По инерции я сделала пару глубоких вдохов, дабы унять резко возросшее волнение. Как же мне сейчас хотелось отвести взгляд. Бывали моменты когда моя многословность уходила в отпуск. Этот момент был как раз таким.
– Я всего лишь одна из почти восьми миллиардов человек на земле. – Озвучила я чудом промелькнувшую в опустевшей голове мысль. – К тому же, меня тебе навязали.
Артемий, снова наклонившись, ответил на мое заявление поцелуем. Снова прикоснулся губами щеки. На этот раз задержавшись, опаляя дыханием. Скользнул по линии челюсти к шее, касаясь самых чувствительных мест. И с каждым поцелуем мои тревожные мысли рассеивались, поддаваясь трепету в теле.
– Сварог – старец, но он мудр и смотрит в даль. Возможно он был прав в своем решении, наказать меня. – Тембр его голоса наполнился тяжелыми нотами и хрипотцой. – Ты настоящая. Живая. С тобой я чувствую себя живым и тоже настоящим.
– Когда мы вернем все как было,– Я едва не сказала "если вернем", но вовремя одернула себя. – Ты снова станешь богом. Возможно тогда я услышу другие рассуждения.
Он опять поцеловал. На этот раз мои губы. Короткий но властный поцелуй, вызывающий судорожный вздох.
– Не доверяешь мне? – Поинтересовался Артемий.
Я сделала попытку покопаться в своей голове в поисках четкого ответа на его вопрос. Озвучить что то не смогла. Он жадно накрыл своими губами мои, с натиском заставляя забыть о самокопаниях.
29. Артемий
Она похоже еще немного злилась и ему сложно было понять причину. Он прожил среди людей годы, столетия, но так и не научился полностью понимать людские страсти. А внять процессам происходящим в ее голове, было почти нереально. Он пытался шерстить ее сознание с первой встречи и тогда столкнувшись с полной путаницей ее мыслей – сдался.
Он помнил день ее приезда. Приближение этой девушки почувствовал сразу, тогда он выполнял привычные для себя действия. В его отлаженном быте существовало четкое расписание. Одним из пунктов был – помогать вскапывать огороды местным бабушкам.
Ада, будь она неладна, отошла в мир иной, но Чернобог продолжал приглядывать за ее домом. Ада когда то была его постоянным клиентом на заказы различных желаний.
Как же она раздражала его своими вечными прошениями, но в замкнутом социуме, оставшись в одиночестве начинаешь ценить каждого своего поклонника.
Этот день ничем не отличался от остальных. Просто очередной короткий солнечный день в веренице бесконечного времени, проведенного в закрытой от мира деревне. Чернобог привык к постоянному чувству дежавю настолько, что морально не был готов к переменам. Это был его персональный Ад.
Пытка бесконечным повторением одних суток другими, без намека на новизну и возможности что то изменить и выбраться.
Он уставал и злился по началу, желал все сжечь к чертям. Но время как вода, вымывало гнев. Выдроупужск стал его привычкой. Плохой привычкой. Его дикий нрав был полностью подавлен, а спокойный образ жизни отшельника в небольшой деревне перестал восприниматься как наказание.
Он даже нашел себе хобби, подался в религию. Не то чтобы ему было интересно просвещение от новой конфессии, но отец Аграфен, недавно поселившийся на территории его, Чернобога, личной тюрьмы – на некоторое время скрасил бесконечные будни своим присутствием.
Аграфен в целом был неплохим собеседником. Немного странным и Чернобога забавляли взгляды попа на мироздание. Особенно интересно было послушать истории Аграфена о том, как он в лесу у пруда русалку встретил. Артемий догадался, что речь шла о Настасье и он попробовал объяснить, что топить его она не будет. Эта информация почему то разочаровала Агрофена.
Поп тоже был не против послушать откровения Чернобога и угостить крепленым вином. Душеизлияния и претензии к роду человеческому Аграфен почему то называл исповедью.
Так они и жили по соседству. Изгнанник Чернобог и поп Аграфен. Чернобог помог Аграфену построить часовню и по своему к попу привязался. К великому сожалению Чернобога – Аграфен прожил недолго. Через шестьдесят лет их дружбы и общения, Аграфен почему то отошёл в мир иной.
Властитель мира Навь никогда ранее не задумывался о бренности человеческого бытия, покуда не сближался с людьми. Но как все поменялось с момента его первых более тесных контактов с представителями рода людского.
Привыкнув к Аграфену, Чернобог ждал, когда конфессия другой религии пришлет еще одного, нового взамен старого умершего. Он даже подготовил прием.
Но никто не приехал. Часовня пустела.
Тогда Властитель Нави сам решил занять часовню. Тоскливо было ему смотреть на то, как их совместный труд с Аграфеном покрывается мхом и крошится от пустоты.
Так впервые он назвал себя духовником, выйдя к людям. Попрощавшись с отшельничеством на некоторое время, Чернобог встретил первые разительные изменения в мире Явь. Возможно живи он в менее замкнутом социуме, эти изменения происходили бы на его глазах плавно и благодаря этому привычно. Условия жизни маленькой деревни не сразу приняли перемены. Хуже, Выдроупужск содрогнулся и потом и вовсе затаился.
