— Узковатый чум построил-то! — покачал головой старик. — Такие узкие чумы только у бедных оленеводов, на такой чум шкур меньше надо. Хороший чум — он широкий…
— Спасибо, Афанасий! Чум я расширю, это не проблема. Вот только вещей внутри чума у меня нет. Придут люди посмотреть — что я им покажу? — вздохнул я.
— Так и не надо вещи в чуме хранить! — ненец продолжал разглядывать фотографию. — Все вещи в нартах должны лежать, чтобы каслать удобнее было. Так что все правильно ты сделал…
— Нет, вы не поняли, Афанасий! У меня вообще нет никаких вещей: ни нарт, ни тынзянов, ни пологов. Вообще ничего. Пустой чум!
Старик посмотрел на меня как на пришельца с другой планеты.
— И как ты живешь в таком чуме? Куда жена твоя смотрит, почему не сшила одежду, пологи?
Я вздохнул, отчаявшись объяснить старому ненцу отличие музейного чума от жилого. Скажи я ему, что жена у меня шить не умеет, а мясо на рынке покупает — так он меня вообще на смех поднимет!
— Афанасий, поймите… — я вновь начал рассказывать старику, почему я хочу приобрести вещи, — этот чум — музей. Я там не живу. Туда люди приходят, чтобы узнать, как живут оленеводы. Именно поэтому я хочу купить разные вещи, которыми ненцы пользуются, когда кочуют. Чтобы людям их показать!
Старик внимательно посмотрел на меня, и мне показалось, что он наконец понял, зачем мне нужны старые вещи.
— Ну, раз так… Есть у меня все. Сам-то уже не каслаю, дочка в поселке живет. Во дворе все лежит, в нартах. Пойдем, поглядишь, выберешь, что тебе надо!
Мы вышли во двор, и Афанасий стал распаковывать старые вандеи. Все было уложено так, словно ненец завтра собирался отправиться на кочевку. Старик доставал пологи, выделанные шкуры, тучаны, упряжь. Я брал вещи в руки, рассматривал, уточнял названия некоторых незнакомых предметов. Наконец я отобрал то, что было нужно, и речь зашла о цене.
— Сколько вот этот сундук стоит, Афанасий? — задал я вопрос старику, показывая на обитый железом ящик, которому явно было не меньше ста лет.
— Ну, это… это один олень стоит! — твердо сказал ненец.
— А вот эта упряжь сколько? — спросил я, несколько обескураженный ответом.
— Эта? Эту за двух оленей отдам, там шкура лахтака на ремни пошла, дорого стоит…
— А пологи? Мне два надо! — снова спросил я, мысленно прикидывая, сколько может стоить олень.
— Пологи? Старые они… Вот, к ним возьми сушилку для шкур, и тоже за одного оленя отдам!
— Простите, Афанасий, — я замялся. — А сколько олень стоит?
Старик улыбнулся и принялся рассказывать о своих любимых оленях:
— Ну, олени — они разные бывают. Вот ездовой, к примеру, он дорого стоит, его учить надо. Обычный олень — смотря какой, на шкуру поглядеть надо, на рост его. Еще менаруй есть, «видный олень», по-вашему. Разные они в цене, от того, насколько хозяин его любит, цена зависит. Еще важенки бывают — те по возрасту различаются, по тому, как оленят рожают. Есть еще хабтарки — это важенки бесплодные. Если такую научить в упряжке ходить, цены ей не будет…
Голова у меня шла кругом. Я понял, что нескоро еще разберусь в тонкостях оленеводства, и спросил:
— Афанасий, может быть, деньгами возьмете? — Я показал старику пачку тысячных купюр. Афанасий отрицательно покачал головой.
— Может быть, долларами? — с надеждой спросил я.
Старик взял у меня стодолларовую банкноту, повертел в руках и вернул мне:
— Это вообще не деньги. Не видел я таких раньше. Ты мне лучше оленей приведи!
— Афанасий, ну почему вы деньги взять не хотите? На что вам эти олени сдались?! — с отчаянием воскликнул я.
— Хм, а на что мне деньги? — усмехнулся старик. — Уберешь их в сундук — и словно не было. А на оленей я смотреть буду, сердце порадуется…
Я вышел от Афанасия, не зная, что предпринять. Вроде бы я и нашел экспонаты для музея, но купить их не было никакой возможности. Я даже решил приобрести оленей в совхозе, но вовремя одумался: Афанасий много говорил о том, что бывают «плохие» олени, которые ему не нужны. Я здраво рассудил, что со своим небогатым опытом куплю как раз таких «плохих» оленей. «И куда я потом это стадо девать буду, если Афанасий их не возьмет? — думал я, идя к дому. — В Москву привезу, в зоопарк?»
Ситуация с покупкой экспонатов разрешилась весьма неожиданно. Как-то утром к нам в интернат зашла молодая ненка, одетая по-европейски.
— Здравствуйте! Кто здесь хотел вещи старые у моего отца купить? — спросила она с порога.
— Здравствуйте! Это я пытался вещи купить для музея, только ваш папа…
— Все на оленей считает, да? — Гостья улыбнулась. — Меня Нина зовут. Пойдемте, я вам помогу с отцом договориться!
Мы с Ниной пришли в дом Афанасия. Старый ненец хитро посмотрел на меня:
— Что, не нашел еще оленей?
