Очень медленно, скупо отмеряя каждый шаг, я следовала за домовым.
Почти момент истины.
Охваченная легкой прохладой и слушая гул каждого своего шага от встретившего меня эхо, скользила взглядом по исписанным автографами стенам.
Я не стала гадать и выстаивать предположения – мои глаза сразу остановились на ротонде в центре парадной. Это строение было мистической изюминкой дома на Гороховой, породившей множество мифов.
Одна легенда гласила, что в этой самой ротонде проводили жертвоприношения масоны. Другой миф базировался на том, что тут располагался вход в другое измерение.
Я же была уверена в нахождении в ротонде молота Сварога. И очень надеялась на то, что моя теория не окажется очередным мифом.
Прошла в ротонду. Поочередно касалась рукой каждой колонны, надеялась что то почувствовать. Наклонившись, пощупала даже пол.
Молот же должен как то дать о себе знать. Захар ступал за мной. Озираясь вокруг себя, он поднял голову к потолку. Выглядывал из – за колонн и как мне показалось, всматривался в лестницу ведущую на второй этаж.
– Может молот где то там? – Захар указал на верх и его голос отразился от стен множественными гулкими повторениями.
Молча кивнув, направилась к решетчатым ступенькам. Ступая, прищурившись, изучала каждый сантиметр постаревшей штукатурки. Я искала подсказки в надписях на стенах. Даже в матерных выражениях очень надеялась узреть смысл.
Дыхание перехватывало, ускоряя пульс. И вместе с тем, постепенно к горлу подступал ком разочарования. Неужели я ошиблась?
Оказавшись на втором этаже, невольно прикусила губу от давящих эмоций, жаждущих вырваться наружу. Уже более лихорадочно я вертела головой из стороны в сторону, а надежда таяла. Сгорала спичкой слишком быстро. Глаза начинало покалывать и дышать стало сложнее. Каждый вздох отдавался треском в ребрах.
Захар к счастью молчал. Больше всего я боялась в эту минуту посмотреть на него. Подумать только, столько самоуверенности и так опростоволоситься. Все же я краем глаза решила оценить, чем он занят. Слишком молчаливо себя вел. Даже не привычно.
Он стоял спиной ко мне, напротив одной двери, ведущей непонятно куда. Возможно на крышу или это была бутафория. Вся дверь была обклеена сотнями записок с разными пожеланиями для успехов в творчестве, стихами и признаниями в любви. Такова была традиция дома на Гороховой – многие оставляли на проржавевшем железе послания.
– Захар? – Позвала я его совсем тихо и услышала свой голос так, будто говорила стоя на другой стороне от лестницы.
Специфическая акустика меняла восприятие. Здесь можно было мысленно потеряться в пространстве, а вот Захар напротив, был очень сосредоточен. Подойдя к нему, уловила звук своих шагов с опозданием и со стороны. Словно я шла сама на себя.
Аккуратно всмотрелась в напряженные черты Захара. Его ноздри раздувались, он принюхивался.
– Ты что то почувствовал? – Осторожно спросила у него.
Продолжив играть в молчанку, Захар Род коснулся кончиками пальцев записок. Бумажные листочки шумно зашелестели от прикосновения. Звук разнесся по стенам. Усиленный аномальной акустикой – заполнил помещение. Теперь мне казалось, что в ушах звенело от шелеста миллионов бумажек разной плотности.
– Я чувствую силу. – Захар заговорил. Голос его особенно эпично лег поверх шуршания макулатуры. – Но пока не пойму, с чем связано столько силы. Или людские прошения или молот действительно тут.
Машинально прикрыв глаза, я окунулась в короткий отрывок из своего последнего видения.
Бумажные шорохи заполняющие сознание. Приятное щекотание от прикосновения целого вихря кусочков и обрывков макулатуры. Цунами окутывает меня и я вылавливаю один отрывок тетрадки в клеточку, читая фразу….Старые чернила и…
Мои веки резко распахнулись и руки потянулись к двери с посланиями. Не задумываясь над своими действиями, я просто активно принялась срывать все. Все записки и творческие послания. Они летели к моим ногам.
Захар присоединился. Вдвоем мы раскопали эту дверь и отойдя на шаг, уставились на нарисованный на ржавчине мелом молот.
Я заводила ладонью по шероховатой поверхности металла. Возможно интуитивно надеялась, вытащить предмет из рисунка. Но получилось только размазать меловые линии.
Сразу косо взглянула на Захара и он по прежнему серьезный, принюхивался к остаткам изображения.
– Он здесь. – Вдруг сообщил он. Его сдвинутые на переносице брови еще больше напряглись. А каждое вдыхание кислорода придавало носу хищную форму.
– Но как его вытащить? – Сжав руку в кулак, как могла стремилась унять волнение.
Захар не отвечая, исследовал дверь. Стучал по железу, заставляя наши перепонки страдать от акустических перепадов. Ковырял места спайки. Размазывал мел. Снова принюхивался. В конце концов сдался.
– Возможно надо что то отдать. Но я не знаю. Не понимаю. – Задумчиво почесал бороду домовой.
С какой то личной переутомляемостью, я вплела пальцы в волосы и помассировала у корней. Как же все было сложно. Меня мучил вопрос "Зачем столько ребусов?"
– Ну предположим…– Начались мои попытки решить задачу. – Если надо что то отдать, но какие предположения и версии…?
