— Вот! — с дрожью в голосе поведала напарница. И показала на ошалевшую от звуковой волны белку.
— С чего ты решила, что это рысь? — сунул оружие в кобуру я.
— Кисточки на ушках, — менторским тоном пояснила девчуха. — Я только к дереву притронулась, а она — психованная. Вниз головой, как выскочит. Как выпрыгнет!
— Ясно, — дернул я руку к затылку. Потому что именно от того места, где любопытная белка «атаковала» специального корреспондента, начинался подъем на приступок. — На камеру снять-то успела? Своего страшного зверя?
— А как же! — гордо воскликнула мелкая. — Журналист рискует жизнью ради репортажа! На Авроре такого уже тысячу лет не было.
— Это точно, — засмеялся я. — Ваша братия, поди, из Лунебурга и не выезжает. Где им белок видеть. Не на пластмассовых же деревьях в пластмассовых парках.
— Белок? — подозрительно прищурилась на меня героическая победительница дикой природы. — А чего она такая большая? Я на картинках видела белочек. Они маленькие. С ладонь. А эта, как собака, здоровенная.
— Гем-белка, — пояснил я. — Вам в школе не рассказывали, что на Авроре, почти все привезенные растения и животные мутировали? Стали много крупнее, и чувствительными вибриссами обзавелись.
— Маленькими щупальцами на голове?
— Ну, пусть будут — щупальцами. Хотя на самом деле — это биологический сканер. Исследования проводились поверхностные. Сначала, это было никому не интересно. А потом изучать стало почти что нечего. Никто до сих пор не знает, что именно эндемические виды ощущают этими волосками. Читал версию, что будто бы даже эмоции. Представляешь?
— Вот вы душнила, — покачала головой зрелая женщина. — Обязательно было грузить меня подробностями? Белка, так белка. Я разве спорю. Из нас двоих, именно вы тут специалист по белкам. А я просто глупенькая городская…
— Хорош, — поднял я ладонь. — Время не ждет. Пошли наверх. Нам еще дело нужно сделать.
— Все равно, — надула губки мелкая. — Вы нудный.
— Терпи, — пожал я плечами. Гражданские привычки возвращались. — Другого лесника у меня для тебя нет.
Запал у девчухи прошел. Она перестала бегать знакомиться с каждым новым встреченным кустиком, покорно пристроилась сзади, и плелась там, загребая носками ботиночек опавшую хвою.
Светило коснулось верхушек деревьев, когда мы, наконец, поднялись на «приступок». Сумерки еще не наступили, и можно было отлично разглядеть площадку, валуны на берегу речки, сверкающее розовым облако брызг у водопада, и пару толстенных, видимо — старых, сосен.
Габариты моего заказанного дома легко позволяли втиснуть строение между двух великанов. Это плюс. Минусом было то, что по узкому, заваленному камнями, подъему, «Вишня» не заберется. Кроме того, для устройства въезда, пришлось бы удалить десяток кустов и полдюжины сосен. То есть — не вариант.
Впрочем, я не расстроился. Был план и на этот случай. Роботы, которых купил, чтоб они мне дом собрали, куда-то же потом применять нужно! Уборкой заниматься и посуду мыть они не умеют, а тупо пылиться в чулане не могла им позволить моя частичка прапорщика. Не за то я столько денег заплатил, чтоб оборудование простаивало! Вот и пусть в склоне мне для «Вишенки» гараж подземный в скале вырубают.
— Розовый! — завопила у меня под ухом мелкая, позабыла про обиду и усталость, и рванула — только пятки сверкали — к водопаду.
— Осторожней там, — забеспокоился я, когда звон в ухе утих. — И на обратном пути дрова собери. Будем тут ночевать…
Тащить ребенка ночью через лес, было признано опасным и вредным. Вряд ли бы она согласилась проделать обратный путь у меня на плечах. Тогда было бы вполне реально за полчаса — час вернуться к танку. Но я здраво рассудил, и принял решение, не искушать судьбу. Ничего страшного не произойдет, если вернемся завтра. Как раз мое приблудное чудо впечатлений наберется, и, может быть, согласится вернуться в город. Материала она наснимала — на полгода хватит. Чего ей тут еще делать?
Выбрал площадку поровнее, бросил туда кубик палатки, и, через нейролинк, отдал команду на развертывание. А сам, пристроив рюкзак к сосне, пошел собирать сухие ветки. На «помощницу» надежды было мало, но я все равно чувствовал себя счастливым. Мои расчеты и планы постепенно воплощались в жизнь. И впереди я видел только хорошее.
9
— Но она же холодная! — недоуменно выговорила Лилу, когда привел ее умываться к реке. И мои крема! Я же не взяла с собой ничего!
— Походный военный гигиенический набор. Пользуйся.
— А что там? — навострила ушки мелкая при слове «военный».
— Одноразовые зубная щетка и паста. При добавлении воды тюбик превратится в мыло. А в щетке — шампунь. Туалетная бумага просто растворяется в воде без следов.
— И все? А увлажнение кожи? А защитная маска?
— Могу предложить воду и противогаз. Пойдет? — хихикнул я.
— Военный вариант косметики глупо спрашивать?