— Папа, перестань! — одернула его дочь. — Ну что ты к оленям своим привязался? Человек хотел вещи купить, которые тебе давно не нужны, а ты его восвояси отправил! Ладно, Костя, давайте посмотрим, что вы приобрести хотели…
Мы сели за стол, я достал записную книжку с перечнем экспонатов, и Нина назвала цены. Женщина осталась довольна, а вот Афанасий даже не смотрел на нас. Насупившись, сидел в углу, опираясь на свою палку.
Я отсчитал нужную сумму и протянул деньги Нине.
— Нет-нет, это не мне, ему отдайте! — кивнула ненка на своего отца.
Афанасий нехотя взял деньги и убрал их в небольшой сундучок.
— Нина, я еще хотел два тучана купить и шкурки песцов, но рублями у меня больше нет. Доллары возьмете?
— Конечно! Сейчас, только пересчитаю…
Нина быстро произвела расчеты на калькуляторе, и я протянул старику доллары. Афанасий повертел их в руках и вернул мне.
— Папа! — не выдержала Нина. — Это тоже деньги, и очень хорошие. Только американские. Бери, бери, я потом их тебе на рубли поменяю…
Все купленные вещи я упаковал в большой старый сундук. Сундук получился неподъемным, и я сбегал за Горном, чтобы он помог мне дотащить экспонаты до дома.
— Спасибо, Нина! — улыбнулся я ненке на прощание. — А то я уж думал, где мне оленей покупать!
— Ладно, не стоит! Отец всю жизнь в тундре провел, все про оленей знает. Тоскует он по тем временам, когда кочевал. Вот и хотел оленей у вас купить…
Мы с Горном подхватили тяжелый сундук за металлические ручки и понесли к калитке. На пороге дома неожиданно появился Афанасий:
— Если еще что нужно будет, приходи! — крикнул он мне вслед. — Только я деньги не возьму больше, оленей ищи! Слышишь? Хороших оленей!
Князь Тайшин
Несмотря на то что я приобрел у Афанасия множество интересных предметов, многих вещей не хватало. И прежде всего — одежды. Старик не захотел продавать свои старые малицы и кисы, да и они были не в лучшем состоянии. Я вспомнил, что Архип Тохма еще весной обещал найти нужные вещи, и мы решили отправиться в Зеленый Яр. Но столкнулись с серьезной проблемой. Неожиданно потеплело, с юга натянуло тучи, начались снегопады, и Обь стала непреодолимой преградой не только на пути в хантыйский поселок, но и в Салехард. Мы попытались узнать о рейсовых вертолетах, однако девушка в конторе совхоза, к которой нам посоветовали обратиться по поводу билетов, только пожала плечами:
— Не знаю, когда ближайший рейс будет. Ветер сильный, снег. Сейчас вертолеты к нам не летают…
Мы оказались заперты в Белоярске, как на острове. Оставалось ждать летной погоды. Мы с мужиками захандрили. Одна Варя по-прежнему не унывала и каждый день ходила рисовать. Возвращалась девушка вся окоченевшая, но жаловалась лишь на то, что кисточка примерзает к бумаге, когда она пишет пейзажи акварелью. Однажды Варя вернулась раньше, чем обычно, вся запыхавшаяся, и сразу бросилась ко мне:
— Костик, там оленеводы приехали! Я спросила про экспонаты, и они вроде согласились что-то продать! — на одном дыхании произнесла Варя. Я быстро оделся, и мы пошли к дому, где, по словам девушки, остановились оленеводы.
Дом этот приютился на самой окраине поселка. Еще издали я заметил снегоход с грузовой нартой, припаркованный у входа, а рядом с ним — крепкого невысокого мужчину, в малице и меховых кисах. По орнаментам на одежде я определил, что перед нами хант.
— Здравствуйте! — обратился я к нему. — Мне Варя сказала, у вас можно предметы быта оленеводов купить?
— День добрый! — пожал мне руку мужчина. — Купить можно, тебя что интересует?
— Ну, одежда национальная, может быть, какие-то культовые предметы… — Я тут же пожалел, что сказал о священных вещах. Мой собеседник распрямился и строго посмотрел на меня:
— Идолы, что ли? Мы в Иисуса Христа веруем, понял? Идолов поганых вместе с иконами сожгли давно! Даже не говори мне больше об этом!
Заметив мое смущение, хант смягчился:
— Ладно, проехали… Тебя как звать-то?
Я представился, рассказал, что мы собираем экспонаты для музея в Москве.
— Меня Олег зовут. Олег Тайшин. Слышал о нашей фамилии?
Я отрицательно покачал головой.
— Мой прадед князем был, всем Обдорским краем управлял! Так что я, можно сказать, тоже князь! Вернее, был бы князем, кабы не советская власть… — Олег снова нахмурился. — Ладно, пойдем в дом, что на морозе стоять…
Хозяйка, дородная хантыйка в роскошном платье с многочисленными оборками, подала чай. Я рассказал Олегу, что хотел бы купить национальную одежду: малицы, ягушки, кисы.
— Это можно. Правда, у меня здесь нет ничего на продажу, надо у матери спросить, они с отцом в Горнокнязевске сейчас живут, рыбачат.
— А где этот Горнокнязевск? Далеко отсюда? — вопросительно посмотрела на ханта Варя.
— Отсюда все далеко! — усмехнулся Олег. — А вот от Салехарда — всего километров пятнадцать в сторону Аксарки. У матери квартира в городе есть, они часто там бывают. Да что говорить? Запиши адрес и телефон. Ее Людмила зовут. Тайшина Людмила Езиковна. Как в Салехард приедешь, позвонишь. У них старых вещей много и одежда есть. Но учти: дешево не отдадим, мы этим вещам цену знаем!