— Добро пожаловать в Третью границу, — торжественным голосом произнес Кьяр.
Он отлично понимал, какое впечатление на наземных жителей произвели масштабы увиденного. Даже по меркам Армон-Дарона этот зал был очень большим — пожалуй, даже самым большим из существующих.
Третья граница была узкой, не больше полусотни саженей в ширину, и словно исполинское лезвие прорезала толщу гор с востока на запад. Но ее потолок возносился на потрясающую высоту, теряясь в чернильном мраке, а вдаль она тянулась словно бы в бесконечность. Ряды светильников по стенам постепенно сливались в сплошные линии, а затем и в единое мутное пятно света.
— Некогда она тянулась через весь Армон-Дарон, — негромким голосом, давая слушателям осознать услышанное, проговорил Снор. — На многие и многие лиги, от земель Империи до бесплодной и бескрайней пустыни.
Дальнейших вопросов не последовало. Гости осматривались по сторонам. И Ширш, цепким взглядом охотника подмечая множество деталей в общей картине, и Альтемир, пощипывающий кончик носа и разглядывающий границу с видом полководца, изучающего место будущего сражения. Они оба знали, как надо смотреть, чтобы увидеть все нужное и как можно быстрее. Капитан Эльтер, пожалуй, тоже был на это способен, и все трое пришли к одним и тем же выводам практически одновременно.
Здесь все было неправильно.
Третья граница была пуста. Но не пустотой недавно покинутого дома. Поначалу можно было бы предположить, что гномы отсюда ушли на юг, сражаться с демонами.
Нет. Она была покинута уже давно. Лишь стража стояла у входов в многочисленные боковые тоннели, и редкие патрули освещали себе дорогу факелами. Из светильников горел только нижний ряд, хотя наверх уходили еще несколько. Продвигались тут по дорожкам, протоптанным в пыли.
Левая стена, обращенная к югу, при более внимательном рассмотрении оказалась не идеально обтесанной скальной породой, а каменной кладкой, по которой змеилась сложная система лестниц, переходов и сквозных дверей, располагавшихся ровными рядами. Вели они, казалось, в неизвестность. Ни одного гнома или даже огонька не виднелось в пустых черных арках.
«Жуткое место», — прижал уши Ширш.
По лицу Альтемира было понятно, что он с вождем согласен:
— Что здесь случилось?
— Отойдем к правой стене — той, которая смотрит на север, — указал рукой Снор.
Отряд остановился, немедленно расположившись на краткий привал, а братья Эрдессон повели гостей на экскурсию. Ширша все воспринимали как неизбежное зло, Эльтер присоединился с молчаливого согласия Альтемира, ну а Мурен, которого видел только равнодушный к его облику наугер, и не собирался никого спрашивать.
— Если заметили, с южной стороны входные тоннели находятся ниже уровня пола, — начал Кьяр. — Входящие через них поднимаются по пандусам, но пандусы можно сложить с помощью скрытых механизмов, и тогда путь будет закрыт. А все, кто окажется в яме, станут легкой мишенью для защитников. Левая стена границы, которую видите вы, на самом деле не настоящая стена. Она возведена примерно посередине, за ней еще пустое пространство. Двери в ней ведут на балконы для стрелков и прислуги котлов с кипящей смолой — смолу лили на головы атакующим, прорвавшимся в уже имеющиеся тоннели, а арбалетчики радовали особо хитрых врагов, желающих прорыть новый ход и сделать защитникам сюрприз. — Наугер огладил бороду, прервавшись на мгновение.
— Вся Третья граница, как и две остальных под ней, — это огромное защитное сооружение. Нечто вроде ваших наземных стен, Альтемир. Только в горах самое опасное — это толща неразведанной породы. Потому что через нее могут пройти вражеские копатели и нанести внезапный удар. Так что весь север Армон-Дарона был отгорожен границами. Это было во времена клановых войн. Здесь располагались посты слухачей, предупреждавших о попытках врагов прорыть новые тоннели, и отряды воинов, чтобы отбивать эти и более серьезные нападения. Надо признать, наша система оказалась очень эффективной — за почти век никто так и не прорвался.
Экскурсия как раз подошла к правой стене подземного зала. Тоннели в нем были устроены по-другому — они, наоборот, были выше уровня пола на две сажени, и к их устьям поднимались пандусы.
— Тоже складывались?
Снор кивнул:
— Чтобы, если враги все-таки прорвутся в центр границы, защитники не пустили их в основные тоннели на северной стороне. А теперь давайте поднимемся туда.
Но далеко им пройти не удалось. Тоннель был завален уже через два десятка саженей.
— Как и все они с северной стороны, — горько произнес Кьяр, поднимая повыше свой науг, набалдашник которого засиял ярче любого светильника. — Смотрите.
Нагромождение булыжников не было обычным завалом, в щелях между камнями поблескивала какая-то темная масса.
— Это вулканическое стекло, — произнес Снор, снисходя до не слишком искушенных в горном деле наземных жителей. — В него превращается лава, когда застывает.
— Что там дальше, на севере? — тихо спросил паладин.
