— Ваше Сиятельство, — сдавленно прошипел он. — Что я скажу вашей матушке?
Я отряхнулся и пошел к гостевому дому. Девчонка меня больше не интересовала. Харди приказал трактирщице принести завтрак в номер, и мы устроились за столом.
Вдруг в ставню противоположного от нас окна кто-то стукнул. Мы переглянулись и насторожились.
Воры? Убийцы? Кто-то выследил нас и догадался, что я никакой не посол?
Предположения невероятные, так как я впервые был на материке и в этом королевстве, но все же. Как наши шпионы рыскали везде, добывая новости, так и в этом государстве были свои разведчики.
«Посмотри, кто там!» — глазами приказал я Харди.
Он на цыпочках подкрался к окну, быстро откинул щеколду ставни и выглянул.
— Никого.
— А если приглядеться?
Я не подходил близко, но все видимое пространство осмотрел внимательно. Не было ни следа человека. Зато со стороны улицы донеслись торжественные крики. Явно прибыл кто-то важный.
Мы бросились обратно к столу. И вовремя: как раз начиналось представление.
— Первый пошел, — прошептал Харди. — Смотрите внимательно, Ваше Сиятельство.
И я смотрел…
Мальчишки, нанятые Харди, выполнили свою работу исправно. Под видом случайных столкновений они проверили одежду, обувь и шляпу свата. Но нигде печати не обнаружили.
Толстяк крутился и ругался на всю улицу, вызывая смех у зевак. Я наблюдал за представлением у открытого окна. Когда господин разразился бранью на последнего бездомного, невольно фыркнул тоже.
И сразу почувствовал внимательный взгляд. Осмотрел улицу: у лавки со специями стояла та самая девчонка с корзинкой, только сейчас она была с непокрытой головой. Издалека разглядеть ее хорошенько не получилось. Я понял только: что это не ребенок, а миниатюрная девушка, вполне зрелая для своего возраста.
— И где же у него печать?
Оторвал меня от созерцания простолюдинки Харди. Он тоже ее заметил и сразу опустил деревянные жалюзи, оставив щель для обзора.
— Надо его напугать. В пиковой ситуации человек хватается за самое ценное.
— Понял.
Харди прошел к боковому окну и выпустил маленькую стрелу. Это был сигнал к следующей атаке. И сразу из-за угла выбежал человек. Он помчался по улице, столкнулся с толстяком и побежал дальше. А за ним выскочил другой.
— Держи вора! Держи! — закричал он и припустил мимо свата.
Мой взгляд был прикован к толстяку, который уже направлялся в таверну, я даже привстал, чтобы не пропустить нужный момент.
— Мой медальон! — закрутился он и схватился рукой за пояс.
— Он на месте, Ваше благородие, — подскочил к нему помощник, судя по одеянию — писарь.
— Печать спрятана в металлическом медальоне на ремне, — я довольно откинулся на спинку стула.
— Приступаем к изъятию?
— Конечно. Только…
— Что?
Я обмахнулся веером: сегодня было очень жарко, но еще сильнее хотелось охладить волнение. Больше шанса перехватить печать не будет. Сват доберется до дома невесты и заключит брак с моим портретом.
Появляться сам я пока не планировал, это вызовет ненужные вопросы и осложнения.
— Сват очень осторожен.
— Значит, и нам надо постараться.
* * *
Я подняла голову и вгляделась в угловое окно второго этажа гостиницы.
У него сидел господин в белых одеждах. В одной руке он держал чашу с дымящимся чаем, а в другой веер, которым обмахивался. Рядом с ним стоял худощавый человек в черном.
Они тоже веселились, но, заметив, что привлекли мое внимание, замолчали. Человек в черном мгновенно опустил деревянные жалюзи.
Я вздохнула: мое маленькое приключение закончилось, пора возвращаться.
— Тетушка Лутеция, — я бросилась к хозяйке таверны. — Продайте немного свежих дрожжей.
— Не мешай Лили!
Отмахнулась от меня Одноглазая. Она успокаивала взбешенного толстяка и приглашала его зайти внутрь таверны.
Я терпеливо ждала, пока она обработает важного господина.
— Господин, — ворковала Лутеция, — не хотите ли отведать замечательной похлебки?
— Нет! — вопил, как резаный, тот. — Поди вон!
— А если добавить к похлебке кувшин красного элесского за мой счет? Вино замечательно согреет вашу кровь и успокоит нервы.
— Хм! — толстяк махнул помощникам, посовещался с ними и вошел в таверну.
Лутеции заторопилась следом.
— Госпожа, — я тронула ее рукав.
— Чего тебе, Лили? — нахмурилась она.
— Тетушка Грета просила одолжить распущенных дрожжей.
Лутеция махнула в сторону кухни и побежала к подавальщикам. Я слышала, как она отдает распоряжения, но сейчас меня больше волновали дрожжи и солнце, которое уже поднялось достаточно высоко. Если не успею все принести, мне достанется на орехи от кухарки, а тетка еще добавит.
Я ждала в сторонке, пока мне вынесут дрожжи, и наблюдала за людьми.
Толстяка и его свиту встретили как самых лучших гостей.
— Прошу, садитесь сюда, — засуетился молодой подавальщик, смахнул полотенцем пыль с лучшего стола и стульев и подмигнул мне.
