Я всё равно в ножах ничего не понимаю, можешь не объяснять, – Лера пнула кроссовкой стену. – Упустили. Наверняка он специально драку устроил.
Для чего? Если бы я всё же пошёл следом, то он мне бы и врезал, а не стал бы бить морду бармену и посетителям. Нет, ну быстро он слинял! Подрался и ушёл. А они даже полицию не собираются вызывать, хотя там разрушений на многие и многие тысячи лир. То есть евро, – Игнат хмыкнул. – Нет, они этого засранца точно знают, раз не собираются требовать возмещения ущерба. Бармен-пидорас даже из-за разбитого телека не переживал.
Почему пидорас?
Брови выщипаны, – замогильным голосом ответил Игнат. – Ладно, пойдём обратно. Может, от твоей сумки что-то и осталось.
Хотя бы ремешок. На нём очень удобно будет повеситься! – унылый вид Леры и даже будто поникшие завитки волос заставил Игната тихо, но очень серьёзно сказать:
Не шути так. Я тебя очень прошу.
К кафе Лера подходила на ватных ногах, чувствуя, как ноет от страха живот. Почему-то вспомнилось, что свои аранчини она так и не доела. Сейчас подойдёт, увидит, что сумки нет, а официант велит ей платить за надкусанные рисовые шарики. Но рядом шёл Игнат и трусить, убегая от проблем, Лера не собиралась. Тем более, что был шанс забрать хотя бы блокнот. Остановившись на углу соседнего дома, она «в рукав», выкурила сигарету, скинула затушенный окурок в урну и пожалела, что так быстро справилась с собственным отравлением. Хотелось ещё немного потянуть время!
К её великому удивлению, сумка лежала в пластиковом кресле – там, куда Лера её бросила, убегая следом за призраком. Девушка тут же кинулась к ней и принялась копаться в кармашках, проверяя на месте ли все вещи. Паспорт, деньги, ключи… Она бросила взгляд на стол и окончательно перестала понимать, что происходит – блокнот был пуст. Карандаши, как и пенал, лежали рядом с давно остывшим обедом, но белые листы выглядели нетронутыми.
Что за чёрт?! – она нервно затеребила волосы, а потом схватила блокнот и стала проверять его. Не могла же она рисовать пустоту?!
Signora! – к ней тут же поспешил официант, будто ожидавший её. Лера настороженно посмотрела на него и тот начал всовывать ей в руки какую-то бумажку, треща на итальянском с такой скоростью, что у девушки снова заболела голова.
Per favor, parla lentamente144! – заученная фраза из дешёвого разговорника вовремя всплыла в памяти, и официант постарался объясниться ещё раз, говоря медленнее на одну двадцатую от предыдущей скорости. То есть, почти так же. С трудом, используя английские слова, переспрашивая по пять раз, Лера всё же поняла суть его речи и устало рухнула в кресло.
Что? Говори! – Игнат встревоженно заглянул ей в лицо и столкнулся с окаменевшим, неподвижным взглядом.
Потом, – тихо ответила она и, продолжая сжимать в руке переданную-таки бумажку, принялась доедать холодную еду. Руки тряслись и вилка пару раз едва не ткнулась в щёку вместо рта. Закончив есть, Лера почти минуту сидела неподвижно, сверля тяжёлым взглядом соседний ресторан, а потом подхватила сумку и на дрожащих ногах направилась прочь.
Отойдя на приличное расстояние, подальше от любопытных глаз, Лера спряталась за старым кипарисом и, несколько раз вдохнув-выдохнув, медленно раскрыла ладонь, которую так и держала сжатой всё время. В простую белую салфетку были завёрнуты яркие листки, просвечивающие сквозь тоненькую бумагу.
Ну что ты молчишь?! – Игнат, если бы мог, затряс бы Леру как осеннюю яблоньку, не желающую делиться плодами.
Это такое… Как бы сказать-то, а?
Давай с начала, ma cherie. Заодно и успокоишься, – призрак терпеливо смотрел на неё, пока девушка собиралась с мыслями, и всё же дождался начала рассказа.
Я женщину увидела… Она выглядела так, будто сама Афродита сошла на землю! И нарисовала её. А её спутник, оказывается, это заметил. Когда я убежала, он послал швейцара проверить, что я бросила на стол, а заодно присмотреть за оставленными вещами. И тот пошёл! Представляешь? И тот человек забрал рисунок, оплатил мою еду, которую велел оставить на столе, и передал это, – она осторожно развернула салфетку. Четыреста евро, новых и хрустящих, ярко зеленели на белой бумаге. Чуть выше алела надпись, выполненная карандашом для губ или помадой, а ровные круглые буквы были выведены старательно и чётко.
Что тут написано? – Игнат заглянул в салфетку. – Прижми деньги, ma cherie, а то ветром унесёт. Так что там? Я же не понимаю!
Я тоже. Надо в словаре посмотреть, – девушка вдруг воровато оглянулась и засунула огромные – больше чем её зарплата в музее за два месяца! – деньги во внутренний карман куртки. Присев на холодную землю, она торопливо достала словарик, купленный на барахолке в Омске и выпущенный ещё во время Советского Союза. После недолгого изучения, она подняла на Игната взгляд и сиплым голосом выдавила: «Una donna dovrebbe indossare un bel vestito». «Женщина должна носить красивое платье». Это просто подачка от богатой бабы!
