Но одно я точно могла сделать.
Я ворвалась в пещеру, схватила свою миску и помчалась на холм. Две коровы паслись недалеко от меня.
— Миленькие, дайте несчастной, голодной путнице молочка, — елейным голоском попросила я.
Никогда в жизни не доила коров! Даже не видела, как это делается. Представляла только теоретически, что надо крепко сжимать сосок и тянуть на себя. Но и подойти к рогатому чудовищу было страшно. Я делала шаг, протягивала клок травы, и снова шла.
Наконец одна из буренок повернула ко мне голову. Я приблизилась, показала ей траву и миску, погладила бок. Животное вело себя вполне миролюбиво. Я присела, схватила сосок. От мысли, что сейчас я напьюсь теплого парного молока, рот наполнился слюной.
Я надавила на сосок, потянула, но не получила ни капли. Корова переступила ногами, я испуганно отпрянула.
— Кар! — пролетела над головой ворона, мне даже показалось, что она ехидно смеется.
— Уйди, зараза! — махнула я и сжалась: а вдруг спугну корову.
Но та лишь покосилась лиловым глазом и вернулась в траве. Вторая попытка оказалась более успешной. Мне удалось выдавить несколько брызг молока. Дело пошло живее, вжик-вжик, стучали струйки. Я не могла дождаться, когда донышко покроется белой жидкостью, от нетерпения пальцы все время соскальзывали с вымени.
— Это кто королевское молоко ворует? — раздался над головой мужской голос.
— Ай! — взвизгнула я, взмахнула руками.
Тут же потеряла равновесие, упала на попу и выронила миску. Белые капли молока оросили яркую траву. А следом раздался резкий свист хлыста. Он пришелся по дереву, возле которого корова щипала траву. Буренка всхрапнула и свернула в сторону, колокольчик призывно звякнул и затих.
Я сидела, не смея подняться, и чувствовала себя так, будто действительно меня застали за кражей государственного имущества. Даже щеки покраснели от стыда.
— Ты кто?
— Простите меня. Я несколько дней нормально не ела. А тут она… и молоко… Так захотелось…
Я бормотала ерунду, пытаясь рассмотреть незнакомца, но его силуэт расплывался в лучах солнца. Он стоял расслабленно, опираясь на палку. Хлыст свободно висел на руке.
Тогда я встала, отряхнулась. Незаплетенные в косу волосы рассыпались по плечам. Я сердито скрутила их в жгут и закрепила на голове палочкой. Лишь только после этого я повернулась так, чтобы солнце било в лицо пастуху.
Теперь он щурился, зато я смогла хорошенько разглядеть его. Передо мной стоял мужчина средних лет. Крепкий, невысокий, худощавый, с бородкой клинышком. Простая, наглухо застегнутая одежда, высокие сапоги, широкополая шляпа — вот и весь наряд.
— Ты кто? — повторил вопрос он. — Я здесь всех знаю, тебя вижу впервые. Из академии сбежала, девчонка?
— Что? — я опешила от такого напора, но высоко подняла голову и постаралась ответить с достоинством: — Я невеста.
Понимала, что ответ звучал нелепо, но он же был правдив.
Теперь пришла очередь зависнуть пастуху.
— Э-э-э… а чья?
— Хозяина этого острова.
— Хм. Даже так? — он почесал бороду. — Но как же быть, у нас нет хозяина.
— Что?
Теперь зависла я. Будучи на сто процентов уверенной, что корабль потерпел крушение возле острова Туманов, я даже не сомневалась, что нахожусь на нужной земле.
— Что слышала. Это слишком маленький островок, чтобы иметь хозяина.
— Маленький? Я шла вчера целый день, ночевала в пещере, даже костер развела.
Сказала это и осеклась: так вот откуда эти обрубки деревьев! Это действительно лесоповал, а я в темноте не разобралась.
«Черт, черт, черт! И кто дергал меня за язык!» — запаниковала я.
Ладно молоко, я не успела его попробовать, но стволы… я несколько сожгла за ночь.
Но пастух, кажется, не заметил моей оговорки, и ф выдохнул
— Видел я, как ты шла. Кругами бродила, — заявил он.
— Не может быть! Вы меня разыгрываете.
Я уже чуть не плакала. Столько пережить, чтобы, как та старуха из сказки, остаться у разбитого корыта.
— На этом острове только пастбища и поля. Есть парочка деревень, жители которых занимаются земледелием, но, увы, молодежи почти не осталось. Так что милая, и невеста никому не нужна.
— Погодите, погодите! — я растерла пальцами виски, головная боль разливалась и охватывала голову кольцом. — А как же вы связываетесь с большой землей?
— Это с какой?
Пастух вдруг сорвался с места и бросился за коровами, и вскоре оттуда донесся беспрерывный свист хлыста. Я же стояла в прострации. Острова нет, хозяина тоже, да и о большой земле пастух ничего не знает. Куда я попала, черт возьми?
Нет, так дело не пойдет!
— Мужчина, не уходите!
Я помчалась за незнакомцем, уже не думая ни о завтраке, ни о брошенных вещах. Догнала его почти на вершине горы. Он стоял, опираясь на палку и смотрел вниз. Я налетела на него, повернулась: и застыла с распахнутым ртом. Передо мной расстилались бескрайние поля и цветущие сады.
А дальше моему взгляду не представлялось больше ничего, кроме спокойной морской глади, простиравшейся до самого горизонта.
— Этот остров маленький? — прошептала я онемевшими губами. — Совсем?
— Да, — ответил пастух.