Отныне все были как и он, Чернобог – заперты.
Встреча спустя годы со старой подругой Ягой не вызывала у него особых чувств. Их всегда объединяли политические взгляды и горячие постельные утехи. Но те времена прошли.
Яга была слишком привязана к Косой горе – месту своей силы. Отдаление от своей избушки на верхушке холма лишало ее молодости и красоты. Будучи в душе нарциссом, Яга на отрез отказывалась хоть на шаг отдаляться. Поэтому в гости к Чернобогу за все время его пребывания в Выдроупужске она заскочила только один раз и пыталась выдать себя за свою бабушку.
Яга почему то часто забывала про способность Чернобога читать мысли и зрить реальность. Но дабы не обидеть старую подругу – напоминать не стал. Где то в этом месте связь горячей парочки и оборвалась. Все что осталось, так это просто дружеские воспоминания.
В мире темных многое было иначе, нежели в мире людей. Когда то темным в период войны мира Правь и Навь было просто необходимо держаться вместе.
Скучал ли властитель Нави по старой подруге, для него самого был сложный вопрос.
По началу он был слишком зациклен на новом плане своей мести. А после привык к тому, что с Ягой давно не виделся. Где то в этих промежутках она ему вспоминалась. В такие минуты забредшие мавки и румяные деревенские дивчины составляли ему компанию.
Так было пока он не почувствовал приближения ее. Привычный порядок вещей задрожал как от землетрясения.
Он ждал ее только первые столетия своего заточения. Потом ему было безразлично. Затем надеялся, что она никогда не явится. И наконец – совсем забыл о том, что когда то должна появиться та самая, обещанная ему, что станет его ключом для открытия врат мира Навь и его собственной темницы.
И вот она стояла перед ним. С первой встречи его позабавили и немного обескуражили ее мысли и то как она оценивала окружающую обстановку.
Кто ж ее сюда позвал? Зачем же она сюда приехала? Мыслительный процесс выдавал только один возможный вариант – Голопяткин. Валера все никак не мог угомониться со своими глобальными планами по захвату мира.
Одержимость Голопяткина стать новым Властелином мира Навь, веселила Чернобога. Более того, это соперничество вносило свою яркую лепту в скучное проживание в закрытой для гостей деревне.
Валера был оригинален в своих идеях по смене власти в Нави и в стремлениях поработить мир, но даже его творческий подход за все годы напитался однообразием. Но теперь Валера вывел игру по Навийскому государственному перевороту на новый уровень.
Главный и единственный козырь Голопяткина по имени Вероника Кондрашевская почему то решила, что в Выдроупужске ей понравится и тут она сможет на время задержаться.
В ее планах было только одно упущение – из деревни выбраться было уже невозможно. Этот момент для себя отметил Чернобог с иронией. Еще больше иронии он испытал придя к выводу, что ему нравится ее компания.
Быстроглазая и колкая на язык Вероника оставила свой след в его мыслях. Она вполне могла скрасить его одиночество. Вот только красавица сразу обозначила дистанцию. Из чего Чернобог сделал вывод – то что было в ее голове, местами расходилось с действиями.
В ней читалась некая наивность, выраженная в нежелании замечать очевидные вещи. Как мило она подозревала неладное и не замечала главной опасности у себя под носом. И еще храбрость. Всегда все благоговели перед его темной фигурой. Да, люди могли гоняться за ним с вилами, пока принимали его за простого человека, который почему то не стареет. Могли пытаться пристрелить его и рушить его часовню. Но стоило представителям мира людского прийти на перекресток, как они падали на колени вымаливая сделки.
А Вероника – нет.
С этого места начался новый виток в отношении Чернобога к гостье, которую он так долго ждал.
Он осознал, что не хочет больше манипулировать ее сознанием и более того, искренне не желает использовать ее как свой шанс растрепать гребанный мир на части. Ведь это был и ее мир тоже. В котором ему, увы, места не было.
Чернобог показал ей то, что считал нужным. Дал подсказки, с расчетом на ее сообразительность.
И он искренне надеялся, что она сможет уехать. Рассчитывал на еще одно сработавшее исключение в магии, удерживающее всех жителей в деревне.
Не хотел отпускать с чувством правильности своего решения. Он попрощался с ней и пожелал мысленно удачи. Так же мысленно извинился за то, что напугал ее. Его подмывало сказать правду. Просто и в открытую. Но тогда бы истина могла разрушить совсем все. Как бы она реагировала на раскрытую тайну? В ужасе сходя с ума билась бы о невидимый барьер, в стремлении покинуть границу деревни? Возненавидела бы?
Нет. Чернобог желал оставить кусочек хороших воспоминаний и не разрушить ту хрупкую ниточку, связывающую их на уровне душ.
Где была чертова Искра со свой магией и постоянным стремлением вставлять палки в колёса? Бесполезная и глупая берегиня. Чернобог злился на Искру и параллельно вспоминал жаркие касания губ с Вероникой. Надеялся на то, что больше ее не увидит и ментально ощущал прикосновения к нежной коже.