Один из ВДВшников распахнул дверь, ведущую в крохотную комнату с обшарпанными стенами. На полу валялись отсыревшие матрасы. Несколько из них были прижаты к стенам. Больше ничего не было. И по началу я подумала, что комната пуста, но пройдя внутрь, увидела Худотеплого.
Моему взору предстал сидящий в углу, в смирительной рубахе, изможденный человек. Он поднял на меня потемневшие глаза, наполненные безумством. Под веками залегли тени и в этом блеклом и отталкивающем лице сложно было узнать того привлекательного ясноглазого участкового, каким я увидела его впервые. Сейчас он даже не был похож на комиссара из видений. Просто безумец, с печатью фанатизма. Полная деградация.
– Захар, подожди меня за дверью. Я недолго. – Так я обозначила свое желание остаться с Худотеплым наедине. Дабы узнать что то полезное, нужно наладить контакт. Третье лицо в такой ситуации лишнее. Но Захар был со мной не согласен. Скрестив руки на груди, с места не сдвигался. – Он же в смирительной рубашке. Что он мне сделает?
Захар прищурившись, оценивающе взглянул на Худотеплого, потом на меня. Еще немного потоптавшись на месте, кивнул и удалился.
Дверь правда до конца так и не захлопнулась. Я видела, как Захар задержал ладонь в районе стыка, не давая доводчику довести механизм. Ну хоть так. Повернувшись к Худотеплому, поздоровалась:
– Как дела Петрович?
Он пристально сверлил меня заполненными чернотой глазами, которые отдаленно напоминали мне страшные, высасывающие все силы глазницы существ, едва не убивших меня. Наконец Худотеплый заговорил:
– А, Вероника. Какая встреча. Вам все таки удалось выжить?
Я не ослышалась – это был действительно вопрос. Я же ведь живая стояла перед ним или он принял меня за призрака. Подойдя ближе, решила пока не тыкать его носом в неадекватные вопросы.
– А вы, Сергей Петрович, в плен попали. Сочувствую – Я опустилась на корточки перед ним. – Зачем же вы на нас напали?
Петрович ухмыльнулся. Этот оскал вызывал неприятные покалывания по коже, как и его глаза.
– Валерий Валерьевич меня вытащит. Можете не сомневаться, Вероника.
– Думаешь? – Спросила спокойно, но спонтанно перешла на ты. Раньше мы так и общались. К чему нужна учтивость, если передо мной сидит человек в смирительной рубашке, связавшийся с психом.
– Я ему нужен. Я правая рука Валерия Валерьевича. – Не прекращая ухмыляться, сообщил Петрович.
Были бы его руки свободны – ударил бы себя в грудь, мне так казалось. И что то подсказывало мне, что он немного преувеличивал свою значимость для Голопяткина. Хотя…
– А вдруг Валера Голопяткин так больше не считает. Ты же его подвел. – Спокойно предположила я.
Невроз исказил и без того безумное лицо бывшего участкового. Это я подметила. Значит не уверен. То есть может лишнего сболтнуть. В предвкушении я ждала.
– Валерий Валерьевич возможно разозлится на меня, но он в любом случае явится. – Пропитывая ядом каждое слово, забормотал Худотеплый.
– Из – за тебя?
– Из – за ублюдка духовника, что в Выдроупужске не сдох! И из – за бабы своей бывшей! Взбесила его курва. – Затараторил едва не брызгая слюной Петрович, активно двигая плечами стянутыми рубахой. – И тебе за компанию лещей наваляет, чтобы под ногами не путалась!
– О как. – Я на всякий случай немного отстранилась, чтобы на меня слюна не попала. – Значит нам всем конец? А Голопяткин тебя в более подробный план нашего уничтожения не посвятил?
Худотеплый вылупившись на меня, открыл рот, но так ничего не успел сказать. Посмотрев выше моей головы – совсем как то подозрительно зло оскалился.
Я машинально повернула голову туда, куда смотрел Худотеплый и мне самой стало не по себе от стоящего за спиной Артемия. Точнее от мрачности, легшей на его черты.
Плотно сжатые губы дали ясно мне понять – он очень зол. К счастью лицо у него было значительно более вменяемым, чем у Петровича. Но тяжелая энергетика исходящая от бывшего Чернобога так пропитала кислород, что у меня заныли легкие.
23. Расколоть
Повисшая тишина наполнила и без того тесное помещение душной аурой. Возвышающийся надо мной Артемий медленно перевел взор с меня на Худотеплого и обратно. Внутреннее чутье подсказало мне, что сейчас будет буря.
Я не ошиблась.
Ни слова не говоря, Артемий в два шага оказался рядом и как то чересчур грубо подхватив меня, закинул себе на плечо.
– Эй, я пострадавшая, осторожнее! – Вскрикнула, ударяя его одной рукой по спине, второй хватаясь за свою повязку. – Че ты творишь?
Меня прилично трясло. И морально и физически. Травма вновь дала о себе знать, а Артемию было все нипочем. Он бросил пару претензий Захару, проходя мимо и таща меня. Захар обезоружено подняв ладони заявил, что я его просто даже слушать не хотела. Как и ожидалась – предатель.
