Задеть не задело, но насторожило. Я покосилась в сторону лестницы, где симулирующим бездыханность должен был лежать Инваго. Там действительно кто-то лежал, но мало похожий на моего супруга.
– Мелко мыслишь. Я говорил о брачной руне и реликвии рода Дори, – сказал Урос, безраздельно завладев моим вниманием. Избавить меня от обоих артефактов можно лишь посредством смерти, неужели он решил сделать из меня возвращенца? Ответ пришел незамедлительно. – На первый взгляд ты неуязвима. Тебя нельзя отравить, сразить болезнью, болтом из арбалета, огнем или кинжалом. Но могу заверить, спасение есть.
Я бы не назвала это спасением, однако спорить не стала. Мне вообще было не до споров, голос отчего-то пропал. Или от кого-то?
– Мщу за шрам на моем лице. Он не сходит, – подтверждая мои мысли, улыбнулся урод. Пригладил волосы на висках и продолжил светскую беседу, словно не о моем убийстве говорил: – Что ты знаешь о человеческом сердце?
Что оно у меня сейчас выпрыгнет от нехорошего предчувствия.
Злат, реагируя на мое замешательство, продолжил гореть, ожидая приказа. Но как приказать? Вслед за голосом у меня пропала возможность двигаться, а дышать становилось все труднее и труднее. Оставалось только молиться, знать бы еще кому. Адо здесь и он избит, Кудес явно пьет, а святая Иллирия злится.
– Вас, обладателей великой реликвии, можно убить так, что сердце разорвется в клочья, без видимых на то причин, – протянул Даруш Темный, теперь уже зарываясь рукой в мою растрепанную прическу. Вторую он опустил на мое бедро и жестко сдавил. До слез, до стона, который не сорвался с онемевших губ. – Нужно только создать условия для накала. Оживить глубинный старый страх или выявить новый.
Я смотрела в лицо этой мрази, дышала, стараясь не частить и не скатываться в панику. Попутно убеждала себя, что темный угол, выступающий из-под лестницы, и есть тот самый короб, что в отсвете огня на зеркальных осколках мелькнула костлявая рука Сато-Адо, дающая тайный знак, что серые пятна на потолке не хаотично мельтешат, а движутся в нашу с Уросом сторону. Быстрее! – мысленно подстегивала я свои видения, потому что лицо монстра неумолимо приближалось к моему.
– Ты не реагируешь, как прежде, – с досадой заметил Урос у самых моих губ. Забыл, идиот, что сам жертву поползновений обездвижил. – Придется искать новый рычаг.
Он отпустил меня, вскинул руки и сжал их в кулаки. И я начала падать, проваливаться вниз в непроглядную мглу, раскрывшую зев подо мной, а пространство вокруг смялось не хуже бумаги, дрогнуло, загорелось огнями и распрямилось, сорвав со стен остатки скульптуры, осколки зеркал, люстры, вампиров с измятыми крыльями и скулящих двуликих. Короб и разбитая мебель превратились в тлен. Это был провал плана, рассчитанного на крошечный мозг сагра. Абсолютный провал. Я увидела, как две фигуры сорвались к нам, как демонстративно ленивым щелчком пальцев Урос перехватил их магические разряды и уничтожил, не учел только кулака, который Дори с радостью впечатал в его холеное лицо.
Это и стало прекрасным отвлекающим маневром. Зев закрылся. Мои падение и неподвижность истаяли, голос вернулся, я упала на пол и тут же откатилась от хвоста обернувшегося монстром Уроса.
– Тора, беги! – приказал Инваго.
– Останься, – потребовал Урос. И меня вновь обездвижило.
Со всей отчетливостью стало ясно, что своими силами нам его не уничтожить. Нужно что-то большее. Что-то такое, чего боялся демон Горный. Хран боялся бога Адо, но бог себя уже проявил. Хран боялся своего деда и прапрапрадеда троюродного, но они далеко, и это скорее боязнь осуждения. Хран боялся холода, но… дерущиеся уже вывалились на улицу под истошный женский крик и продолжили уничтожать собственность рода Дори.
И все же должен быть хоть какой-то выход! Лазейка, позволяющая Уроса обойти, ведь у него не вся сила демона Горного, только часть… Взгляд уперся в сияющее кольцо, возникшая идея показалась кощунственно простой и в то же время дельной. Злата боялись все, кто был знаком со златогривым хайо и его способностями.
– Злат, сожри сагра! – попросила я, вновь теряя голос и способность свободно дышать. – Только не здесь… – прошептала из последних сил.
Выбравшийся из кольца мелкий ящер долго и возмущенно смотрел на меня. Потом фыркнул, превратился в золотинку и без промедлений утащил крушащего все сагра в подземные чертоги. Он сделал это настолько легко и незаметно, что Инваго еще двадцать бесценных секунд ожидал нападения от невидимого Уроса и только потом вернулся в холл, чтобы освободить от пут меня. Они поддавались туго, возможно, потому, что Инваго был без сил, а может, и потому, что я от удушья почти теряла сознание.
– Понятия не имею, как тебе это удалось, дорогая, но я хочу знать, куда ты дела своего бывшего? – вопросил он, едва первый спасительный глоток воздуха прорвался в мои легкие.
– А я думала, ты захочешь меня поцеловать, – ответила, отдышавшись и откашлявшись.
– Целовать тебя я хочу всегда. Но вначале должен убедиться, что это безопасно, – широко улыбнулся он, быстро чмокнув меня в уголок губ. – Итак, Урос вернется?
