Потап, сидевший на козлах, обернулся:
— Что-то не так, барин?
— Всё не так, Потап! — ответил я, глядя в окно. — Лошади, кареты… Бесят. Где отцовская машина?
— Так это, на территории алхимической лаборатории, — ответил Потап, слегка смутившись.
— Чего ты раньше-то не сказал?
— Так вы же всё в делах, да в делах, барин. Не до машин было.
— А как там самочувствие управляющего литейным цехом?
— Всё хорошо, ваша милость. На поправку пошёл. Сегодня его видел: по территории носится встревоженный, то ли что-то потерял, то ли на голову болезный стал, всё пытается вырваться за забор. Говорит, важные новости у него. Но братья Гурьевы его не пустили, а то вдруг опять на него покушение совершат. Так что ждут они вас.
— Чего ты молчал, Потап? Тогда первым делом в лабораторию!
— Может, лучше уже поутру? — с надеждой в голосе поинтересовался он. — А то пока приедем, считай, ночь уже будет. Да и матушка с сестрой, поди, соскучались.
— Нет, правь сначала в лабораторию. Отосплюсь потом в академии.
— Но, барин…
— Гони давай!
Глава 11
Наконец карета подъехала к воротам, за которыми скрывалась семейная лаборатория. Буквально минута — и я уже внутри. Молодцы ребята, бдят.
Среди стражников заметил двух новых. Значит, мои поручения выполняются.
Едва успел выйти, как ко мне подбежал Осип Гурьев в домашнем халате. Видимо, как только я появился в воротах, сразу отправили посыльного известить управляющих о моём приезде.
Осип был уставший, измученный, но на лице хорошо читалось облегчение от того, что я появился здесь.
— Ваше благородие, — сразу начал он, как только увидел. Мужчина явно еле сдерживал поток слов, даже не поздоровался, сразу к делам, — за эту неделю мы сделали очень многое, но трудностей хватает.
— И я тебя рад видеть, — протянул ему руку для приветствия. — Погоди, погоди. Сначала скажи, как самочувствие Петра Бадаева?
— Все нормально, Кирилл Павлович, — Гурьев несколько раз кивнул, словно соглашаясь со своими мыслями. — Уже два дня по территории носится, всё к вам рвётся, но мы его с братом не пускали, как вы и велели.
— А чего носится-то? Как же постельный режим? — спросил я, нахмурившись.
— Говорит, что не может на месте усидеть, — ответил Осип, пожимая плечами. — Утверждает, что если будет лежать, то с ума сойдёт.
Я улыбнулся. Это было так похоже на управляющего Петра. Он ведь и правда, если что-то в голову взбредёт, на месте усидеть не мог. В моей голове всплыло воспоминание из детства Кирилла. Маленьким он приходил в кабинет к отцу. Тот сидел за столом, что-то писал, а Пётр Арсеньевич Бадаев, как всегда, нервно бродил по кабинету туда-сюда, размахивая руками и что-то бормоча под нос.
— Пётр, сядь уже, — раздражённо сказал отец, не отрываясь от бумаг. — Сколько мельтешить можно?
— Не могу, Павел Петрович, — ответил Бадаев, продолжая ходить. — Действовать охота! Может, я на глаза сплав сделаю?
— Я тебе сейчас сделаю на глаз, — отец наконец поднял голову и посмотрел на него с укором. — Жди, пока досчитаю пропорции.
Бадаев замер на мгновение, но уже через минуту снова зашагал по комнате, размахивая руками и что-то бормоча. Отец только вздохнул и продолжил работу.
А ведь наверняка он не поменялся за год, пока меня не было в этой колонии.
— Осип, отправь кого-нибудь за Петром, пусть в кабинет идёт, коль всё равно постельный режим не соблюдает.
— Будет сделано, ваше милость, — кивнул Осип и подозвал ближайшего охранника, давая ему распоряжения.
— Вот теперь рассказывай спокойно, что случилось за эту неделю, — сказал я, направляясь к кабинету.
— Сырьё заканчивается быстрее, чем мы ожидали, — продолжил он, шагая рядом. — А синтез некоторых компонентов идёт медленнее, чем хотелось бы, но мы с братом сейчас как раз над этим работаем.
— А, да, кстати, где Иван? — спросил я, оглядываясь в поисках брата Осипа.
— Он до сих пор на производстве, — ответил Гурьев, слегка улыбаясь. — Он сова, в отличие от меня. Я предпочитаю начинать день с первыми лучами, а он может работать до рассвета.
Сразу же вспомнил случай из прошлой жизни. У меня работали два лаборанта. Один приходил с утра, а второй сидел всю ночь. Мы шутили, что они как солнце и луна — почти никогда не встречаются на небе. Но зато их работы были безупречны. Синтез шёл круглосуточно, и всё всегда было под контролем.
Мы прошлись по коридору лаборатории, и я сразу почувствовал знакомый запах трав и магических эссенций.
— Что ещё? — спросил я, садясь за стол в кабинете отца.
— Демонстрационные комплекты готовы, — продолжил Осип, раскладывая передо мной отчёты. — Они поставлены в магазин, более тридцати образцов уже раздали медикам, убывающим на фронтир.
— Это хорошо, — сказал я, просматривая бумаги.
— Да, и вот ещё, — согласился он, — доктор из училища закупился на свою долю.
— Сделали ему скидку?