Слова едва успели сорваться с моих губ и прозвучать со всех сторон, до дребезжания в ушах, как в правом кармане джинс нечто потяжелело.
Мой взгляд сразу же устремился к карману и сквозь плотную ткань я видела свечение. Захар тоже заметил и потянулся ко мне.
– Да ладно? – Все еще не веря в возможную удачу, я извлекла из джинс неразменный рубль. – Голопяткин говорил, что один раз можно будет заключить сделку века и тогда он не вернется. Это и есть плата за спасение мира.
Брови Захара взлетели, но он промолчал, хоть губы у него из под усов шевельнулись.
Прокатив монетку последний раз между пальцев, как это делал Валера Валерьевич, я подкинула ее в воздух. Завороженно наблюдала как в последний раз неразменный рубль засиял своей гранью, растворяясь в воздухе.
Монета исчезла и наваленная горка бумаг, взметнулась ввысь. Множество маленьких листочков хаотично разлетались не ощутимым для нас ветром, сливаясь в белое пятно перед глазами.
Мои ладони сами собой сжали нечто тяжелое, но источающее тепло. Еще до того как я опустила голову, чтобы убедиться – я почувствовала в своих руках молот.
Бумажный ураган успокоился и Захар присвистнул.
От очередного пронизывающего эхо – переполнявшая меня сумасшедшая смесь эмоций немного утихла.
Похоже он не верил в чудо так же как и я. Захар решил убедиться, потрогав артефакт.
Убедился и радостно запрыгал, выпалил за секунду раз десять вопросы: "Ну что дальше. Дальше что? Какие действия?"
– Переходим к следующему пункту. – Решительно заявила я. – Вызволяем Артемия.
Едва мы выскочили на улицу, как нас обдало сильными потоками ветра и с порога оглушило знакомым визгом смешанным с карканьем.
Земля содрогнулась от приземления Аспида и меня с Захаром почти прибило к входной двери дома на Гороховой.
33. Осада
Как же мне хотелось крикнуть "Ну здравствуй гаденыш Аспид", но инстинктивная идея "Бежать" так ярко осветила мое сознание, что я уже вжалась в Захара.
Мы с домовым столкнулись лбами и застряли в проходе. В неудачной лихорадочной попытке спрятаться в помещении, мы уставились на огромный клюв, направленный в нашу сторону.
Злая птица решила меня с Захаром зачем то получше рассмотреть. Отодвинув клюв, Аспид повернул пернатую голову вылупившись на нас. Мы с Захаром вжимаясь в стену выдохнули, но отражение наших побелевших лиц в огромном янтарном глазе хищной твари, заставило снова забыть про способность вдыхать кислород.
– Че тебе надо ублюдочный? – Прошипел Захар рядом со мной.
Домовой встряхнул кафтан и выпячивая вперед украшенную татуировками грудь, выскочил на чудовище.
– Не беси меня, сученок! – Лил потоки своих нервов на Аспида Захар.
Желтый глаз прищурился.
Отлично, Захар добился того, что монстр теперь еще больше разозлился. Вытирая взмокший лоб, я как сумасшедшая стояла с открытым ртом. Старалась сгенерировать хоть одну полезную идею. Но моя голова была еще более пустой, чем подъезд дома на Гороховой. Казалось, что если мелькнет мысль, то прозвучит эхом.
Раззадоренный Захар тем временем не унимался. Бычась на смертоносного ящера, со всего маху впечатал кулак Аспиду в глаз. Веко завесой тонкого пушистого оперения опустилось, спасая зрение существу.
Аспид взревел, резво мотнув головой, зацепив Захара. Домовой отлетел в меня, отчего создалось ощущение, что мои ребра хрустнули. Мы вдвоем сползли по стене.
Я хватая ртом воздух, прощупала боковые кости. Шевелиться могла и к счастью ничего не сломалось.
Ну Захар, ну что ты творишь? Это ж ты должен был меня спасать, а не наоборот!
– Слезь с меня… – Сдавленно пробормотала, отталкивая от себя домового, который чуть меня не пришиб своей огромной тушей.
Пока мы в панике возились, Аспид повернул птичью морду и теперь издав противное, но к счастью не сильно громкое карканье, готовился к нападению.
Эта тварь с нами словно играла.
Только вот теперь игры кончились и существо решило от нас избавиться. Один неосторожный взгляд на острейший как бритва кончик клюва и мне все стало понятно. Не шевелясь, пробежалась глазами по змеиному хвосту монстра. На чешуйчатой коже поднялись шипы, будто сообщая о готовности к атаке.
Я очень хорошо помнила, какой след один из этих шипов оставил на теле Артемия. В Аспиде было опасно все. Хвост, клюв, крылья, размер. Даже смотреть на него было опасно. И это существо было не на нашей стороне. Оно выслеживало нас в жажде уничтожить. Очень сомневалась, что Аспид был голоден и видел во мне с Захаром ужин.
Нет. Он был оружием. Аспид не остановиться. Даже если случиться чудо, монстр не остановится. Он не даст нам добраться до Голопяткина.
Разум мой сотрясся от потоков мысленной нецензурной брани. Я разом вспомнила все накопленные мной за всю жизнь эпитеты. Тело залихорадило от вспыхнувшей злости и обиды. На мгновение каждая клеточка меня превратилась в напряженный вулкан, готовый излиться уничтожающей все на своем пути лавой.