Я покачал головой, глядя на то, что осталось от родового дома.
Что там доставать? Всё самое ценное украли наёмники, а остальное сгорело или завалено грудой камней.
— Вы уже сделали больше, чем я мог просить. Теперь это моя забота.
Сергей хмыкнул, поправляя перевязь на плече.
— Не переживай, до конца семестра ещё далеко. Отработаешь долг курсовыми, — он заговорщически улыбнулся.
— Но как ты собираешься… — Лиза всё не успокаивалась. Она беспомощно махнула рукой в сторону руин. — Ты же всю ночь на ногах, ты…
— Не забывайте, я алхимик, — нарочито бодро подмигнул, чувствуя как в кармане жжёт флакон с энергетиком. Одина склянка — и я продержусь ещё сутки. Ценой страшной расплаты потом, но об этом друзья не узнают.
Амат молча протянул руку. Его ладонь, покрытая свежими шрамами, сжала мою с такой силой, что кости захрустели.
— Мне рассказывали, что в Новоархангельске есть отличная пивная, называется «Старый дуб». Я там ни разу не был, но сегодня, несмотря на все потери, есть что отпраздновать. Приходи к восьми.
— Не обещаю, но постараюсь, — я кивнул, зная, что вряд ли смогу выбраться.
— Постарайся, — Амат пристально посмотрел на меня, во взгляде читалось понимание. Он-то наверняка за свою прошлую жизнь узнал цену пустым обещаниям.
— Боюсь, если мы сейчас ещё и напьёмся, к утру понедельника точно не доберёмся до академии, — Сергей вздохнул, обнимая Лизу за талию.
— Ты что, боишься, что нас объявят дезертирами? — Амат хрипло рассмеялся. — Думаю, после сегодняшнего хуже уже не будет. Так что есть смысл хорошенько отметить победу.
— А я просто хочу спать, — Лиза бессильно опустила голову на плечо Качалова.
— Тогда предлагаю до вечера найти гостиницу, — Сергей бережно поддержал девушку. — Хотя бы пару часов вздремнуть.
Я смотрел, как друзья уходят по дороге, залитой утренним светом. Силуэты постепенно растворялись в дымке, а я остался среди руин, сжимая в кармане флакон и раздумывая: употребить его целиком или всё же дозировано.
Стоял у парадного крыльца разваленного дома и поймал себя на мысли, что уже знаю этот сценарий.
Второй раз за год.
Второй дом, ставший пеплом и воспоминаниями.
Мы уже проходили это.
— Мама, Тасенька, собираемся, — сказал я спокойно, без нотки паники. — Переезжаем на производство.
Мама лишь кивнула, привычным жестом поправив волосы.
— Опять начинать с нуля, — пробормотала она, но тут же встряхнулась. — Хотя нет, не с нуля. Документы целы, украшения тоже, всё же успела захватить, — она невольно улыбнулась.
Тася, в отличие от прошлого раза, не плакала.
— Кирилл, а твои книги опять сгорели? — спросила она.
— Сгорели, — ответил я честно. — А что, хотела что-то почитать?
— В прошлый раз сгорели, в этот тоже, может, тебе их в подвале хранить?
— Может, — ухмыльнулся я.
Книги. Библиотека отца, деда, прадеда. Трактаты по алхимии, рукописные манускрипты, редкие фолианты по магии земли. Всё стало пеплом. Опять.
Я вздохнул и махнул рукой слугам:
— Потап, грузите всё что удалось спасти. Григорий, организуй подводу. Машка, помоги маме и Тасе.
Слуги засуетились. Они тоже уже знали, что делать.
Дорога до производства заняла меньше часа.
Мы ехали молча. Женщины сидели прямо, смотря вперёд.
Когда показались стены производства, я почувствовал странное облегчение. Понимал, что тут придётся многое восстанавливать, но почему-то чувствовал себя здесь в большей безопасности, чем в имении.
— Дома готовы, — встретил нас Осип. — Первый был отремонтирован месяц назад полностью. Второй ещё в процессе.
Я кивнул.
Повезло, что я обеспокоился стоящими без дела домами для вассалов и решил один из них превратить в гостевой. Второй я планировал отдать Николаю, сыну Петра, когда тот вернётся со службы. Но теперь, видимо, придётся заселить туда слуг.
Мама осмотрела здание — аккуратное, кирпичное, с новыми ставнями.
— Здесь будем жить? — спросила она.
— До лета, — ответил я. — А дальше…
— А дальше? — она подняла на меня глаза.
— Думаю, вернёмся в центральную колонию, — сказал я тихо. — Со службой у меня, видимо, не сложилось.
Мама вдруг улыбнулась и потрепала меня по плечу.
— Зато за это время ты так хорошо поднял производство, что даже отец был бы впечатлён.
Я отмахнулся, но внутри что-то дрогнуло. Было приятно это услышать от мамы.
— Ладно, идёмте, выберем вам комнаты.
Тася сразу рванула вперёд.
— Я хочу на второй этаж! Чтобы видеть, как солнце встаёт!
— Бери любую, — крикнул вслед девушке.
Мама прошлась по дому, оценивая ремонт. Стены были свежевыкрашены, новый паркет из местного дуба.
— Неплохо, — пробормотала она. — Столовая удобная.
— Здесь твоя спальня, — показал я на просторную комнату с высоким потолком.
Мама вдруг остановилась и резко повернулась ко мне.
— Кирилл, а ты уверен, что не осталось тайников в том доме?
Я сжал зубы.