Мы иногда переглядывались и перебрасывались шутками, но дальше легкого флирта дело не заходило.
— Вино для дорогих гостей, — тут же к толстяку подплыла танцовщица Элиза.
Из маленького кувшинчика она разлила напиток по чашам, изящно поклонилась.
— Эх, хороша, девка! — хмыкнул господин и ущипнул Элизу за пятую точку.
Она лишь взвизгнула, но была не против: работа такая.
Господина посадили на лучшем месте. Оттуда хорошо была видна сцена, где выступали танцовщицы, и входная дверь. Кухня же, наоборот, не раздражала плебейскими ароматами нежный нюх господ.
Подавальщики закружились у стола, показывая то одно, то другое блюдо. Я вытягивала шею, пытаясь разглядеть все получше. Элиза вышла с еще одним кувшинчиком вина.
— Отведайте самый лучший эль, господин, — заворковала она, садясь рядом.
С другого боку прислонилась к господину еще одна танцовщица, Глория.
— Отведайте лучше у меня молоко ягненка, нежнейшее вино. Бодрит не только дух, но и тело.
Обе девушки так и липли к нему, так и старались угодить. Ну
— И тело говоришь? — пальцы толстяка захватили ягодицу Глории. — Ну попробую.
— Но вино надо пить не так, — заливалась соловьем Элиза.
Она плавным движением забрала чашу из рук господина и закружилась с ней в танце. Глория присоединилась к подруге, потянула за собой толстяка, но он схватился за ремень и сел на место.
— Не-не, так не пойдет, — засмеялся он.
— Лили, твои дрожжи, — отвлекла меня от интересной картинки Одноглазая. — Сватов ждете?
— Да.
— Барышня Гортензия небось слезами умывается.
— А то. Сами знаете, как все сложно.
— А вот этот господин и есть главный сват.
— Правда?
Теперь мне уже совсем не хотелось уходить. Что-то странное висело в воздухе. Зачем гостей, которые приехали выполнить определенную задачу, потчевать вином, да еще и самого утра.
Не успела я спрятать дрожжи в корзинку, как раздался громовой рев…
Глава 4
Я подпрыгнула и бросилась а зал. Важный господин крутился как заведенный и хватался за свой ремень.
— Медальон! — ревел он. — Где мой медальон? Стража! Оцепите таверну, чтобы никто не ушел отсюда!
Взмахом руки он смел все со стола, потом опрокинул его и стулья и закружился по комнате, как черный смерч. Его охранники построили всех подавальщиков и гостей и начали их ощупывать и проверять.
Танцовщицы сбились в кучку на сцене. Они переглядывались, перебрасывались испуганными репликами.
Бри, знакомый подавальщик, мелькнул за спиной господина. Несмотря на грузную фигуру, тот мгновенно развернулся, схватил его за шиворот и приставил к горлу нож.
— Где мой медальон! — завопил толстяк.
— Я его не брал, — перепугался Бри.
Он побелел как молоко, покрылся потом от страха.
— А почему бежал?
— Я ж тут на побегушках, вам вино нес, — пролепетал едва слышно юноша.
Он показал на перевернутый кувшинчик, из которого тек тонкой струйкой ароматный эль.
«Вот это попала!» — мелькнула у меня мысль. — Пора ноги отсюда делать.
Я сместилась в сторону кухни, стараясь двигаться медленно и плавно, чтобы не привлекать внимания, а потом бросилась к дверям. Но, увы, опоздала. Охранники толстяка перекрыли все выходы из таверны.
Тогда я метнулась к Одноглазой.
— Госпожа Лутеция, мне надо бежать, меня тетка убьет!
— Стой здесь, Лили, видишь, что творится! Пока не найдут пропажу, никого не выпустят из таверны. Но кто посмел?
Она огляделась и бросилась к работникам. Я побежала следом — сзади есть вторая дверь, — но ко мне кинулись охранники свата с пиками наперевес.
— Пустите! — заверещала я. — Я тороплюсь!
— Показывай корзинку!
— Вот еще!
Но корзину выхватили из рук, вывалили на пол все содержимое. Я смотрела на рассыпавшиеся пакетики и медленно закипала от злости.
— Слепые, что ли? Медальон тяжелый, а у меня только травки.
— А это что?
Страж вытащил комок влажных дрожжей, завернутый в тряпку, быстро раскрыл ее, и дрожжи вывалились в пыль.
— Да что б вас!
Я кинулась к брикету, но страж опередил меня и наступил на него сапогом, еще и каблуком размял. Дрожжи распались на комочки, и это стало последней каплей. Я нагнула голову и пошла на таран.
Врезалась со всей дури в живот охранника, он только хрюкнул и согнулся пополам.
— Получил! — завопила я.
— Так им! — закричал подавальщик Бри. — Врежь им, Лили!
Но торжествовала я рано. Второй охранник схватил меня за косу и поволок к господину.
— Ваше благородие, эта нищенка…
Он дернул меня за волосы, заставил поднять голову. Я содрогнулась, встретившись взглядом с красными глазами бешеного быка — так сейчас выглядел господин. Его лицо побагровело, кожа залоснилась, казалось, еще миг и его хватит кондрашка.
— Это она украла?
— Не знаю, но ведет себя подозрительно.
— Обыщите!