На полотне метр на метр, я смотрела на свой смарт с пулеметом, себя на руках Артемия и с молотом в окружении нечисти. А вишенкой на торте у данного шедевра были Захар с Эллочкой на крыше машины, обвитые пулеметной лентой в форме сердечка. Тут же, если присмотреться, можно было узреть Срамнойуда со спущенными штанами в лучах света. А еще очень карикатурную версию Голопяткина.
Кажется где то во мне умер критик. Я потеряла все вкусовые ощущения, как и возможность говорить. Поглядывая на Артемия, отметила то, что его реакция с моей была очень схожа.
Нелегко наверное ему было. Много лет не видел главного бога, а тут столько впечатлений.
– Что это значит? – Артемий источая нешуточное напряжение, резко повернулся к Сварогу.
– Вам не понравилось? – Приподнял брови старик. – Жаль, мне казалось это моя лучшая работа. Но я рад был бы услышать более конструктивную критику.
– Щас услышишь. – Прорычал бывший духовник.
Я успела только пару раз хлопнуть ресницами, когда воздух пропитался мрачной энергетикой насилия, исходящей потоками от Артемия. Еще секунда и духовник в два шага оказался рядом со Сварогом. Схватил бога за воротник. В следующую секунду, кулак Артемия въехал в челюсть божественного художника, а шапочка слетела с головы.
На третью секунду, я заливаясь нецензурной бранью, запрыгнула на диван, стараясь всеми силами спасти бога от гнева духовника.
– Артемий, успокойся. АРТЕМИЙ! – Мне пришлось закрыть Сварога собой. – Давайте попробуем пообщаться. Пожалуйста.
Артемий выругался, но Сварога отпустил. В духовнике бушевала буря. Он отошел в сторону, бросив презрительный взгляд на творчество своего отца. Ситуация накалилась и я украдкой поглядывала на старца. Пока злым или обиженным он не казался.
Напротив, спокойно поправил куртку и понимающе опустил голову. Какой то слишком блаженный Сварог. На всякий случай я подняла его шапочку, отряхнула и отдала.
Старик поблагодарил. Подсев к нему, попробовала включить дипломатию.
– Сварог, рада вас видеть и познакомиться вживую – Мое дыхание немного сбилось. Стремилась его выравнивать, дабы речь моя звучала спокойно и убедительно. – Ваша картина необычна, я просто плохой критик и боюсь, не смогу дать объективную оценку. Мы собственно говоря пришли за помощью. Вы нам очень нужны.
Сварог понимающе поднял на меня голову. Он похлопал рукой рядом с собой по дивану, приглашая присесть и Артемия тоже. Тот проигнорировал предложение.
– Я не могу вам помочь. Мне жаль. – Сказал как отрезал Сварог, хоть в этих словах и звучала нотка сожаления.
Мне в голову словно прилетел острый камень, с глухим ударом вызывая сотрясение мозга. Артемий как хищник двинулся к дивану. Вот уж на кого сейчас было страшно смотреть.
– Интересно, почему? – В голосе Артемия слышалось лязганье металла. – Запереть меня на тысячелетие в Выдроупужске тебе проблем не составило. Сейчас что ни так?
Сварог грустно вздохнул, поправляя шапочку. Я замерев ждала, чем разрешится сложившийся холодный конфликт.
– Сейчас я нашел себя в живописи. Теперь я художник. Да и молота у меня больше нет.
Прозвучавшее заявление Сварога с опозданием переварилось в моей голове. Во время этого процесса я немного выпала из реальности и возвращение оказалось убийственным. Настолько, что теперь мои мысли быстро переключились и в разуме запульсировало патологическое желание помочь Артемию придушить Сварога. Если у старика были такие шутки – они крайне паршивы и не уместны.
Мотнув головой, вслушивалась в их с Артемием разговор.
– Где он? – Зло бросил Артемий.
– Стал частью творчества.– Сварог блаженно поднял голову к потолку. – Я отдал его во благо вдохновения многих.
– Ты окончательно выжил из ума?
Реакция Артемия для меня была в новинку. Такую его ипостась гнева и раздражения я пока не встречала и сейчас происходило наше знакомство. Хорошо, что столько не скрываемого негатива до хрипоты понижающего голос и режущий по сознанию – было адресовано не мне.
А вот Сварог напротив, сохранял спокойствие и одухотворение уровня буддистских монахов.
– Нет же. Я просто изменился. Ты тоже изменился. – Сварог ободряюще протянул ладонь к плечу Артемия, но тот резко отступил, не дав себя коснуться. – Отныне ты не хочешь уничтожать мир, а я не хочу его спасать.
– Сварог. Мир погряз в апокалипсисе. Ты это понимаешь? – Рыкнул мой дорогой и очень злой Артемий.
– Понимаю. – Кивнул Сварог, разводя руками. – Но мне все равно. Хаус тоже событие.
Чего? Кажется мое сознание снова зафункционировало. И прежде чем помочь Артемию убить Сварога или просто не вмешиваться, я еще раз взглянула на картину.
В этом китче была одна важная деталь. Молот. Почему я его держу?
Резко встряв между Артемием и его художником отцом, я не выдержав выпалила своей вопрос:
– Почему на вашей картине я держу в руках молот?