— Есть маскировочная паста для лица. Но от нее потом все чешется. Не рекомендую. И зачем тебе косметика? Ты и так симпатичная.
— Правда? А, по-моему, у меня глаза недостаточно выразительные.
— Плюнь в глаза тому, кто это сказал, — махнул я рукой. — Тебе соврали.
— Ладно, — загадочно улыбнулась девушка. — Но вода же холодная! Ее можно как-то подогреть?
— Через пару недель — легко, — кивнул я. — Подождешь?
— Нет уж, — фыркнула мелкая. — Буду закаляться. Привыкать к холоду и все такое.
— Зачем? — удивился я.
— Фопонуфто ф сесу фуфно фыть фотофым ко фшему, — на неизвестном науке языке выдала хулиганка, успевшая сунуть в рот армейскую щетку.
— Заканчивай тут, и приходи завтракать. Маяк я установил. Пора возвращаться.
Лилу, несколько разочарованная тем, что розовых брызг у водопада больше не было, справилась с умыванием подозрительно быстро. От прохладной воды лицо ее раскраснелось, и выглядело удивительно живым. Настоящим.
На едой она тоже разговаривает. Я это еще вчера вечером, за ужином, выяснил. Тогда же и догадался, что это и является причиной, почему она такая субтильная. А с чего бы ей вырасти, если вместо того чтоб кушать, она звуки непрерывно издает?
Палатку я и собирать не стал. Дом не один день будет строиться, так что она мне еще пригодится. Временное жилище достаточно велико, чтоб и часть особо ценных ящиков и кейсов укрыть. Лилу этой ночью от меня так далеко уползла, что шепотом даже говорить не получалось. Спальными мешками я не озаботился. Подумал, что лето, и ночи и так теплые. Плюс дно палатки мягкое, а при нужде, еще и может подогреваться. Так что мелкая ворочалась-ворочалась, и укатилась к самой стенке.
По дороге обратно девчуха больше не изображала собаку на прогулке. Не носилась, сломя голову, по окрестностям. Не вопила от радости обретения такого количества всего нового. Она вообще меня удивила до глубины души: в кои-то веки специальный корреспондент занялась делом, и принялась брать у меня интервью.
Правда, вопросы у нее были… странные. Ну какое дело аврорским обывателям до моего семейного положения, наличия родственников на других планетах, или планов по поиску спутницы жизни? Им заняться больше нечем, только выслушивать эти глупости из уст совершенно незнакомого дядьки?
— Много вы, дядь Стас, понимаете! — возмутилась в ответ на мои претензии журналистка. — Наш канал ведь не только мужчины смотрят! А женщины, в первую очередь, оценивают вас в качестве возможного партнера. Понимаете? Даже замужние дамы станут определять: нравитесь вы ей или нет, в зависимости от вашей перспективности. И правильными ответами, вы можете сформировать весьма благоприятное о себе общественное мнение.
— Везде расчет, — покачал я головой.
— А как же? Рейтинги, зрительский интерес и привлекательность главного персонажа. Из этого складывается успешность настоящего журналиста. Профессионала.
— Ладно, профессионал, — сдался я. — Подсказывай тогда, чего мне говорить. И о фонде не забудь упомянуть. Мне еще зверей клонировать…
— О! А вот теперь поподробнее! Клонировать? Разве это хорошо?
— А чего плохого? — удивился, краем глаза отмечая, что висящая напротив лица камера навела все объективы на лицо. — Я намерен сильно расширить площадь леса. В ближайшие дни поеду осматривать предлагающиеся к продаже участки в окрестностях. А потом новые леса нужно будет заселить. Причем, желательно не родственниками тех животных, что уже есть. Вырождение. Слышала о таком?
— А клонирование решит эту проблему?
— Конечно. В генетическом банке Авроры содержатся коды всех когда-либо существовавших на планете животных и растений. Даже те, которые существовали до начала терраформирования. Воспроизводство зверей из исходного кода позволит избежать вырождения вида.
— Поразительно, — блеснув глазами, воскликнула Лилу. — По-вашему выходит, что заниматься лесом не так-то и просто?
— Если поставить себе цель: «сохранить и приумножить», то да, конечно. Если же просто жить на природе, наслаждаться последним, медленно умирающим, участком леса на континенте, то нет.
— Но вы решили заняться приумножением.
— Именно так. Аврора — замечательная планета. Атмосфера, притяжение, океаны — все настолько близко к параметрам Земли, что даже удивительно. И очень жаль, что в погоне за новыми участками для сельского хозяйства, люди забыли позаботиться о сохранении живой природы.
— Скажите, получается, вам нужно было оставить службу в вооруженных силах Федерации, чтоб заняться охраной последнего леса? На государственные экологические структуры совсем нет надежды?
— Я этого не говорил, — засмеялся я. — Это предположили именно вы! Однако, я еще не успел вступить во владение лесом, а уже получил предложение от него отказаться. И поступило оно от представителя как раз одной из государственных структур. Вот и получается! Некий, облеченный немалой властью человек, выразил заинтересованность в полном уничтожении последнего на континенте леса.
— Вы можете назвать имя этого человека?