Да? И что это за баба, раз официант не прикарманил деньги? И мужика её послушались, вон как тот болтливый олух к тебе летел, чуть столики не свернул. Заметь – твою сумку вообще никто не тронул. А приказ оставить на столе еду? Ты представляешь, сколько кафе потеряло клиентов за тот час, что нас не было только потому, что столик был занят? Нет уж, кажется, мы наконец-то нашли то, что искали. Только не в море.
Да нет, это просто совпадение.
А вот это? – Игнат указал на свой синяк, расцветший красивым лиловым цветом. – Между прочим, когда он меня бил, было больно. Даже сейчас что-то похожее ощущается. Так что вставай, и мы, как Нео, пойдём по следу белого кролика!
Вообще-то, белый кролик родом из «Алисы в стране чудес», – Лера вздохнула и поднялась с земли. – И куда мы пойдём? Расспрашивать в ресторане о посетителях? А если это просто местный мафиози? Меня же убьют. Ну, или побьют как минимум.
Да нет! За кроликом надо следовать иначе. Мы пойдём тратить деньги по назначению, то есть покупать тебе платье! – торжественное провозгласил Игнат. – Красивое! – и рассмеялся, глядя на порозовевшее лицо девушки. Она-то и юбку надела только потому, что джинсы были мокрые, а тут платье! – Пойдём, здесь все магазины рано закрываются, надо успеть. И обещаю – я не буду подсматривать.
Почему?
А надо?
А ты как думаешь?! – Лера показала ему язык, накинула на плечо сумку и направилась обратно, в оживлённую часть городка. – Ещё и вопросы глупые задаёшь!
Эй, ты знаешь, что это жестоко – предлагать подсмотреть тому, кто не сможет даже дёрнуть за лямку лифчика!
Раньше тебе это не мешало подглядывать за девками в душе, за соседями, даже за моими родителями, – Лера обернулась и пошла задом-наперёд, со смущённо-наглой улыбкой следя за Игнатом. Едва ли не впервые она вела себя так нагло, и ей это нравилось. – Чем я хуже?
Тем, что это ты, – буркнул Игнат и зачем-то принялся на ходу делать вид, что поправляет отвороты шинели. – Что за глупые вопросы?
А ты – это ты. И ещё есть мы. Это уже обсуждалось, не пытайся отвертеться! К тому же, сегодня настолько странный день, что я согласна на любое сумасшествие, лишь бы развитие событий приняло нужное нам направление.
Лерка-Валерка, не надо про направление, а то я скажу тебе про положение, наклонение и извращение!
Наконец-то я дождалась, – Лера остановилась. – Говори!
Да что с тобой? Солнцем голову напекло? – Игнат нерешительно замялся рядом, пытаясь понять, что ему делать с новой Лерой – игривой, весёлой, и едва ли не пристающей к нему. С одной стороны, это было обидно – тела ведь нет, с другой – приятно грело собственнические инстинкты и те чувства, что могли появиться в мёртвой душе. Вздохнув, он пошёл дальше. Подглядывать, так подглядывать. Учитывая все необычные события сегодняшнего дня, подобная идея было нелишней – к примеру, в кабинку для переодеваний вполне могла заползти какая-нибудь ядовитая и зубастая кракозябра.
Платье выбрал Игнат. Цвет северного моря, серо-синий, со сталистым отливом, был единственным, что ему понравился. Тёплый кашемир казался мягким и уютным, сглаживая ледяную окраску ткани. На остальные яркие тряпки, которые весёлые продавщицы подсовывали смущающейся, ничего не понимающей из их трескотни Лере, глаз вообще не ложился. К тому же, пожив рядом с самой настоящей художницей, смыслящей в сочетании цветов (почему-то не в своём случае) он тоже кое-чего нахватался. И золотистые, вихрящиеся волосы, как и вечно вколотый в них подарок Тани, как нельзя лучше сочетались с выбранной одеждой. Шустрые итальянки одобрили выбор (знали бы они, кто его делал) и тут же попытались всучить Лере новые сапоги, с ужасом глядя на белые, немного стоптанные кроссовки.
Да бери! Тебе тех денег, что таинственная тётка оставила, на три таких пары хватит, – если бы призрак мог, он бы сам вытащил купюры из кармана куртки и отдал бы их девчонкам-продавщицам. Несмотря на то, что выбранной Лерой магазин одежды был небольшим, недорогим и скромным, сотрудницы в нём своё дело знали и любили, радуясь чуть ли не больше покупательниц любой подошедшей по фигуре вещи. Была ещё одна причина требовать у девушки непременной траты денег – в принесённых ей чёрных сапожках, в новом платье, розовеющая не только от внимания продавщиц, но и от того, что Игнат всё же подсматривал – она была чудо как хороша.
Из магазинчика Лера вывалилась, крепко прижимая к себе сумку и крича одно и то же – «No, no. No!». Сердобольные девочки под предводительством управляющей магазина пытались заменить одолженную у Ленки сумку на что-то более приличное и современное. Они же не были в курсе, что мода в Омске зависела от вкусов китайских поставщиков, а не от Миланских кутюрье!
Ты доволен?
А ты – нет?! – Игнат мерзко захихикал. – Светишься же от счастья. Что ещё бабам надо – деньги да тряпки.
Эй! – Лера всерьёз решила обидеться. Она остановилась, сердито глядя на него и поджимая губы. – Не говори так! Ты сам предложил, а