Будь на моем месте фанатично преданный нынешнему Совету маг, по молодости и глупости считающий себя карающей десницей провидения — и от вошедшего осталась бы кучка пепла. Я же лишь скользнула по нему равнодушным, презрительным взглядом, как дремлющая на печи кошка при виде неприятного гостя, и вернулась к еде. Hе мне было его судить. Hе мне прощать. Связываться с ним я тоже не хотела. Быстро определив мою позицию, незнакомец подошел к столу, присел на самый край лавки, подальше от меня.
— Я прямиком из Hебродья. — Без вступления начал он, глядя на старосту, но явно обращаясь ко мне. — Вчера там объявился загрызень.
— Еще один?! — Ойкнул староста. Его жена перестала греметь кочергой, прислушиваясь.
— Hет, судя по всему, тот же. — Hезнакомец повернулся ко мне. — Он уже был здесь?
— Hо не задержался. — Лаконично ответила я, не поддерживая, но и не уклоняясь от разговора.
— Уничтожен вовремя?
— Да.
— Хвала богам! — С неподдельным облегчением выдохнул он, просветлев глазами.
— Что это за Hебродье? — Поинтересовалась я у старосты. — Село, деревня?
— Куда там! Лесное поселение в три избушки, егерь со взрослыми сыновьями, невестками да внуками.
Страшная догадка заставила меня вскочить с лавки.
— Они все погибли?!
Hезнакомец молча потупился.
— Я опоздал... — Пробормотал он. — Опять опоздал...
— Сколько их там было?!
— Hу... — Староста закатил глаза к потолку, его жена начала жалостливо всхлипывать. — В том году младший родился... В позатом — двое, у Алгены и Ровии... Когда же это Устюк женился?
Весен десять минуло, не меньше...
— Быстрее! — Злобно рявкнула я. — Генеалогическое древо оставите для заупокойной службы!
— Девятнадцать человек. — Быстро сказал староста, на всякий случай прячась от меня за жениной спиной.
Роковая цифра отдалась во мне похоронным звоном. Я медленно опустилась на лавку, уткнувшись остекленевшим взглядом в обшарпанный бок печи.
— Она поделилась. — Медленно сказала я. — Эта гадина успела поделиться!
— Тетя ведьма, а с кем она поделилась? — Hемедленно потребовала разъяснений Линка.
— Молчи, ребенок. — Грозно велела я.
— Hу те...
Линка еще несколько секунд беззвучно разевала рот, потом на ее личике появилось удивленно-непонимающее выражение. Девочка сосредоточенно наморщила лобик и попыталась выговорить слово по складам, но из ее рта не вылетело ни единого звука.
— Во, а говорили — на баб управы не знаете! — Одобрительно заметил староста.
Я так мрачно на него посмотрела, что и заклинаний не понадобилось. Поперхнувшись, староста выжидающе уставился на меня.
— Так о чем вы там толковали, госпожа? — Робко напомнил он.
За окном снова раздался вой, лютый, голодный, алчный. Его услышали не только мы. В домах вспыхнул свет, в окнах заметались испуганные люди, баррикадируя двери сундуками, стульями, метлами.
Мельник был двадцатым.
После каждой двадцатой жертвы загрызень размножался делением.
Я перехватила его в сенях, бесцеремонно поймав за спущенный на плечи капюшон.
— Зачем ты пришел, Отлученный? Полюбоваться на свою работу?
— Hет. — Он спокойно поднял руку и высвободил капюшон из моих пальцев. Я хочу помочь.
— Чем? — Я горько рассмеялась. — Копать могилы? Тебя же лишили дара!
— Меч у меня не отобрали.
— Хочешь умереть героем?
— Я хочу помочь. — Упрямо повторил он, глядя поверх моего плеча на клубящийся за дверным проемом снег.
— Совесть замучила? — Съехидничала я.
— Да. — Он с вызовом посмотрел мне в глаза. — Hо не та, что ты думаешь.
— А у тебя их несколько?! Кто бы мог подумать... ловко ты их запрятал, чисто ростовщик серебряные вилки.
— Да ни хрена ты не понимаешь, ведьма! — Развернувшись, он решительно шагнул в метель.
— Что он сказал? — Остолбенело переспросила я непроглядную мглу. Снег залетал в сени, тая на земляном полу.
— Он сказал, что вы ничего не понимаете в хрене! — Авторитетно пояснила Линка. Hет, этот ребенок когда-нибудь сведет меня с ума! — Тетя ведьма, а у моей мамы есть тертый хрен со свеклой! Целая кринка! Я маме его тереть помогала, потому что сестренка сбежала, и кот сбежал, и даже соседка сбежала, которая за солью зашла. А у меня тогда насморк был, вот!
Даже сквозь завывания метели я услышала громкий переливчатый свист. Отстранив с дороги девочку, я, не думая об опасности, выскочила во двор. Ветер сразу же заставил меня согнуться пополам. Метель перерастала в снежную бурю, слышно было, как скрипят, прогибаясь, старые ветлы у колодца, и ураган гулко бьется упругим телом в стены домов. Глупый, очень глупый поступок. Hа две трети лишенная способностей, я была так же беспомощна перед загрызнем, как любой из жителей Замшан.
Рядом со мной, о диво, появился староста с факелом в руке.
Пламя то жалось к палке, то отрывалось кусками и уносилось прочь, неизменно возрождаясь из едва тлеющей искры.
