– Сейчас время обеда, – смутилась мопсиха. – Лично я готова хоть год к пище не прикасаться, но мой животик имеет собственное мнение. Он очень возмущается, если я его вовремя не покормлю.
Эрик вышел из комнаты и вернулся с блюдом, на котором лежали бутерброды. Луиза вмиг схватила самый большой.
– Вроде ты только что укоряла Зефирушку за обжорство, – улыбнулся Эрик.
– Если еда на столе, то ее надо слопать, – пояснила Луиза, – иначе испортиться может. Не по-хозяйски оставить обед нетронутым. И тебе обидно – старался, резал.
– Аппетит Зефирки вызван ее обжорством, а твое желание слопать хлеб с сыром – признак хорошего воспитания и экономности? – уточнил Эрик.
Лучшая портниха поняла, что мопс сейчас защищает ее, и почувствовала большую благодарность.
И вдруг раздался лязг, потом скрип.
– Кто-то пытается открыть люк! – испугалась Куки.
Луиза вскочила и забилась под диван, Жози тоже слетела со стула и спряталась за занавеску.
– Не стоит нервничать, – успокоил их Эрик. – Сейчас здесь появится тот, кто нам поможет.
Глава 21. Гость пришел
Послышался шорох, из желоба выехала жаба Гертруда и, забыв поздороваться, начала возмущаться:
– Очень неудобный спуск! Почему не сделали лифт?
– Герти, как мы рады тебя видеть! – заулыбалась Антонина.
– А я нет! – фыркнула жаба. – Всякий раз, когда я встречаю кого-либо из Мопсхауса или вижу их друзей-приятелей, начинаются проблемы. Зачем вы меня позвали?
– Гертруда тоже член Совета Старейшин? – изумилась Куки.
– Еще чего! – надулась жаба. – Только этой заботы мне не хватает! Я хочу жить как хочу, а не думать о счастье жителей Прекрасной Долины. Что у вас на столе?
– Чай, – ответил Эрик. – Тебе налить?
Гертруда быстро села на стул.
– Это мое место! – возмутилась Жози, выходя из-за драпировки.
– Ты купила стул? – прищурилась Герти. – И где на нем табличка с именем «Жозефина»?
– Я на нем сижу! – не сдалась самая маленькая мопсишка.
– Или глаза обманывают меня, или ты сейчас стоишь у стены, – заявила Гертруда. – Хочу занять именно этот стул.
– Но его уже я обсидела! – уперлась Жози. – Просто на секунду встала.
Жаба нахмурилась.
– Ладно! Если мне тут не рады, я пошла.
– Нет, нет, – возразил Эрик, – все счастливы тебя видеть!
Гостья показала лапой на Жози:
– Кроме нее!
– Она тоже в невероятном восторге, – заверил мопс.
– Герти, – медово-конфетным голоском завела Антонина, – мы знаем, какая ты добрая.
– Добрее всех, – расплылась в улыбке жаба.
– Умная, – пела дальше чихуа-хуа.
– Умнее всех, – согласилась гостья.
– Красивая, – не утихала Антонина.
– Красивее всех, – подтвердила Гертруда.
– Вредная! – выкрикнула Жози.
– Вреднее всех, – машинально откликнулась жаба и замерла.
Зефирка схватила со стола салфетку и запихнула Жози в рот.
– Вреднее всех? – протянула Гертруда. – Кто такое произнес?
Жози замычала, Зефирка быстро толкнула сестру на диван, завалила подушками и села сверху.
– Вреднее всех? – повторил Эрик. – Тебе послышалось!
– Не-е-е-ет, – возразила жаба и стала пунцовой. – Мой слух – самый чуткий. Маленькая, противная, глупая мопсиха сказала: «Вредная!» Я с вами не хочу никаких дел иметь! Пряники съем, чай выпью и уйду! Зачем звали – не говорите. Неинтересно.
Из-под подушек, на которых сидела Зефирка, послышалось мычание. Вот когда лучшая портниха пожалела, что стала худышкой. Еще несколько дней назад она могла легко придавить Жози, не дать ей выползти. А сейчас с огромным трудом удерживает младшую сестру, желающую сказать Гертруде все, что о ней думает.
– У Жози выпали зубы, – осенило вдруг Куки, – она сейчас нечетко говорит, шепелявит.
– Да, да, – подхватил Эрик, – Жозенька сказала: «рядная», а получилось «вредная».
– Не знаю такого слова, – удивилась Гертруда.
– Рядная – так в древние времена называли самую хорошо одетую красавицу, – вдохновенно соврал Эрик.
– А-а-а, – протянула жаба. – Пусть Жозефина еще раз повторит. Где она?
– На диване лежит, – пояснила Куки, – отдыхает. Жози, скажи! Пожалуйста! Очень просим.
– М-м-м, – донеслось из-под подушек.
Зефирка округлила глаза и зажала нос лапой.
– Что ты делаешь? – удивилась Куки.
Эрик оказался сообразительнее. Он быстро выбежал из комнаты, через секунду вернулся, неся в лапе колье Капитолины, и произнес:
– Герти, смотри, какое ожерелье!
Жаба повернулась к двери, она перестала смотреть на диван. В ту же секунду Зефирка, которая изо всех сил стиснула лапой нос, пропищала:
– Рядная Гертруда, красавица-раскрасавица!
– Что толку смотреть на чужое украшение, – нахмурилась жаба. – Счастья подобное зрелище мне не доставляет!
Глава 22. Желание жабы Гертруды
– Слышала ли ты сейчас слова Жози? – осведомилась Антонина.
– Вроде да, – процедила Гертруда, – но все равно обидно.
