– Тогда смотри в глаза, – отрезал Инваго, всматриваясь в мои собственные. – В них, как в зеркалах, порой видно больше, чем хочется показать. К слову, знаешь, что сейчас отражается в твоих? – спросил он.
Я не знала. Но до меня постепенно стало доходить, что пульсирует в зеркалах напротив, обволакивает искристым восторгом и наполняет ощущением нереальности. Открывает двери в новое невероятное, где я нужна, я важна, я… любима. Желанна, притягательна, бесценна, бесконечно дорога. Для него. И не просто здесь и сейчас, а отныне и насколько хватит дыхания.
– Инваго? – удивленный шепот сорвался с губ, прозвучал испуганно. Этого ведь не может быть! Слишком быстро, слишком остро, не вовремя… и безумно тревожно. Он не может меня любить!
– Перестань бояться, – хмыкнул супруг, словно прочитал мои недоверчивые перепуганные мысли. – Мы в одной лодке, Торика. Мы справимся, выплывем без потерь. И пока ты проверишь свои догадки насчет Гаммиры, я тут пригляжу за всем. День, два, сколько нужно. Только скажи мне… – попросил он, наклоняясь к моим губам, опаляя горячим дыханием.
– Что именно сказать?
Сама не замечая, потянулась навстречу и замерла в миллиметре от умелых уст искусителя. Мурашки предвкушения скользнули от шеи к груди, а затем от поясницы вверх, когда я услышала вопрос:
– Где пропадают Асд и Северный?
Я отпрянула, словно обожглась.
– И ты о них сейчас?! Да чтоб тебя…
Лукавая улыбка воина превратилась в дерзкую, а следом – в широкую, с довольными лучиками смеха у глаз, и меня заставили замолчать. Обезоруживающе нежно, даже трепетно, отчего сердце забилось быстрее и почти загрохотало, стоило Инваго прикусить мою губу и усилить натиск завоевателя. Я ослабла, я потерялась, я остатки сил бросила на то, чтобы вернуть ногам твердость и перестать цепляться за плечи провокатора, который, как истинный потомственный убийца, может поцелуем отправить за грань.
– Жду не дождусь, когда мы покончим с твоим бывшим, – прошептал он в мои припухшие губы. – К отработке пятилетнего супружеского долга хотелось бы приступить уже сейчас.
Я не сразу разобралась, о чем он говорит, – слишком сильно задыхалась и все же съязвила:
– А если… если я неустойку золотом возьму?
– А кто тебе золотом отдаст? – заломил он бровь и покрылся рябью.
Вот ведь негодяй!
Прежде чем исчезнуть, взбудоражил, взбаламутил и осадил. Впрочем, «осадил» – не совсем подходящее слово, скорее заинтриговал. Даже интересно стало, как он будет одновременно возвращать долги и мне, и Адо.
Думая так, я в очередной раз спустилась в малую гостиную, толкнула дверь, застала оборотня спящим в обнимку с коробом-гробом, только в этот раз не лежа, а стоя посреди комнаты. Приближаться, тем более будить его не стала, хлопнула дверью и сразу отдала приказ:
– Упы, вскрой короб, мне нужен Хран.
– Я опять уснул?! – прохрипел он и очнулся.
Надо отдать ему должное, в этот раз оборотень обошелся без нападений, очень быстро открыл посылку с хранителем и указал мне на лежащий внутри розовато-сиреневый кристалл.
– Прикоснитесь рукой… правой, на которой кольцо.
Стоило мне его коснуться, и магический сосуд с хранителем засиял сильнее, раскрашивая не только нас, но и стены гостиной в розовый цвет. Гладкие холодные грани покрылись сеткой трещин, из глубины кристалла послышался нарастающий жуткий гул. Я отпрянула, Упы незамедлительно прикрыл меня собой, а сосуд, будто в насмешку, не лопнул и не разлетелся осколками, он просто исчез. На его месте с тяжелым вздохом появилась тростиночка. Идеальное платье на тонком стане, идеальные туфельки и пояс им в цвет, идеальная прическа, и только взгляд тревожный черный, полный вины.
– Прости, я оставил тебя в чертогах и ни о чем не успел предупредить… – начал Хран говорить чуть надтреснутым девичьим голосом, словно бы мы действительно не виделись несколько часов назад, не говорили с богом и Мэногом и не раскрыли личность духа Вивьен.
Заметив мой прищур, черноглазая красавица изобразила фальшивое недоумение, и мне до боли захотелось врезать гаду, но вот досада…
– Полночи в гробу провалялся, а по морде все так же не дать!
– Тора?
От повышенной степени удивления у Храна подернулся девичий образ, к оставшимся глазам и рогам на миг добавилась отвисшая челюсть. Несколько тягучих секунд ничего не происходило, а затем, теряя плотность, Горный щелкнул пальцами раз, еще раз и еще. В конечном счете он стянул с себя иллюзию, уплотнился и накинул на двуликого тонкую магическую паутинку. Не думаю, что она могла его сдержать, но Упы резко распрямился, его взгляд остекленел, а демон подался ближе ко мне.
– Ты помнишь?!
– Прекрасно помню, что ты идиот, а Мэног сволочь, и прощения вам нет!
– Для Мэнога нашлось, – буркнул Хран.
– Предлагаешь поискать для тебя? – вспыхнула я.
– Настаиваю. И было бы неплохо начать с извинений в виде коньяка!
– И на нем закончить, – ответил вдруг дрогнувший двуликий. Он вышел из состояния оцепенения, моргнул несколько раз, небрежно стер паутинку магии с лица и добавил: – Простите, хранитель, но у Торики и без вас жуткие вещие сны. Даже мне от них не по себе.