Наугер криво усмехнулся:
— Ничего. Армон-Дарон теперь заканчивается здесь. А раньше… — Гном опустил глаза. — Раньше там находился наш дом. И дом нашего клана. Сильнейшего и величайшего среди всех — Штройн, «Пылающий горн в сердце снежной бури». Никто не строил таких больших и величественных залов. Никто не ковал лучшего оружия. Никто не развивал науку так же быстро, как мы. И никто, кроме нас, не догадался заключить союз с людьми — если ты помнишь историю, Альтемир.
Паладин помнил. Отец Диомир уделял изучению истории особое внимание.
Поначалу люди и гномы воевали друг с другом. Хотя «воевали» — слишком сильно сказано. Люди тогда обитали в лесах и одевались в звериные шкуры, лишь только их маги, пусть слабые и невежественные, могли хоть как-то противостоять закованным в стальную броню и отлично вооруженным подгорным воителям. Южные кланы видели в лесных дикарях свою законную добычу — или будущих рабов, или данников, обязанных поставлять в горы еду.
А потом с севера, через Глорнский лес, который тогда еще так не назывался и был неопасен, пришли другие гномы. Они дали людям оружие и научили сражаться, а в обмен попросили лишь одно — дружбу и союз.
И затем люди вместе с кланом Штройн ударили по южным кланам с двух сторон, наконец окончив многовековую войну.
А вот что случилось потом, Альтемир не знал. Братья Эрдессон не выглядели удивленными:
— В Империи вообще мало кто об этом знает — Армон-Дарон давно уже единое государство, и проблемы отдельных кланов кажутся не слишком важными новостями. Даже их гибель проходит незамеченной. — Снор покачал головой. — Но уж про великое извержение ты должен знать. — Паладин согласно кивнул. — Так вот, весь север горной цепи — это, по сути, один громадный вулкан. И у его корней издревле обитал наш клан. Мы закаляли с помощью лавы оружие, придавая ему крепость и остроту, недостижимую для других. И мы же первые, к слову, столкнулись с демонами. Это мы придумали арбалеты, чтобы отстреливать их издалека, и клевцы, чтобы разрывать на отдельные камни в ближнем бою. Ведь демон — это груда камней, скрепленных жидкой лавой и каким-то проклятым колдовством. Угости ее доброй сталью промеж камешков или разбей один булыжник, и вся тварь развалится и издохнет. — Гном, увлекшись, рубанул воздух ладонью, но потом примолк, задумавшись. И продолжил после паузы:
— А потом наше благословение обернулось против нас. С полвека назад приключилось извержение, равного которому никогда не было. И теперь, — гном указал в сторону завала, — там город мертвецов. Внизу, под нами, было еще две таких же границы, как эта Третья, бывшая самой верхней. Теперь она единственная. Причем дальше к западу лава прорвалась и в нее, разделила границу посередине и перекрыла проход дальше. С тех пор мы тем краем и не пользуемся, все равно смысла нет.
«Никто не выжил?» — опросил Ширш, слушавший всю историю с прижатыми ушами.
— Ну почему же. — Снор усмехнулся. — Обитатели окраинных поселений успели уйти. После первого удара лава пошла медленнее, а когда она дошла до границы, мы вообще смогли остановить ее продвижение, попросту завалив проходы. Да и, строго говоря, в момент катастрофы на севере жила лишь малая часть нашего клана. После победы в войне одним из наших условий стало то, что во всех тоннелях Армон-Дарона стража будет из клана Штройн. Со временем, конечно, охрана переходов во многих местах превратилась в почетную обязанность, но никому и в голову не приходило забыть, чьи воины стоят на каждом углу и за кого они будут сражаться, в случае чего. Так что погибли немногие. Но что это были за гномы!
— Многие мастера и кузнецы, ярлы и старейшины, — принялся перечислять Кьяр. — А еще погибли реликвии нашего клана. Те, что позволяли нам выбирать Короля наравне со всеми. А еще позволяли нашему сильнейшему ярлу выставить свою кандидатуру. А значит, хотя нас и много, как клан мы мертвы. Никогда больше никто из Штройна не сможет стать Королем Армон-Дарона, да и выбирать следующего правителя будут вообще без нашего участия. И никто из южных кланов не пойдет на то, чтобы что-то изменить. Это будет их месть за нашу древнюю победу.
— В смысле? — Альтемир уже мало что понимал, сказывался недостаток знаний.
— После победы в войне требуется еще и удержать завоеванное, нет? — ухмыльнулся Снор. — Первому Королю всего Армон-Дарона, который, естественно, был из нашего клана, совсем не хотелось, чтобы после его смерти грызня началась заново. Решить эту проблему можно было, перебив к ррытовой матери всех южан, но потом идею, пусть и с сожалением, отвергли. Зато придумали кое-что другое: чтобы после смерти старого Короля старейшины всех кланов собирались вместе и выбирали нового. И у всех оставалась надежда, что когда-нибудь и их ярл заберется на самый верх. Уже следующим Королем, кстати, стал южный гном — и, надо сказать, ему новый порядок понравился.
— Этот порядок сохраняется и сейчас. Вот только маленькая неприятность — для участия в выборах Короля клан должен обладать древними реликвиями еще тех времен, ожерельем ярла-выборщика и церемониальным молотом. А раз у нас этого не осталось, то и к выборам наш клан не допустят. И еще будут усмехаться при этом — мол, сами установил