Ужас хватил моё тело, я даже задрожала. В голове понеслись табуны вопросов. Куда я попала? Из большого портового города в захолустье? Из цивилизованного королевства с законами и порядками в феодализм? Неужели я здесь проживу остатки своей жизни?
Я зажмурилась, пытаясь справиться с нервной дрожью, а когда открыла глаза, море уже не казалось таким спокойным. Волны накатывали на берег, взрываясь пеной. Из горизонта, окутанного дымкой тумана, поднималась темная горная цепь. На моих глазах впереди горных вершин из моря стали расти высокие грязно-белые колонны. Постепенно они начали изгибаться и превратились в ажурные арки. В конце этого грандиозного зрелища на арках появились силуэты башен и стен могучей крепости.
Вот ворота крепости распахнулись, и на мост выехала повозка. Она направилась в сторону нашего острова, и я увидела дорогу, которая вдруг раскинулась прямо по воде. И это было так удивительно, что я опешила.
— Это мираж?
Мой голос хрипел и отказывался повиноваться.
— Нет, — засмеялся пастух. — Это и есть остров Туманов. Просто он не сразу открывается взору путников.
— Почему?
— Таково древнее заклятье.
— Хотите сказать, что у этого острова нет хозяина?
— Наш правитель сейчас отсутствует, поэтому никакую невесту он не может ждать.
— Но…
Больше у меня не было слов. Мысли в голове превратились в кашу, нужен был перерыв, передышка, чтобы обдумать новую информацию. Я развернулась и пошла обратно.
— Эй, ты куда? — крикнул пастух.
— В пещеру за вещами.
— Заблудишься, блаженная! Пещеру не видно издалека.
— А мне Каркуша поможет.
Я остановилась, обернулась, мои губы затряслись от обиды на проклятую судьбу, которая крутила и вертела мною, как хотела. Потом посмотрела на ворону, сидевшую на соседнем дереве. Она тут же взмахнула крыльями, взлетела и… села мне на плечо.
— А что мне ещё делать? Молока попить не могу, за вещами сходить тоже, и как невеста никому не нужна.
Я внезапно заплакала. Долго сдерживаемые слёзы выплеснулись водопадом на лицо. Каркуша вспорхнула с возмущенным карканьем. Я закрылась руками и, судорожно всхлипывая, упала на землю. Шагов не услышала, лишь почувствовала, как пастух потрепал меня по плечу.
— Ну, будет, будет, не плачь, как-нибудь разберёмся, — мужчина сел рядом, успокаивающе провел ладонью по волосам. — А молочка я тебе налью. Хочешь, прямо сейчас?
— Х-хочу.
Пастух свистнул, и несколько коров как по волшебству потрусили к нам.
— Выбирай любую, — широким жестом он показал на буренок.
— А какая разница? Молоко у всех одинаковое на вкус.
— Э, не скажи! Видишь, черную корову с большими рогами? — я кивнула. — Чернушка питается только лучшими травами и дает сладкое и ароматное молоко.
— О!
— А вот Пестрянка любит полынь. Ее молоко горчит, зато обладает лечебными свойствами. Выпьешь его, и хворь как рукой снимет.
Пастух говорил как хороший вузовский преподаватель. Грамотная и многословная речь удивляла. Я косилась на него, не веря, что этот человек целыми днями ходит по лесу и караулит стадо.
— А рыжая?
— О, это особая порода. Она любит хвою, молочко ароматное с зеленоватым оттенком. Господин Райан в детстве только такое на ночь пил. Наш наследник вырос умным и щедрым человеком, настоящий хозяин острова.
Я слушала пастуха, но меня не оставляло ощущение, что мне рассказывают сказку, желая успокоить. Слишком уж невероятную историю плел велеречивый пастух, нанизывая словечко на словечко, как бусинки на нитку.
«Вот это да! — все равно поразилась я. — Тут даже коровы особенные! А хозяин — просто принц на белом коне. Или не на коне?»
И тут же вылезло сомнение: «Стоп! А может, пастух мне зубы заговаривает?»
Сразу вспомнилась фигура на портрете, который стоял в доме баронессы. Человек на ней был суровый, от одного только взгляда на него становилось дурно. А пастух рассказывает о нем по-доброму, с улыбкой.
Дьявол! Не связывались у меня пока воедино эти два образа. Хозяина еще и Райаном зовут. Что-то мне это имя напомнило, будто слышала я его не так давно.
Я нахмурилась, напрягла мозги, но ничего не смогла вспомнить. И молока хотелось. Очень. Желудок, уставший от однообразной еды, требовал праздника.
— Хочу попробовать сладкое, — заявила я.
Сказала и задумалась: «А может, попросить полезное для восстановления сил?»
Пастух щелкнул пальцами, черная бурёнка тут же подошла к нему и замерла. Мужчина достал длинную бутылку с широким горлышком и надел её на сосок.
— Погодите, — остановила я его. — А молоко поможет очиститься от яда?
— Тогда тебе нужно Пестрянку.
— Давай, гуляй, милая, — пастух ласково погладил Чернушку по боку и толкнул вперед.
И корова послушно ушла в сторону, зато пестрая коровка по щелчку пальцев пошла к нам. Пастух пристроил бутылку, и молоко зажурчало в бутылку. Я смотрела на это чудо и испытывала настоящий шок, будто оказалось в сказке, где животные и люди хорошо понимают друг друга и выручают, когда нужно. Стало немного стыдно за свои глупые и неумелые попытки подоить такую разумную корову вручную.