по коже.
— Вот, значит, как, — прошипел по-змеиному, прижавшись губами к моему виску. — Ты решила заполучить Дара, а я стал не нужен…
Ослабевшей рукой нашарила на столике бутылочку, снова отпила и прижала к груди, как родную. Голова кружилась то ли от близости Аша, то ли от выпитого зелья.
— Я не собираюсь оправдываться, — сказала и не узнала собственный голос. — Я честно выполняю свою часть сделки, а все, что ее не касается, не твое дело, Аш.
— Похоже, госпожа стала очень смелой. Это ли не синоним глупости?
Сладкий шепот скользнул теплом по виску. Меня ощутимо встряхнуло. И не один раз, пока я не поняла, что трясет не меня, а ванну. А заодно зеркало, окно и туалетный столик с разноцветными пузырьками. Комната вибрировала от разлитой в воздухе силы. Сумрак забился в трещины и щели и шел понизу, словно кто-то активировал невидимый хейзер.
Мне надлежало уже заикаться от ужаса, но зелье от Милоша сделало свое дело. Я даже не поперхнулась.
Убойная штука. Если выживу, буду пить его ежедневно. Жить с драконами на трезвую голову невозможно.
Наверное, Аш понял, что добром реакции не дождется. Отстранился, чтобы оценить мою реакцию и помрачнел еще больше.
— Тебе было сказано активировать артефакт, — процедил он. — Вместо этого ты! Ты сама поцеловала его! Сама! Если бы ты сопротивлялась, артефакт испепелил бы Дареша на месте.
— Артефакт не выиграет войну, — отрезала жестко, но взгляд отвела.
Смотреть в горящее золото глаз было так же больно, как и на солнце.
В ответ Аш схватил меня за плечи, расплескивая воду и с силой поцеловал, словно пытаясь вытравить из памяти поцелуй Дареша. Только на поцелуй это походило примерно также мало, как деревенские пляски походят на балет.
Но в груди все равно дрогнуло. Как я не зарекалась думать только о любимой себе, сердце все равно лезло под бочок к Ашу. Словно ему там самое место.
Разорвав поцелуй, он уставился на меня золотом глаз, и мы замерли в самой неудобной позе, которую только можно придумать. Я наполовину в воде, и Аш, балансирующий над ванной в полуметаморфном состоянии, потому что ниже пояса вокруг него клубился сумрак.
— Если ты не в силах понять, что от тебя требуется, — сказал он жестко. — Я поясню. Твой удел выполнять мои приказы.
На его лицо словно легла непроницаемая маска. Не осталось ни злости, ни ярости, ни тени прежнего Аша.
Кажется, он тоже принял решение, и это решение было не в мою пользу.
— Конечно, — сказала холодно. — Что-то еще?
Выскользнула из его рук, выбираясь из ванны. Не стесняясь наготы, вытерлась наскоро полотенцем и натянула шелковистое неглиже, найденное на просторах родной гардеробной.
Аш так и стоял, окаменев, сжимая кулаки и уставившись на меня во все глаза.
— Ты больше не подойдешь к Дарешу, к этому своему калеке и любому другому дракониру, тебе все понятно? — проскрежетал он.
Я тут же с готовностью кивнула:
— Так точно, Ваша Светлость. Разрешите выполнять?
Лицо у него совсем потемнело, на виске проступила темная венка и пульсировала, как ненормальная. Я провоцировала его и совершенно не хотела останавливаться. Хотела причинить ему ту же боль, которую испытала сама. В зеркале за спиной Аша отражалось мое собственное взбешенное лицо с кошачьим прищуром глаз и змеиной улыбочкой. Не говоря уже о том, неглиже облепило влажное тело второй кожей и нагло просвечивало.
— А если продолжишь нарушать мои распоряжения, я запру тебя в башне, — прошипел Аш. — Или в сокровищнице.