Сложно представить, что унизительнее: попытка демона прикинуться невинным или осведомленность Упы о моем разговоре с Инваго.
– Ты же спал! – возмутилась я.
– Под моим плетением! – обвинительно бросил демон.
– Через дыры которого проходят все вибрации, – закончил Упы, после чего вручил Храну его паутинку и внимательно посмотрел на меня. – Так вы в «Логово» спешите или нет?
Я кивнула. Спешим. Призвала Злата и мысленно сделала пометку впредь отдельно ото всех селить Упы. И чем дальше, тем лучше. Сеновала уже нет, но если на его месте поставить отдельный гостевой домик, то между ним и харчевней будет метров сто.
Удивительно, как, лишь вспомнив планировку двора, я окунулась в ностальгию по своим обязанностям хозяйки «Логова». Где те тихие вечера за шитьем постельного белья или готовкой пирожков? Где та необходимость в натирании деревянных полов и подсчете продуктов? Где вечное радушие, свобода передвижения и планирования, что приготовить на обед или ужин? Где приветливые разговоры с новыми постояльцами и радостные встречи старых? Где уют и спокойствие, знакомый ход дел… где? А нет их. Все мое время теперь пожирает род Дори и его проблемы.
Перемещение домой было плавным. Златогривый научился делать его одним махом, без погружения в подземные чертоги. Либо хотел обезопасить меня, либо опасался, что после травмоопасных гонок с рогатым принцем его все еще ищут. Оказавшись в прихожей родного детища, я открыла дверь, сделала шаг в направлении лестницы и наткнулась на Храна, по большей части невидимого, но ощутимого.
– Прости, я без спроса увязался следом. Но если ты против…
Только сейчас я окончательно убедилась, насколько он ослаб, невесело хмыкнула и отмахнулась:
– Брось. Я зла, но не настолько, чтобы оставить тебя без Зои, а Зои без тебя.
Мои слова еще звучали, демон еще делал шаг, как вдруг с потолка на него рухнул белокурый вихрь, затем мелкий и абсолютно черный вихрь, а после почему-то Тим. Горный стойко перенес, а затем крепко обнял маленькую демоницу, ее крота и моего названого братца, который с ходу заявил:
– Я не хотел! Она на радостях забыла мою руку отпустить.
– Ладно, целовать не буду. – Демоняка отпустил Тимку на пол, куда тотчас попросился Бузя. Так что звонкий десяток поцелуев достался только Зои, которая со смехом ладошками обняла невидимые щеки демона.
– У-у-у-у, кто-то сильно испугался, да? Успел попрощаться с силой и жизнью?
– Нет, я только соскучился, – заверил Хран, старательно пряча глаза.
– Лживый Угумус! – рассмеялась Зои. – Но ты не переживай, дедуля и раньше говорил, что от тебя одни рога останутся. Так что в следующую встречу можешь не скрываться.
– Они знают?
– Я бы молчала до последнего, но… – Малышка вздохнула, пальчиком поводила по невидимому плечу демоняки. – Инваго сразу нашим сообщил, а затем Златогривый хайо вернул венец силы. Так что молчи не молчи, о твоей пропаже все равно бы во дворце сообщили.
– Что сделал Злат? – переспросил Хран, неожиданно потухнув. Казалось, лава в трещинах его каменной кожи перестала гореть, а рога уменьшились вдвое.
Я бы с радостью узнала причину этих перемен, если бы не услышала многократно усиленный магическим пологом окрик «Гамми, нет!», следом раздались удар об стену наверху, глухой странный стук и протяжный звон струны, что выпустила болт из арбалета. И не нужно семи пядей во лбу, чтобы понять – идиотка свекресса выстрелила в Торопа.
Ступени уже замелькали под моими ногами, перила заскользили под рукой. Нужная дверь с грохотом распахнулась, но не потому, что я ее открыла, а потому что в нее спиной назад выпал наш вояка. Следом вывалилась тарийка, окончательно рассорившаяся со своей головой. Глаза сумасшедшие, волосы всклокочены, на бледной коже блестят капельки воды, а рубашка залита кровью. Вторя моей ярости, реликвия рода окрасила мир в красный цвет, наполнила пространство рыком зверя, и полоумная свекресса отшатнулась. Наступила на арбалет, с тихим ойком обронила окровавленный охотничий нож и споткнулась о руку Торопа. Он не двигался и не дышал. Кровь из раны на шее медленно заливала пол.
– Ой-ей! – Голос прибежавшей следом Зои наполнился испугом. – Только не убивай ее.
Убить? Нет, я ее просто уничтожу! На куски порву, сотру в земную пыль!
В одно мгновение преодолела разделявшие нас шаги, ухватила испуганно блеющую тварь за горло, сдавила… и отбросила, услышав знакомое: «Торика, стой!»
– Все вышло случайно. Я оплошал!
Тороп. Очнулся. Никогда не думала, что буду об этом хоть чуточку жалеть. Он сейчас попросит оставить бедняжку в покое, не брать близко к сердцу, забыть о нападении или даже простить. Вот только она не Мэног и действовала по собственной воле. Я посмотрела на ненавистную тарийку, что сидела на полу. Растирая шею, она пыталась отдышаться и уже строила новые планы по убийству. Дрянь переводила безумный взгляд с меня на сияющую реликвию рода Дори, с нее на Торопа, с него на нож, который окончательно завладел ее вниманием. Оскалилась, подобралась, как зверь, готовый броситься в бой.