Внизу тем временем разворачивалась небольшая армия земляных големов. Оцелот приподнял брови в знак того, что он впечатлен. Из самой воронки и из расходящихся от нее трещин лезли шустрые приземистые твари и бросались в бой, даже толком не осмотревшись по сторонам. Хотя осматриваться им было попросту нечем: големы не нуждались в зрении или слухе. У них было только вложенное создателем знание о враге и магическое чутье, помогавшее этого врага найти. От какой-нибудь поднятой нежити истуканы отличались только тем, что не зависели от своего хозяина и могли сражаться даже после его смерти.
Кьяр, пнув камень под своими ногами, поднял из него удобное, хотя и жестковатое кресло, уселся в него и, дождавшись взгляда Радимира, сделал приглашающий жест. Мол, давай, старайся, теперь твоя очередь.
Маг хмыкнул. Отряд големов, бодро рвущий заров на куски, был необычным решением и требовал какого-нибудь оригинального ответа. Впрочем, и о насущных проблемах забывать не стоило, у бестий и без Краг-зула хватало командиров, способных к тактике. И они понимали, что против сильных вражеских магов надо не бросать простых солдат, а применять своих шаманов — зачем они вообще тогда нужны, если не для этого? А поскольку два чародея вольготно расположились на самом верху дурацкой башни с ножками и даже не думали скрываться, то можно сказать, что они прямо-таки нарывались.
Говорящие с духами не заставили себя долго ждать. Поскольку созданный Оцелотом грозовой кот продолжал уменьшаться в размерах, представляя все меньшую угрозу, а грифон носился в небе с такой скоростью, словно ему насыпали под хвост перцу, и все равно был неуловим, торчащая посреди поля башня была единственной достойной целью.
Рано или поздно все узнают, что обладающие даром чародейства, оказывается, могут объединять свои силы, чтобы создать что-нибудь по-настоящему удивительное. Шаманы не были исключением, хотя ничего достойного занесения в книгу рекордов Оцелота они не создали. Ну просто очень сильное заклинание — Радимир разочарованно вздохнул, ожидая увидеть что-то более оригинальное, чем пылевой аптар. Среди них нашелся достаточно умелый говорящий с духами, способный придать пылевой буре форму зверя, а остальные просто делились с ним силой.
Големы, уже начавшие серьезно теснить заров, попали под раздачу первыми. Сотворенный шаманами зверь походя давил их лапами, прорываясь к настоящей цели. Архимаг, прищурившись, изучил аптара внимательнейшим образом и решил, что на мишень тот сгодится.
Дальше последовала сложная система жестов, больше пригодная для управления оркестром, если бы нашлось хоть одно собрание музыкантов, способных играть в таком темпе. «Разве что собрать его из колибри», — мысленно хихикнул Оцелот, пустивший свою фантазию погулять, пока его руки были заняты сотворением формы будущего заклинания.
Вокруг выросшей посреди чистого поля каменной башни, медленно темнея, начало закручиваться широкое, неторопливое кольцо ветра. По мере того как вихрь набирал силу, он рос в высоту и в ширину и, разумеется, наполнялся молниями. Сначала внутри проскочил один небольшой разряд, затем уже несколько, а вскоре внутри ветряного потока словно разразилась локальная гроза.
«Думаешь, удержит?» — осведомился наугер, который сидел, подперев голову рукой, и наблюдал за происходящим.
«Если бы это была пассивная защита, можно было бы делать ставки», — усмехнулся Оцелот, резко выбрасывая вперед правую руку.
Кольцо ветра мгновенно разомкнулось, раззявило один конец наподобие змеиной головы и бросилось вперед на сотворенного шаманами аптара. Тот, не растерявшись, наклонил голову, выставил рога и рванул вперед, прямо в раскрытую пасть. Тут-то ему и конец пришел. Грозовое пресмыкающееся натянулось на противника целиком и сцепило клыки. Вздутие в середине змеи еще некоторое время потыкалось в разные стороны, а затем замерло и опало, сходя на нет.
«Ты закончил?»
«Издеваешься?!» — Оцелот, фыркнув, указал пальцем на группу шаманов, впавших в оцепенение при виде легкости, с которой переварили их творение. Заклинание понятливо устремилось вперед, вызвав панику среди заров. Однако в последний миг приплюснутая голова остановилась, раскрыла пасть и презрительно выдохнула прямо в бестий облако пыли. После чего змея гордо развернулась и отправилась восвояси.
Архимаг, напоказ отряхнув руки одна о другую, обернулся к наугеру.
«Ну конечно, я мог бы просто развоплотить этого их аптара. Но такому решению явно недостает изящества».
«И внешних эффектов, верно? — Кьяр самым наглым образом усмехнулся, слезая со своего каменного кресла. — Эх, ладно. Покажу-ка я тебе кое-что занимательное».
«Давай-давай. Пора уже заканчивать, в конце концов, я начинаю скучать».
Битва и впрямь затянулась. Где-то вдалеке походные полки доблестно крошили в капусту заградительные отряды бестий, прорываясь к Каменному Кулаку. Панцири гномов и армия кирссов, двигаясь навстречу друг другу, медленно сближались, зажимая яростно сопротивляющихся заров. Отдельный отряд котов уже ворвался в почти незащищенный лагерь ящеров; часть кирссов добивала охрану, а остальные грузили яйца, чтобы забрать их с собой. Но все это, с точки зрения Оцелота, происходило крайне медленно.