— Если и были, теперь уже не проверить.
Она вздохнула, но не стала развивать тему.
За дверью уже сновали слуги. Машка расстилала постели, Григорий таскал провизию. Потап, бледный, но упрямый, пытался одной рукой расставить мебель.
— Всё, хватит, — я подошёл к нему. — Сначала к знахарю. Потом — отдых.
Он хотел возразить, но я лишь твёрдо посмотрел на него.
— Потап, это приказ.
Выглянув в окно, увидел, как две подводы со спасённым скарбом подъезжают к дому. Машину уже должны были привезти сюда, к гаражу. Как только Осип освободит его от колб, начнётся очередной длительный ремонт авто.
Я вышел из дома, вдохнув полной грудью. Солнце стояло в зените, обжигая спину через тонкую ткань рубахи.
Первым делом направился к южной стене, где зиял огромный пролом.
— Ну и дела, — пробормотал я, разглядывая повреждения.
Каменная кладка была разворочена на протяжении пяти, нет, всех шести метров. Кто-то применил магию земли высшего порядка. Осколки камней до сих пор сияли слабым малиновым свечением, это остаточный эффект боевого заклинания.
— Не так плохо, как кажется, — раздался за моей спиной знакомый хриплый голос.
Обернулся — передо мной стоял Ильич, глава охраны. Все его звали по отчеству, а вот настоящее имя он тщательно скрывал. Коренастый, как медведь, с перебитым носом и руками, покрытыми шрамами магических тварей, которые не заживали полностью, это был типичный облик бывшего охотника.
— Ильич, — кивнул я. — Докладывай.
Он плюнул в сторону, затем начал, методично перечисляя по пальцам:
— Потери: трое наших — Семён, Гришка и парнишка новый, Федькой звали. Семеро раненых, из них двое тяжело, — голос дрогнул, когда он упомянул Федьку, видимо, успел к парню прикипеть. — У врага, — мужчина с силой сжал кулак, — сорок точно убиты, может, больше. Раненых не считал: кто убежал, кто сдох по дороге.
Ильич махнул рукой в сторону склада:
— Трофеи собрали: семнадцать пистолей, девять ружей, холодняка — не счесть. Доспехи… — он презрительно сморщился, — хлам, но на переплавку сойдёт. И вот это.
Из потёртого подсумка он достал потрёпанный блокнот в кожаной обложке. Когда я открыл его, страницы оказались исписаны странными символами, перемежающимися схематичными рисунками.
— Нашли в вещах младшего брата Евдокимова, — пояснил Ильич, понизив голос. — Книжонка вроде как шифрованная. Может, чего стоящее.
Я сунул блокнот за пазуху, почувствовав странное покалывание в пальцах — явный признак магической защиты.
— А где… Борис Евдокимов?
Ильич напрягся, его пальцы непроизвольно потянулись к рукояти.
— В погребе под амбаром сидит. Иван Гурьев влил ему зелье какое-то, с той поры тише воды, ниже травы, — Ильич хмыкнул. — Хотя глазами так и сверлит, ждёт, видать, когда вы к нему пожалуете.
Я кивнул, бросая последний взгляд на разрушенную стену.
— Попроси Петра с сыном подойти. Они маги земли, втроём хоть временную заплату сделаем. А на неделе найму артель фортификаторов.
— Один тут уже, — Ильич показал подбородком в сторону группы рабочих. — Парень сам напросился.
Среди таскавших кирпичи людей я сразу заметил Николая: высокого, широкоплечего, с военной выправкой. Он работал с какой-то яростью, швыряя тяжеленные блоки как пушинки.
— Он сказал, что в пограничной страже и не такому научился, — в голосе Ильича прозвучало уважение. — Кремень парень. Троих собственноручно положил, я видел своими глазами.
Когда я подошёл ближе, Николай резко выпрямился и отдал честь — сработала армейская привычка.
— Не на службе, — улыбнулся я. — Как дела?
— Нормально, — он вытер пот со лба, оставляя грязную полосу. — В огненном секторе и не такое чинили. Тут хоть камни под рукой.
Я хлопнул его по плечу.
— Сейчас обход закончу и подойду, расскажешь подробнее. А сейчас… Ильич, покажи мне периметр.
— Здесь прорывались, отбили. Троих нападавших на моих глазах Иван скрутил, — он показал на выбоины в стене. — Тут пытались поджечь — не вышло, слава четырём. А вот здесь… — мы остановились у дальнего склада, — тут жарко было. Наши молодцы отстояли. Пока вы с друзьями не подошли.
Осматривая повреждения, я отметил про себя: да, серьёзно, но не катастрофично. Главное, что здание лаборатории и основные цеха уцелели.
— Завтра с утра соберёшь всех своих, — распорядился я. — Обсудим новые меры безопасности.
Ильич бодро кивнул.
— Будет сделано, хозяин, — он нерешительно замялся. — Только князь… Он всё спрашивает про вас. Глаза такие делает, будто через стену видеть хочет.
Я остановился, но не обернулся.
— Пусть подождёт. Ещё своё получит.
Направился к Николаю. Остановившись около самого большого пролома, думал, с чего начать.
— Эх, красота-то какая, — раздался за моей спиной хрипловатый голос.
Обернулся — Пётр Бадаев стоял, засунув руки за пояс, и смотрел на стену с интересом.
— Ты о чём?
— Да вы посмотрите, какая работа! Камни один к одному. Это же Владимир делал, сын Земляного Олега. Вот это была школа, — мужчина многозначительно вздохнул.