– Теперь-то почему? – изумилась Зефирка, из последних сил стараясь не дать младшей сестре вылезти из-под груды подушек.
– Подумала, будто противный щенок назвал меня, чудесную, самую лучшую, вредной, и очень расстроилась, – пояснила жаба.
– Ты сначала плохо расслышала, – заметила Куки, – а теперь поняла, что Жозенька говорила: рядная.
Гертруда раздула щеки.
– Ага! Я, по твоему мнению, глупышка, которая не понимает, что ей говорят? Я, по-твоему, отвратительная уродина? Я, по-твоему, ничего не умею делать? Я, по-твоему, даже муху не поймаю, такая ленивая? Я, по-твоему, читать не умею? Я хуже всех? И после подобных слов вы ждете от меня помощи?!
– Я вообще такого не произносила… – обомлела Куки.
– Я так услышала! – отрезала жаба.
– Значит, у тебя уши неправильные! – не выдержала Куки.
– Вот! – подпрыгнула Герти. – Всем ясно? Я сумасшедшая! У меня мозг набекрень! Глаза слепые! Лапы косые! Пряники я доела, дожую вафли – и прощайте!
Глаза Куки превратились в щелки, она начала медленно вставать. И тут Эрик живо схватил мопсишку, запихнул ее под подушки, где уже лежала Жози, и сел рядом с Зефиркой.
– Бу-бу-бу, – попыталась что-то сказать Куки, но Гертруда не услышала ни звука.
– Ты когда-то ходила к Черному озеру, – вкрадчиво начала Антонина.
– Это запрещено? – сразу надулась Герти.
– Конечно, нет! – замахала лапками чихуа-хуа. – Жители Прекрасной Долины имеют право бродить где им заблагорассудится.
Антонина взяла ожерелье, которое Эрик положил на стол, перед тем как схватить Куки.
– Колье станет твоим!
– Капе такое не понравится, – буркнула себе под нос Зефирка.
– Капитолина обрадуется, – возразил Эрик.
Гертруда протянула лапку.
– Давай сюда.
– Только в обмен на твои ответы, – возразила чихуа-хуа.
Жаба потерла лапы.
– Спрашивай.
– Отвечай честно, – потребовала Антонина. – Ты когда-нибудь ходила к Черному озеру?
– Да, – кивнула Гертруда. – Честно ответила. Но если спросишь, зачем я туда ходила, совру.
– Получила, что хотела?
– Да.
– Подписала договор с Аполлинарией?
– Точно.
– Выполнила ее желание?
Гертруда рассмеялась.
– Нет! И не собиралась.
– Но тогда ты должна потерять все, что тебе дали, – заметила Зефирка.
– В отличие от некоторых, толстых и глупых, я имею умный мозг, – объявила Гертруда. – И знаю, как обмануть борзую!
– Как?! – воскликнули все.
Жаба схватила со стола конфету.
– Я долго тайком ходила к месту, где живет Аполлинария, сидела в кустах. Предполагала, что она беседует с хозяином Черного озера, и надеялась, что они затронут тему договора. И точно! А потом воспользовалась тем, что услышала.
– Герти, – взмолилась Антонина, – расскажи, как нам справиться с Аполлинарией и кавказской овчаркой!
– О последней ничего не знаю, – призналась Гертруда, – ни разу ее на берегу не видела. Борзая себя называет ворожеей. Врет. Она ничего делать не умеет. Всем заправляет хозяин Черного озера. Он борзой велел: «Сделай так, чтобы кто-то привел сюда любого жителя Мопсхауса, и получишь что хочешь».
– Герти, а почему ты не потеряла то, что попросила? – быстро спросила болонка.
– Кто тебе сказал? – усмехнулась жаба. – Я лишилась всего, но оно мне больше не нужно было.
– Не понимаю, – удивилась Антонина.
Гертруда потянулась к конфетам.
– Хотела новый дом, старый-то маленький, тесный, грязный. А денег нет! Где их взять?
– Попросить у Аполлинарии, – подсказала Зефирка.
– Так поступают те, кто не умеет думать, – съязвила Гертруда. – А я сообразила: получу дом и превращусь в рабу борзой. Она еще та шантажистка! Понадобится ей что-либо еще, вмиг мне скажет: «Делай как велю, а то все узнают, откуда у тебя новый коттедж». И я по-иному поступила. Выяснила, что желание можно изменить на другое, и поэтому сначала попросила себе… сломанные лапы!
В гостиной стало тихо. Потом раздался голос Эрика:
– Герти, ты в сто раз умнее меня. Никак не соображу: как твои лапы в гипсе связаны со строительством?
– Да, мопс, ты глуп! – радостно согласилась Гертруда. – Ходить на костылях совсем неудобно и больно, но ради осуществления своей мечты можно потерпеть. Что случилось, когда меня, всю такую несчастную, Черчиль увидел?
– Он созвал Совет, и тебе быстро за общий счет новый дом построили как инвалиду, – пробормотала чихуа-хуа. – Жители деревни за Синей горой всегда готовы помочь тем, кто попал в беду, все на возведение коттеджа скинулись.
– Вот на то я и рассчитывала! – засмеялась Герти. – А потом взяла и изменила свое желание. Отказаться от него нельзя, а изменить можно! Но Аполлинария об этом помалкивает. И главное: хозяин Черного озера обязан выполнить изменение. Иначе у него пропадет дар колдовства.
– И какое новое желание ты выбрала? – полюбопытствовала Антонина.
– Не скажу, – нахмурилась Герти. – Но дом остался моим, живу припеваючи, лапы целые. Никому ничего не должна.