Ожидая ответа не сводила глаз с лица Сварога. Моя надежда трепетала как последний фонарик в конце улицы с резко перекрытым электричеством. Видела, как по молодому ясные глаза в окружении сеточки морщин, наполнились теплом и услышала:
– Я художник и так вижу.
Каждая клеточка моего существа еще дрожала в ожидании и вдруг мне показалось, будто кто то чиркнул железом по стеклу.
– То есть в этом нет никакого смысла? – Промолвила я еле шевеля губами.
Артемий, который вновь намотал на свой кулак воротник косухи старика – воспринимался, как человек совершающий социально правильный и одобряемый мной поступок. Пацифистский настрой умер во мне вместе с заявлением Сварога. А он между тем изрек еще одну мысль:
– Все в этом мире имеет в одинаковом проценте и смысл и бессмыслицу.
Мы с Артемием переглянулись. Да, мы друг другу дали добро. Сейчас будем из Сварога вышибать все. Мы больше не мирные.
Но нашим планам не суждено было сбыться. Рядышком кто то похлопал в ладоши и тут я услышала знакомое:
– Машер, как же я рад вас снова видеть…
31. Идея
О да, можно было не оборачиваться и так было ясно, что в галерею гротескной живописи прибыл Валера Голопяткин, собственной персоной. Готова была поспорить, он довольно ухмылялся. Это я тоже могла понять не глядя. Приторно – учтивое приветствие Валеры Валерьевича насквозь пропиталось злорадством и самодовольством.
В возникшей неловкой для нас конкретно паузе – Мне очень хотелось встать в центре зала и громко прокричать «НУ ПОЧЕМУ?». Черт, да что за несправедливость? Нервно тюкало в моей голове. Мы же нашли Сварога, но лучше бы не искали. Столько времени и ресурсов убито в хлам, а теперь еще и неуважаемый Голопяткин тут.
Где мой чертов «Хэппи Энд»? Я же девушка в беде…так не должно было случиться по закону жанра. Артемий?
Я плавно повернулась, делая своей головой круг, захватывая и фокусируясь в начале на Артемии, а потом на самом Валере, как на главном источнике всех моих проблем.
Артемий холодным взглядом изучал Голопяткина, выжидая. Согласна, был смысл чего то подождать. Голопяткин любит фееричность и прежде чем избавить этот мир от нас, скорее всего будет пол дня красоваться. Вообще сдержанность и хладнокровный анализ происходящего, который я наблюдала сейчас у бывшего духовника – меня успокаивали и обнадеживали.
Хорошо хоть один в нашей паре в подобной ситуации способен не впасть в истерику. Лично я была на грани.
Один короткий оценивающий взгляд на Голопяткина и кровь в моих венах загустела и вскипела. Она как лава вызвала самые неприятные ощущения до боли в затылке и суставах. Очень сложно.
– Рад вас снова видеть, машер. – Повторил Валера Валерьевич свое приветствие, ослепляя меня золотым светом своих зубных коронок.
– Не взаимно. – Пробубнила сквозь сжатую челюсть. – На этом и разойдемся?
Артемий тоже высказался не позитивно и кратко. Кажется это было какое то ругательство на старославянском. Мы такие солидарные.
– Машер, мне жаль, но разойтись мы не можем. Ну не так просто. Отнеситесь с пониманием. – Лукавое выражение лица Валеры наполнилось наигранным разочарованием, а из – за его спины выглянул Худотеплый.
Петровича узнать было еще сложнее и тем более заметить.
Совсем блеклый, он терялся на фоне ярких картин. Исчезал, отбрасывая оттенки серого. Потрепанный и побитый еще больше, чем вчера. В палате для буйных он выглядел посвежее. Я с ядовитым ехидством отметила, что возврат Худотеплого на службу к Голопяткину ему на пользу не пошел.
На мою радость, Петрович Худотеплый зыркал на нас, но помалкивал. Только иногда потерянно приоткрывал рот, как рыба хватающая крошки в аквариуме. Артемий тем временем потребовал отпустить меня, заявив, что угрозу представляет только он. А Сварог, поправляя шапочку, предложил всем оценить другие его работы как художника.
Прищур Голопяткина сверкнул в сторону Сварога и сместился на Артемия.
– Уважаемый мой предшественник, я бы с радостью удовлетворил вашу просьбу. Но при других обстоятельствах… – Начал Голопяткин и был прерван.
– Она тебе не нужна. – Артемий вышел вперед, заводя меня за спину.
Легкое прикосновение его руки к внутренней поверхности моей ладони. Поглаживая большим пальцем по линии, провел дорожку выше к запястью. Затем он поддел легонько ниточку, связывающую меня с Захаром.
Со стороны жест Артемия непросто было заметить. На худой конец такое касание скорее всего выглядело как ласка. Но меня осенило – это был поданный знак. Если правильно расшифровала, то Артемий предлагал мне бежать и вызвать Захара.
Точно, кутный бог был моим помощником и я же действительно могла его призвать. Простое понимание этого факта ненадолго вдохнуло в меня радость, но она улетучилась почти сразу. Мне придется бросить Артемия.
Все вокруг в мгновение помрачнело перед глазами. Не была я готова оставить его одного на растерзание Голопяткину с его прихвостнем Худотеплым.
Похоже Артемий предвидел, что Валера меня не отпустит, хоть и пытался в краткой резкой форме его сподвигнуть к этому решению.