«Ну да, все бы тебе телепортами прыгать и молниями швыряться», — ворчливо подумал наугер.
«Потому что я сражался в основном с магами, — пожав плечами, ответил Радимир. — Всякие красивые эффекты хороши на публике, вот как мы сейчас развлекаемся. Ну или это просто видимая оболочка, когда ты используешь для заклинания частицы, стихий — все эти молнии, огненные шары и прочее».
«Ты меня магии учить будешь? Я отлично знаю, что сражающиеся волшебники по скорости оставляют далеко позади даже охваченных страстью кроликов. И хватит на этом». — Кьяр окинул армию заров оценивающим взглядом мясника, прикидывающего, откуда начать резать оковалок. Оцелот тоже решил закончить с разговорами; в конце концов, меньше слов, больше дела, чем быстрее гном сделает свой ход, тем быстрее все закончится.
Кьяр ткнул в скалу под ногами наугом и уселся прямо на камень, скрестив ноги. Башня послушно брякнулась на землю и пустила корни, закопав все свои маленькие ножки. Наугер, положив оружие себе на колени, закрыл глаза.
Радимир наблюдал уже с неподдельным интересом; как известно, настоящее мастерство начинается тогда, когда маг перестает махать руками и действует одной лишь мыслью. Судя по всему, башня превратилась в огромный передатчик, внутри которого наугер сейчас накапливал магию. Зачем оно ему было надо, архимаг как раз обдумывал, когда собранная в один импульс сила внезапно освободилась, устремившись вниз, к самым недрам земли — туда, где под твердыми слоями камня и руды бурлила раскаленная лава.
Рядом с горами она залегала не так глубоко, как в других местах. И вызвать ее было куда легче — естественно, протащить сгусток лавы наверх не смог бы никто, просто сил бы не хватило. Но суть магии далеко не всегда в применении ее в качестве силы. Иногда магия — это искусство знать, где приложить буквально крохотный импульс, чтобы нарушить равновесие сил, и дать преимущество той, которая тебе нужна.
Магма, сдавленная земной толщей, находится в равновесии и не может вырваться наружу. Но если земная твердь вдруг ослабнет, то это откроет бурлящему огню путь наверх. Но все это на самом деле еще очень несложно.
«Ты сумасшедший», — уважительно подумал Оцелот.
«Кто бы говорил!» — в тон ответил гном.
Сейчас он занимался куда более трудным делом — закрывал лавовый канал, чтобы не организовать на равнине небольшой вулкан, способный похоронить и своих, и чужих, и Каменный Кулак в придачу. Оцелот, полностью переключившись на магическое зрение, наблюдал за этим процессом очень внимательно и был готов, случись что, прийти на помощь. Конечно, дуэль дуэлью, но в данном случае гном, скорее всего, и сам был бы не против принять вовремя оказанную поддержку. Потому что последствия промедления оказались бы куда страшнее.
Однако наугер справился — пусть и из последних сил, но он смог восстановить монолитный каменный пласт, закрывающий лаве путь наверх. В тот момент земля начала дрожать уже настолько сильно, что драться продолжили только самые горячие энтузиасты; остальные крайне внимательно оглядывались по сторонам, предусмотрительно отыскивая участок, где не трясет.
И в этот момент посреди армии заров в небо ударили струи огненных гейзеров. Гномы и кирссы, как счастливые обладатели возможности вовремя удрать подальше, немедленно ею воспользовались. Это было и несложно — после того как наугер перекрыл лаве путь, уже прорвавшийся раскаленный пузырь потерял немалую часть своей скорости и был уже куда менее опасен.
Но весь расчет был на то, что ящеры, зажатые между двумя вражескими армиями, сгрудятся очень и очень плотно, так что даже несколько гейзеров бурлящей лавы нанесли им огромные потери. По сути, конечно, заклинание балансировало на грани успешности — почти все пылающие фонтаны сошли на нет секунд через десять. Только один, самый мощный и пришедшийся как раз в скопление шаманов, заставил землю разверзнуться огненной бездной. Но раз врагов под ударом оказалось очень много, то и результат оказался сокрушительным.
Кьяр, правда, не увидел первых результатов своего труда, он рухнул прямо там, где сидел, не в силах пошевелить и пальцем. В какой-то момент ему показалось, что не хватит сил даже на поддержание мыслеречи, но потом он все-таки собрался и взял себя в руки:
«Хитрая штука… этот запас сил… особенно большой. Пока используешь что-нибудь простое, кажется, что он все полон. И понимаешь, что перестарался, только когда все уже случилось, хе».
«Не сказал бы, что ты перестарался. Скорее сделал все как надо, в самый раз». — Оцелот с мечтательной улыбкой на лице любовался на огненный ад. Жар от медленно остывающей лавы на таком расстоянии почти не чувствовался, однако выглядело все равно красиво — если не задумываться, что вон те мельтешащие фигурки сейчас… ой, накрыло извержением, жалость какая, такие забавные… были. Все-таки маги здорово отличались от обычных людей. Радимир, например, не испытывал ни малейших угрызений совести. В его понимании зары отлично знали, на что шли, так что винить могли только сами себя.