– Не знаю. Я попросила Злата его сожрать. Так что вам виднее, вернется он или нет.
Наверное, это было самое жестокое, неправильное и недалекое использование зверя из реликвии, иначе с чего бы Инваго дрогнул, медленно отстранился от меня и с беспокойством заглянул в глаза.
– Ты действительно скормила его…
– Да. А что, это запрещено?
Тонкий золотой луч пробился сквозь пол и, пугая меня до разрыва сердца, прорезал остатки мозаики вокруг моих ног.
Глава 18
В подземные чертоги я попадала разными способами. Быстро, резко плавно, но еще никогда мне не приходилось спускаться через неожиданно раскрывшийся под ногами провал. А он именно так и открылся: абсолютно незаметно, бесшумно и страшно. Я со вскриком провалилась в горящее нутро чертогов, Инваго рванул за мной. Словно гребец в воде, двумя взмахами рук он преодолел разделившее нас расстояние, обнял меня, крепко прижал к груди и заверил, что это еще не самое худшее приглашение от Правителя.
– Это не Темный?
– С Уросом покончено, – ответил воин, и падать стало веселей.
Я улыбнулась, он улыбнулся мне. Вокруг пролетали облака, серые и ярко-красные, подсвеченные сиянием лавовых озер и водопадов. Я смотрела в синие-синие глаза и тонула безоговорочно и бесповоротно. В нежности, обожании, трепете, словно я драгоценность, которую нельзя терять из виду.
– Люблю тебя, – шепнул самый невероятный тариец из всех.
– Знаю, – ответила со смешком. Уж если и быть драгоценностью, то редкой вредности.
– В моем королевстве на это признание реагируют иначе, – с осуждением бросили мне.
– Я родом из Вдовии. У нас отвечают так…
Поцелуй и падение – это головокружительное сочетание, разом выбивающее дух, мысли, искры. А я искрилась в его руках, переполнялась благодарностью за его терпеливую настойчивость и горела сама от радости и нежности, не замечая ничего. Не собираясь замечать. Так что стоило нам замедлиться и получить опору, я сильнее прильнула к воину и прикусила его губу, когда он попытался отстраниться.
– Торика, подожди… Мы не одни.
В подтверждение его слов над нами вдруг хмыкнули и громогласно сообщили:
– Нерушимая пара ЭлЛорвил Дори прибыла ко двору!
– Вижу, – ответил глубокий голос, и было в нем столько холодного властного пренебрежения, что я поежилась и отстранилась от супруга.
Мы оказались в огромном черном зале с высокими сводчатыми потолками, которые сходились где-то в туманной вышине. Здесь были узкие тонкие окна без стекол, сквозь них пробивался красный свет и горячее дыхание лавовых водопадов, что до самого горизонта простирались за окнами. В зале мы находились не одни, помимо демона, восседавшего на троне, имелись отряд крылатых стражей, щуплый рогатый секретарь с каменным свитком в руках и взмокший коротышка-бес, держащий металлический короб.
– Приветствую нарушителей спокойствия чертогов, – сказал демон в красном, обладатель огромных рогов и силы, которая пугала Злата, и не только его. Даже стоя в десятке шагов от тяжелого каменного трона, я теперь тоже начинала бояться. Взгляд Правителя резал без ножа и обещал годы страданий и боли.
– Приветствуем Правителя подземных чертогов, – ответил Инваго. – Чем мы заслужили столь высокую честь лично увидеться с вами?
– Нарушениями, – прогремел демон.
И рогатый секретарь поспешил их огласить:
– Несанкционированное проникновение на территорию дворцового парка. Тайное участие в гонках. Покушение на принца. Возвращение принца из состояния вечного сна. Возвращение венца силы. Ложь при обнаружении. Несанкционированный побег с запечатываемой территории дворца. Пробой защитного купола. Два проникновения в чертоги за одни земные сутки. Уничтожение Пламенеющей рощи, Тленного грота, Живых пастбищ, Острова кромешников и трети пещерных грязевых тоннелей. Теперь в чертогах имеется ущелье с нестабильным магическим фоном и общей площадью в одну тысячу двести шестьдесят семь гектаров, – подвел секретарь черту. Свернул свиток и добавил: – Ко всему вышеперечисленному вы обвиняетесь в неосмотрительном приказе подвластному зверю и жестоком обращении с находящимся на грани исчезновения златогривым хайо.
Поначалу я еще понимала, о каких нарушениях шла речь, но теперь окончательно запуталась.
– Подождите. О каких гектарах и жестоком обращении вы говорите?
Демон протянул руку вправо, коснулся черного кристалла, что лежал на подлокотнике кресла, и черные плиты пола передо мной стали стремительно дробиться на мелкие-мелкие квадраты, переворачиваться и складываться в объемную карту. Она отобразила поверхность подземных чертогов со всеми скалами, утесами, провалами, водопадами, огненными реками, гротами, морем и островами на нем. Идеально точная передача деревьев-гигантов, которые жрут друг дружку, умилила, не говоря уже о летающих ящерах, что кружили над лесом, как вдруг в самом краю этой идиллии появилась золотая точка. Опасная, надо сказать, золотинка, от которой шарахнулись в сторону и живые, и не особо живые существа. Площадка вокруг нее стремительно опустела, а кроха вдруг почернела и стала обтекать черной вязкой жижей.