Каждый элемент являлся частью игры. Не просто делового собрания, а демонстрации силы.
— Кирилл Павлович, подтверждения от всех партнёров получены, — доложил Осип, заглядывая в мои записи. — Все прибудут ровно к полудню.
— Отлично.
Перед самым закатом в кабинет ворвались Николай и Пётр Бадаевы. Николай сходу вывалил на стол пачку отчётов и смет, а Пётр, тяжело дыша, еле успевал за своим деятельным сыном. Как только переступил порог, тут же рухнул в кресло, смахнув со лба пот.
— Завод в колонии «Яковлевка», — Николай провёл рукой по лицу, сразу переходя к сути. — По нашим расчётам, бюджет составит несколько миллионов рублей.
Мне не нужно было считать, чтобы понять масштаб. Это был не просто проект. Это был вызов.
Я не мог не улыбнуться его напору:
— И тебе, Николай Петрович, доброго вечера, — кивнул я, затем повернулся к его отцу. Пётр выглядел измотанным: волосы слиплись от пота, руки слегка дрожали. — Пётр Арсеньевич, как добрались? Может, чаю?
— Ох, спасибо, Кирилл Павлович, — старый управляющий литейным цехом слабо улыбнулся. — Всё хорошо, а от чая не откажусь.
Я подошёл к буфету, где стоял самовар. Налил две чашки — одну для Петра, другую для себя. Николай отрицательно мотнул головой на мой немой вопрос.
— Мёд? — спросил я, протягивая чашку Бадаеву-старшему.
— Если можно…
Мы несколько минут пили чай, обсуждая погоду и новости из земляного сектора. Я намеренно тянул время, давая Петру передохнуть. Его руки постепенно перестали дрожать.
— Так сколько именно миллионов, Николай? — наконец спросил я, ставя пустую чашку на стол.
Тот, всё это время нетерпеливо ёрзавший на стуле, тут же выпалил:
— Пять миллионов!
Чайная ложка звякнула о блюдце. Я непроизвольно поднял бровь. Даже с учётом последних успехов в продажах…
Это было слишком много.
— Выручка за год не покроет и половины, — пробормотал я, листая документы.
— Сергей остался там, — Пётр вдруг оживился, поставив чашку. — Он работает над снижением себестоимости. Говорит, может сэкономить до пятнадцати процентов бюджета.
— За счёт чего?
— В «Яковлевке» он изучает местные материалы, ищет альтернативы, — Николай перехватил инициативу. — Уже нашёл способ использовать местную глину вместо привозных огнеупоров.
Задумался. Хоть я лично не знаком со средним сыном Петра, но был со всеми согласен: он невероятно одарённый инженер. Сергей уже доказал свою ценность, проектируя и строя лаборатории здесь.
Если говорит о пятнадцати процентах, то наверняка сделает.
Воспоминание нахлынуло внезапно. Кабинет декана, 2008 год. Мой первый крупный грант на исследования.
— Вы слишком молоды, — говорил мне седовласый профессор. — Такие суммы выделяют учёным с именем.
Но я не сдался. Две недели бессонных ночей, десятки переделанных расчётов. Когда я наконец доказал, что мой метод синтеза сэкономит университету восемнадцать процентов бюджета, они не смогли отказать.
Успех — это лучший аргумент против возраста.
— Через пару дней дам ответ, — сказал я, возвращаясь в настоящее. — А пока отдыхайте. Пусть ваши люди готовятся. Мы скоро начнём.
Пётр хотел что-то возразить, но лишь кивнул. В его глазах читалось недоумение: «Откуда ты возьмёшь такие деньги?», но и абсолютное доверие тоже.
Когда они ушли, я снова углубился в бумаги.
Завтрашняя встреча…
Если смогу повторить тот успех с грантами, но уже здесь, в этом мире, меня ждут большие перемены.
Я откинулся в кресле, глядя на потолок.
— Всё получится, — пробормотал я. — Должно получиться.
Как тогда.
Как всегда.
Зал заседаний наполнился напряжённым гулом. Патриархи и представители влиятельных семей, занимающихся производством целебных эликсиров, сидели за длинным столом, бросая друг на друга настороженные взгляды.
В воздухе витало недоверие:
— Зачем нас собрали?
— Это ловушка?
— Неужели Пестов решил устранить конкурентов и монополизировать рынок?
Я стоял у двери, слушая эти шёпоты.
— Это же молокосос…
— Да он младше всех здесь!
Уголки моих губ едва заметно дрогнули.
Да, я был молод. Но разве это когда-то останавливало меня?
Я вошёл в зал, и разговоры стихли. Взгляды — острые, оценивающие, впились так, будто решали, стоит ли мне вообще быть здесь.
— Господа, — начал я, обводя взглядом собравшихся. — Я знаю, что многие из вас видят во мне лишь молодого наследника, который ещё не заслужил своего места. Возможно, вы правы.
Тишина стала ещё глубже.
— Но давайте вспомним, зачем мы здесь. Мы не враги. Мы делаем одно дело — лечим людей, восстанавливаем магические потоки, спасаем жизни. Если будем воевать между собой, проиграем все. Но если объединим усилия…
Я сделал паузу, давая словам осесть.
— Мы сможем создать нечто большее.