Он резко развернулся и шагнул в сумрак. Клубы теневого дыма послушно потянулись за ним, и миг спустя ванная снова наполнилась светом. И если бы не разбитое зеркало и не сама ванна с обломанными ножками и краном, никто бы и не подумал, что здесь произошла драконья ссора.
Огонь, жегший грудь ослаб. Все-таки успокоительное Милош сделал на славу.
Я медленно вернулась в покои и сняла защиту, позволяя горничным зайти. Вокруг сразу поднялась суета, вихрь разноцветных юбок метался по комнате, причитая, поправляя, доставая и убирая шкатулки и сундучки. На меня что-то примеряли, а что-то наоборот убирали, а я сидела, как статуя и сухими глазами смотрела в зеркало.
Было больно. Впервые за долгие двадцать лет до моего сердца добрался другой человек, как я не клялась быть осторожной. Месяца не прошло, как Аш уничтожил мою броню, как если бы та была тоньше цветочного лепестка. Сердце, когда-то закованное в лед, медленно поджаривалось на огне его гнева.
Но я приняла решение, и собиралась держаться его до конца. Я помогу Ашу, но после наши пути разойдутся. И если мне посчастливиться выжить в предстоящей драконьей бойне, пусть они разойдутся, как можно дальше друг от друга. Аш женится на своей красавице, а я и вовсе предпочту не иметь с мужчинами никаких дел, кроме коммерческих.
В дверь тихо стукнули, и, не успели мои горничные встрепенуться, тут же зашли.
Вот красавица и зашла. За ней вереницей протянулось несколько прислужниц, которые, боязливо на меня поглядывая, взялись раскладывать какие-то коробки.
— Вейра Шалхе, — моя собственные горничные присели в заученном реверансе, но почти сразу отмерли, ожидая моих приказаний.
— Тут платье, — сухо обронила красавица и щелкнула пальцами по громадной коробке. — Здесь гарнитур. А здесь несколько вещиц, которые могу пригодиться.
Я тупо уставилась на нагромождение коробок, мельком оценив шок собственной прислуги. Если я все верно поняла, пожелание нарядить меня именно вот в это платье, исходило от Аша. И пожелание было далеко не пожеланием.
Дорин, как самая отважная приоткрыла первую коробку, заглянула. Закрыла.
— Надевайте его, вейра Леяш, — сказала убежденно. — А накидку все равно мою возьмите.
Она торжественно выложила на кресло тончайшую кружевную шаль, сияющую молочным блеском.
Прислуга предсказуемо окаменела, разглядывая верх человеческого мастерства, даже у вейры Шалхе глазки блеснули алчностью.
— Оставьте нас, — распорядилась я. — Вейра Шалхе поможет мне собраться.
Тепло распрощавшись с собственной прислугой, на правах хозяйки заглянула в коробку и онемела.
Руки, игнорируя сигналы рассудка, сами вытащили плотную тафту, вспыхивающую блеском на заломах ткани, раскинули на кровати и жадно прошлись по кромке подола, пытаясь проверить, какой же нитью можно было сшить такое чудо.
По фигуре оно село идеально, как на меня шили. Очень простое. Простое до бедности. Высокий корсаж, даже не пытающийся сесть по фигуре, присборенная клином юбка, простой вырез лодочкой и длинные рукава. И белая, изумительно-белая плотная ткань. Ни единой оборочки, рюши, отделки камнями и жемчугом, платье было украшением само себе. Даже мои волосы ему не противоречили цветом, даже наоборот, словно налились красным блеском, оттеняя слоновую кость и… магию.
Платье явно было непростое.
— Чем ты его опоила, сука? — голос у Шалхе прозвучал настолько бесстрастно, что я даже не сразу уловила смысл ее слов.
Она встала рядом со мной, глядя в зеркало на наши отражения. Черные, полные глубокой звериной тоски глаза пожирали мое лицо.
— Я спала с ним пять лет, жила походной женой, если ему это было удобно. Ела из общего котелка бурду вместе с солдатами, слушала пошлые шутки военных, спала на соломенном тюфяке, не мылась по неделе.