— Да, как вы и сказали, пятнадцать процентов.
— Осип, прошу тебя, давай без выканья. Нас в кабинете двое, зачем эти формальности?
— Как скажешь, — довольно улыбнулся он, затем открыл и закрыл рот, словно рыба.
— Что-то ещё? — поинтересовался я, видя, что собеседник явно не договорил про графа Дубина.
— В четверг доктор оставил довольно большой список эликсиров, которые хочет закупить у нас для медицинского корпуса академии.
— В чём же проблема? У нас чего-то нет?
— Всё есть, я просто не знал, делать на этот заказ скидку или нет? Партия-то не для него, а для учебного корпуса. Если сделаем скидку, то лечебные эликсиры, считай, ниже себестоимости отдадим.
— А другой продукции там много?
— Больше двух третей, там ещё укрепляющие, энергетические и зелья силы.
— Ну тогда чего думать, делай скидку. Мы от этого по-любому в плюсе будем, притом он будет не один.
— Не понял? — потряс головой Осип.
— Во-первых, это деньги, да, небольшие, но всё же. Нам сейчас оборот нужен, чтобы поставщики на сторону не ушли, если мы объёмы закупок уменьшим. Во-вторых, это имидж, академия выпускает в год несколько сот военно-морских медиков, а они, считай, с нашей продукцией уже будут знакомы. Ну а в-третьих, и, пожалуй, самое главное — я в этой академии учусь. А вдруг окажусь в больничной палате? Не хочу, чтобы меня пичкали эликсирами другого производства.
Осип недовольно поморщился, выругался несколько раз себе под нос. Видно, вспомнил наших конкурентов.
— Вот вы сейчас про объёмы закупок и поставщиков сказали, — Гурьев тяжко вздохнул. — Я, похоже, с этим подвёл вас.
Опять он на «вы» перешёл, но да ладно.
— Что случилось?
— Нехватка компонентов. Некоторые реагенты заканчиваются, а поставки задерживаются.
— Ты же говорил, что должно хватить на две недели, — напомнил я.
— Погорячился, не рассчитал, — признался он, потирая лоб. — На этой неделе сел, пересчитал всё: не сходится. Не хватает бурых водорослей. К среде запасы все уйдут.
— Так вроде это компонент нередкий? — спросил я.
— Нередкий, но объёмы закупок снизились, и наш поставщик, похоже, начал продавать другим.
— Давай, рассказывай поподробнее.
— На этой неделе я приехал за партией водорослей, но торговец сказал, что поставка из Балтийска задерживается, — скептически ответил Осип. — Но я ему не поверил. Прямо передо мной три гружёных телеги с водорослями уехали. Я за ними своего сына отправил, так он проследил до склада Евдокимова.
— Вот это новость! Так получается, что у нашего главного конкурента по целебным зельям теперь здесь склады есть? — удивился я.
— Да, — от досады Осип развёл руками, потом тяжело вздохнул и выпалил на одном дыхании, — под склады Евдокимова наши бывшие помещения литейного цеха приспособлены.
— А что с оборудованием, которое там стояло?
— Нету, его люди Скрабеля ещё в начале недели на телеги погрузили и увезли куда-то.
— Выходит, Скрабель и Евдокимов действуют сообща?
— Очень на то похоже, — мрачно ответил Осип.
Тут в дверь кабинета неуверенно постучали.
— Кто там⁈ — рявкнул я, не сдержав раздражения.
— Ваша милость, разрешите войти, — раздался слабый голос.
— Заходи!
Высунулась голова Петра Бадаева. Его лицо было по-прежнему бледным, измождённым, глаза впалые, словно он не спал несколько суток подряд. Костюм, который когда-то сидел на нём идеально, теперь висел как на вешалке, подчёркивая, как сильно он исхудал за время болезни. Ему было чуть больше шестидесяти, но сейчас мужчина выглядел старше своих лет. Высокий, худощавый, с сутулыми плечами, но всё ещё можно было понять, что перед тобой маг земли, хоть и небольшого, третьего ранга. Болезнь и ранения подкосили его.
— Ты почему не соблюдаешь постельный режим? — строго спросил я.
— Так вы же сами за мной послали, — поклонившись, он вошёл в кабинет, слегка прихрамывая. Движения Бадаева были медленными, но в них чувствовалась привычная энергия, которую он, видимо, с трудом сдерживал.
— Осип, спасибо, иди отдыхай. Завтра днём съездим к поставщику в город, хочу переговорить с ним. Утром найди договоры о поставках, которые заключал отец, хочу ознакомиться перед выездом, — сказал я Гурьеву, протягивая на прощание руку.
— До свиданья, — поклонился он, удаляясь из кабинета.
Остался один на один с бывшим управляющим литейным цехом. Указал ему на место рядом, чтобы присел. Пётр Арсеньевич опустился на стул с облегчением, но его глаза продолжали блуждать по комнате, словно он не мог усидеть на месте.
— Спасибо, Кирилл Павлович, — тихо начал он. — Вы не пожалели денег на меня, никудышного вассала. Я этого не заслуживаю.
— Почему никудышного? — спросил я, невольно поднимая правую бровь. — Ты служил нашему роду много лет. Отец всегда говорил, что ты один из самых преданных людей в его окружении.
Пётр слегка улыбнулся при словах о моём отце, вздохнул, его руки сжались в кулаки, а взгляд опустился на пол.