Некоторые из присутствующих переглянулись. Кто-то кивнул. Кто-то всё ещё скептически хмурился.
— Патриарх Пестов, — резко и как-то язвительно поднялся один из старейшин, представитель семьи Воронцовых. — Будете ли вы выполнять контракты? Будете ли отгружать концентрат нашим фабрикам?
Я улыбнулся.
— Да. Все обязательства будут выполнены в полном объёме.
По залу пронёсся вздох облегчения. Но почти сразу же последовал новый вопрос:
— Тогда зачем вы нас собрали?
— Вот это мы сейчас и обсудим, — сказал я мягко, но уверенно. — Итак, господа…
Я медленно обошёл стол, прежде чем продолжить.
— Сегодня я предлагаю вам не просто сохранить наши деловые отношения, но сделать шаг в будущее.
В зале воцарилась напряжённая тишина. Десятки глаз, полных скепсиса, любопытства и расчёта, были устремлены на меня. Я дал атмосфере накалиться, прежде чем продолжил:
— Через шесть месяцев первая экспедиция под моим личным руководством отправится в захваченные земли Новоархангельска.
Было интересно, как гости примут эту новость.
Я видел, как у некоторых присутствующих дрогнули брови.
— Через девять месяцев, — продолжал я, делая шаг вперёд, — мы запустим промышленную добычу бурых водорослей в «Новоархангельске».
— Но как это возможно? — вырвалось у одного из патриархов, голос его дрожал от удивления. — Колония находится под постоянным прессингом тварей!
Достал первый плакат и прицепил его на большую доску для демонстраций, потом ещё один, и ещё, и даже карты. Всё пошло в ход: от финансовых расчётов до прогнозов поставок.
— Всё возможно, но начнём мы с другого, с экономического обоснования. Средняя стоимость одной двухсотлитровой бочки концентрата при текущих поставках — 150 золотых рублей. После реализации моего проекта она будет стоить 100 золотых для акционеров и 200 для внешних покупателей.
В зале поднялся шум. Я позволил ему улечься, прежде чем продолжить:
— Я предлагаю вам стать не просто покупателями, а совладельцами этого предприятия. Каждый инвестированный золотой даст вам право на долю в будущем, а ещё гарантии на защиту от рыночного хаоса и поднятия цен на концентрат.
Мой взгляд упал на молодого представителя Воронина, который внимательно рассматривал схемы и отчёты.
— А как вы собираетесь гарантировать безопасность инвестиций? Ведь даже ваши собственные…
— Контрактом с печатью императорской канцелярии, — спокойно прервал я его. — Каждая инвестиция будет закреплена землёй, оборудованием и, — я сделал драматическую паузу, — и персональной ответственностью моего рода.
Старый граф Львов вдруг громко рассмеялся:
— Чёрт побери, мальчишка! Ты либо гений, либо безумец. Предлагаешь нам купить доли в предприятии, которого ещё нет, на землях, кишащих монстрами?
— Именно так, ваше сиятельство, — ответил я, встречая его взгляд. — Потому что через пятнадцать лет те, кто войдёт в дело сейчас, будут получать чистую прибыль в сорок процентов годовых. А те, кто сегодня усомнится…
Я не договорил. Пусть каждый додумает сам.
— Конкретные цифры! — потребовал кто-то из дальнего угла.
Кивнув, я прикрепил на доску плакат с основными показателями:
— Минимальный пакет — восемнадцать тысяч золотых. Это гарантирует вам тысячу бочек концентрата ежегодно по фиксированной цене в сто золотых в течение пятнадцати лет. При текущем рыночном прогнозе…
Пауза. Я дал им время осознать масштаб предложения.
Расчёты были неумолимы. Даже самые скептически настроенные патриархи начали что-то записывать в свои блокноты. Я видел, как между некоторыми пошёл оживлённый шёпот.
— Но гарантий недостаточно, — раздался голос откуда-то с конца стола.
— Три уровня защиты, — немедленно ответил я. — Во-первых, мои земельные участки под производством. Во-вторых, двадцать процентов будущей прибыли будет зарезервировано под страховой фонд. И, в-третьих…
Сделал паузу для драматического эффекта.
— Лично я вкладываю в этот проект все оборотные средства и активы рода Пестовых.
В зале повисла гробовая тишина. Даже граф Львов перестал ухмыляться.
— Тех, кто сомневается, прошу покинуть зал, — сказал я мягко. — Остальных ждут подробности в малом зале, где мы обсудим условия и начнём формировать список участников.
Примерно четверть присутствующих поднялась со своих мест. Но что важнее, остальные остались.
И среди них были почти все ключевые игроки рынка.
Когда двери закрылись за последним скептиком, я позволил себе лёгкую улыбку.
— Теперь, господа, давайте обсудим, как мы сделаем вас богаче, чем в самых смелых мечтах ваших предков.
Граф Львов хрипло рассмеялся:
— Ну что ж, Пестов, ты заставил старого лиса заинтересоваться. Говори дальше.
И я заговорил. Подробно. Технично. С цифрами, графиками и примерами из практики.
Шаг за шагом я превращал их сомнения в уверенность, а осторожность — в азарт.
К концу вечера предварительные договоры подписали двенадцать из шестнадцати оставшихся родов. Остальные запросили время для семейного совета.