Я продолжала вырываться еще два проема. А когда мы свернули в коридор ведущий в мою комнату, просто устала и подперев подбородок кулаком, облокотив локоть на плечо Артемия, спокойно скользила глазами по удивленным лицам обитателей убежища. Все кого мы встретили, провожали нас хлопая глазами и широко распахнув рты.
Так мы оказались в комнате.
Артемий почти с ноги распахнув дверь, закинул меня на кровать. Я аж подпрыгнула на матрасе.
– С ума сошел? Тебя надо к Худотеплому за компанию подсадить и смирительную рубашку одеть. Псих! – Выпалила я зло, касаясь пульсирующего виска, в надежде остановить неприятные дергающие ощущения. – Я и раньше понимала, что ты отмороженный на всю голову, но сейчас со своими действиями вышел на новый уровень.
Я нервно копошилась, стараясь сесть поудобнее и поправить задравшуюся одежду. Тень от Артемия в этот момент легла на кровать. Еще пол секунды и он опять вцепился в меня, поднимая выше.
– Руки от меня убери! – Я подняв голову, со всей распирающей меня злостью, взглянула на эти все еще плотно сжатые губы и наполненные холодом глаза. – Руки!
Едва заметно приподняв бровь, Артемий натянул мне до подбородка одеяло и отошел на шаг.
– Тебе надо отдыхать. – Наконец Артемий заговорил. – Больше к Худотеплому не ходи.
– Ой, я тебя умоляю. – Поправив одеяло, поудобнее улеглась головой на подушку. – Во первых, не указывай мне. А во вторых – ты слышал что он мне сказал?
– Слышал. – Сухо ответил он, наклонив голову на бок.
– И что, ничего не смущает? Нам как бы надо торопиться с поиском Сварога, пока Валера Голопяткин очередной смертоносный перфоманс не устроил.
Артемий ненадолго опустил взгляд, рассматривая что то на полу. Мне стало интересно, что происходило в его голове? О чем он думал и почему его поведение было таким нестабильным? Может о Яге соскучился? Последнее предположение наполнило ядом мысли.
– Артемий, прием? Ты слышишь меня? – Я теряла терпение. Подпихнув край одеяла под щеку, еще раз сделала попытку привлечь его внимание к разговору о нашей общей проблеме. – Артемий, я журналист в прошлом, информацию не хуже вас всех вместе взятых выбивать умею.
Еще раз вскинув бровь, он ясно дал мне понять, что к Худотеплому мне ходить точно не надо. Это же он продублировал вслух.
– В камеру к бывшему участковому не ходи. Тебе надо сначала поправиться. Потом будем действовать.
Договорив, он направился к выходу, захлопнув дверь. Я ошарашенно еще раз поерзала щекой по подушке с чувством неприятного осадка на душе. Рассуждения болезненным потоком хлынули в мой разум. Разгребая их – не заметила как заснула.
Проснулась когда комната наполовину была погружена в полумрак. За окном смеркалось. Я провела в постели почти весь световой день. Но чувствовала себя куда бодрее и лучше. Потрогав рукой свежую повязку, поняла – ее меняли. Как то странно было пропустить появление людей в комнате. Видимо спала я крепко.
С новыми силами я решила прогуляться по убежищу. Покинув комнату, бродила по коридорам и вышла во двор.
Рассматривая баррикаду из местами люксовых машин, задумывалась над бренностью материальных вещей в настоящее время. Мы обязательно все вернем.
Проходя вдоль возведенной стены, поглядывала на раздачу продуктов из супермаркета. Все четко. Экономия ресурсов. Тут в целом был отлаженный быт. Вылавливала глазами вооруженный караул. Только при сложившейся апокалиптической реальности можно было встретить в одном месте хипстеров, гастарбайтеров и качков в качестве обороны.
Знакомый голос привлек мое внимание. Подняв голову, вглядывалась в то, как на крыше помятого порше сидел Аня Японка, транслируя через старую радиоаппаратуру последние новости.
А говорят стример – профессия бесполезная. Кто еще будет так старательно и непрерывно подавать миру весточки о происходящем.
Одна мысль не давала мне покоя. Худотепный. Я точно была уверена в необходимости продолжить с ним диалог. Пусть Артемий дальше исходит на гнев, от того что я поступаю так, как считаю нужным. Его проблемы. Мне надо было поговорить с Худотеплым.
Вернувшись в комнату, стараясь не пересекаться с членами моей команды по спасению мира, я развернув скатерть самобранку, организовала водку и двинулась в сторону палат для буйных.
Минуя общий зал, ахнула и спряталась за неработающий автомат с напитками. Захар с Эллочкой, сидя друг напротив друга, состязались в армрестлинге. А Срамнойуд собирал ставки в виде сигарет с наблюдателей.
Немного подождав и убедившись, что они меня не заметили, прошлась по стеночке дальше. Покинув зал быстрым шагом, надеясь не заблудиться, преодолела оставшиеся проемы и оказалась рядом с нужным коридором.
Молча поставив бутылку на стол ВДВшникам, кивнула на палату с Худотеплым. Мужики не споря меня пустили.
Худотеплый встретил меня таким же безумным взглядом и с его разбитых губ сорвалось:
– А, Ника, ты снова пришла.
Скептично изучив побитое лицо Худотеплого, сделала вывод – его или опять пытали или Артемий решил использовать как боксерскую грушу. А в прочем не важно – Худотеплый мне не друг и проблем от него много.