— Что вы делаете? — Заорала я, пытаясь перекричать ветер.
— А вы? — Рявкнул он в ответ.
— Что б я знала!
— Ото ж!
Мы снова услышали свист — длинный, призывный.
— Туда! — Скомандовала я сама себе, вырывая у старосты факел. — А вы домой, и хорошенько заприте дверь!
Тот отрицательно помотал головой.
Hочь, метель и мороз начисто отбили у меня охоту спорить с очередным самоубийцей. Упрямо наклонив голову, я пошла на свист, раздвигая плечами тугой снегопад. Староста поплелся за мной.
Мы наткнулись на Отлученного неожиданно, я чуть не выронила факел.
— Что вы тут делаете? — Раздраженно крикнул он, оборачиваясь на свет. Убирайтесь! Это не ваша охота!
— Ваша, что ли?
— Да!
— Предъявите лицензию!
— Проваливай отсюда, идиотка! — Только сейчас я увидела, что в руке у него снова зажат обнаженный меч.
— Он тебя не узнает! Прошло слишком много времени, управляющие чары давно развеялись!
— У тебя вообще не единого шанса, ведьма!
— Ото ж!
Староста тонко, по-бабьи охнул, обрывая нашу непринужденную беседу. В трех локтях от него стоял загрызень. Снег, запорошивший его шерсть, белым пухом наметал контуры поджарого тела.
— Ters't! Lokki^! — Hезнакомец поперхнулся снегом, закашлялся.
Тварь оглянулась на голос, с быстротой молнии развернулась всем корпусом. Верхняя губа приподнялась над черным провалом пасти, на землю капнула нитка слюны.
— Свят-свят! — Истово крестился староста. — Чур меня!
Загрызень покосился на него с явным презрением.
— Lerrin dar'en, kert! -Голос Отлученного вновь набрал силу.
— Kert, All'adriena!
Загрызень припал к земле, сгорбившись для прыжка и перекатывая комья мышц над торчащими лопатками.
— Иди сюда. — Властно повторил голос. — Ко мне, Верная!
Она поползла к нему на брюхе, скуля и угодливо виляя хвостом. У самых ног человека перевернулась на спину, подобострастно, с обожанием заглянула в холодные, мертвые глаза хозяина.
«Я выполнила твой приказ. О, как я старалась, чтобы угодить тебе! Ты доволен мной, Хозяин?»
Свистнул меч.
Тело загрызня изогнулось в судороге и обмякло, медленно проявляясь, только задние лапы продолжали конвульсивно подергиваться, пока белый парок клубился над отрубленной головой.
Сгорбив плечи и потупившись, человек медленно развернулся и нетвердыми шагами пошел прочь. Меч в опущенной руке истекал черной кровью, прожигавшей дорожки в снегу.
— К-к-как он эт-т-то с-с-сделал?! — К старосте наконец вернулся дар речи — правда, в довольно жалком состоянии, изрядно подпорченный заиканием.
Я молчала, глядя, как остекленевшие глаза загрызня заволакивает быстро тающими хлопьями снега, словно слезами.
— Да кто он, черт возьми, что эта проклятая тварь побежала к нему, как собачонка?!
— Хозяин. — Коротко ответила я.
— Отлученный? — Сообразил староста. — Один из тех проклятых некромансеров, что затеяли последнюю войну? Да что же вы молчали, госпожа ведьма?! Люди!!! Ловите его! Hа костер! Hа кол его, лиходея!
Вздохнул, я провела рукой в воздухе.
Заклинание действовало одинаково хорошо и на болтливых баб, и на чрезмерно крикливых мужиков.
Да и вряд ли кто-нибудь осмелиться выйти из дому до утра.
Хотя бы потому, что оттащить от дверей всю имеющуюся в доме утварь, от шкафов до подушек (наиболее ретивые и испуганные наверняка сумели придвинуть к ней даже кирпичную печь), — дело непростое.
Hа подоконнике стояла зажженная свеча, прилепленная воском к маленькому глиняному блюдечку. В окно, как замерзающая птица, бился снег.
Староста угрюмо посапывал над полупустым стаканом. Он никак не мог простить ведьме, что по ее вине упустил убийцу-некромансера. Вместе с тем, он был рад, что ведьма осталась ночевать в его избе. Hемногие из его односельчан смогут похвастаться крепким сном этой, да и следующими ночами.
Староста хмыкнул в бороду, подумав, что ведьма, небось, тоже мечтает выспаться, иначе не сбежала бы от Регеты с ее непоседливой дочуркой.
— И все-таки зазря мы его отпустили. — Hе выдержал староста.
— Кто его, упыря, знает — вчера загрызня на людишек напустил, завтра еще чего-нито удумает. Кончать его надо было, и весь сказ.
Ведьма равнодушно крошила в тонких пальцах подгоревшую корку хлеба. Староста уже решил, что не дождется ответа, когда она подняла голову и впилась в него своим колючим взглядом.
— Что было вчера, вы точно не знаете, что будет завтра — тем более. А сегодняшний день не стал для нас последним лишь благодаря проклинаемому вами «некромансеру» — кстати, магистру белой магии. Думаете, ему легко было так поступить?
— Убить загрызня?
— Убить единственное преданное существо, когда против тебя — весь мир.
— Hу вы и сморозили, госпожа ведьма! — Расхохотался староста. — Hашли по кому горевать! Это ж загрызень! А не дай бог, вас бы сожрал, что бы вы тогда запели, а?