Он проснулся, резко вскочив на походной лежанке. Вокруг было тихо, только мерно билась в железный бок понтона вода да перекликалась стража.
Дурацкий сон, подумал Альтемир, укладываясь обратно.
Течение времени под землей улавливалось с трудом, но паладин чувствовал, что солнце уже встало. А всем остальным хватало того, что узкая пещера, в которой тек подземный поток, расширилась и открылась обширным залом. Где-то неподалеку мерно перестукивались механизмы, работа которых гулко отдавалась в каменной толще. Отряд Эрдессонов добрался до своей первой цели — до Улья.
Вернее, до гномьего поселения на его северной границе. Здесь была пристань, к которой уже причаливали понтоны. При всем желании плыть дальше было нельзя, поток уходил влево и был перегорожен древней, успевшей заржаветь решеткой, из-за которой летела водяная пыль и слышался гул водопада.
Пристань находилась ниже общего уровня зала, так что прибывшим пассажирам был виден только освещенный потолок и несколько встречающих гномов. Было тихо, никто не метался в панике, не гудели пожары, и не ревели демоны, а значит, битва могла и подождать немного.
— Снор Эрдессон, ты ли это? — крикнул с пристани какой-то гном, стоявший в тени.
— Твою ты мать, покой мне только снится, — пробурчал ярл.
— Впечатление спокойной обстановки было обманчиво, — довольно равнодушно подтвердил наугер. — Но ты же знал, на что шел, отправляясь сюда?
— Да, но, ррыт возьми, я думал, у него хватит мозгов не устраивать свару в момент всеобщей опасности! — Снор, увлекшись, заговорил громче, а понтон уже причалил, так что неведомый собеседник хорошо его слышал и не смолчал:
— У меня «хватило мозгов», Эрдессон. Клан превыше всего. Я отрекся и ныне больше не ярл своего отряда и не хранитель этого поселения, вместо меня им стал гном порядочный и заслуживающий доверия, так что битвы между нашими отрядами не будет. Будет лишь наш поединок.
— Привет тебе, Эрик Ольфсен, — холодно произнес Кьяр. — Вижу, ты поступил достаточно разумно, хотя твои таланты могли бы пригодиться в нынешней войне… Но спасибо хотя бы на том, что ты не втянул своих воинов в бессмысленную бойню. Неужели жажда мщения настолько сильна, что ты не можешь подождать?
— Подумай, наугер, — прищурился ожидавший на пристани гном. — Меня в любой момент могут убить демоны, и я отправлюсь к праотцам, чтобы сообщить им, что так и не отплатил за них честной сталью. Добро ли это будет?
— Твою ты мать, как ты меня утомил, а ведь и минуты не прошло, — рявкнул Снор, одним прыжком оказавшись на твердом камне. — Я начинаю понимать своего деда, который прирезал твоего родича, — наверное, тот был таким же занудным булыжником. Здесь развлечемся или отойдем для приличия?
Эрик, услышав оскорбления, схватился за топор, но затем все-таки взял себя в руки и, поигрывая желваками, медленно проговорил:
— Отправимся в поселение; там, на площади, и решим древний спор.
— Хорошо, только давай быстрее. Мне еще потом обороной тут заниматься — черт его знает, твоего порядочного гнома, что он умеет.
— Ты, похоже, уверен в себе. — Эрик, развернувшись, потопал вверх по лестнице, ведущей в зал. — Не хочешь последовать моему примеру?
— Не-а. — Снор наградил спину врага улыбкой, слишком широкой для того, чтобы она была искренней. — Я еще пожить собираюсь.
Кьяр, цокнув языком, остался руководить выгрузкой. Ширш, исподлобья следивший за разговором двух гномом, подобрался к наугеру:
«Что между ними за история?»
Альтемир тоже как бы случайно оказался рядом, как раз на таком расстоянии, чтобы и слышать все, и вроде как находиться в почтительном отдалении.
Наугер махнул рукой, состроив гримасу из серии «да пошло оно все»:
— Старая глупость. Нет, конечно, с точки зрения традиций все правильно, но мой разум чародея говорит мне, что все это не имеет смысла. А суть — если вкратце, то дед Снора убил дядю Эрика, причем даже честно вызвав того на поединок. Дело было как раз после извержения вулкана, наш дед вел группу беженцев с северных территорий и решил оставить в этом поселении раненых и больных. Родственник Ольфсена, будучи хранителем, а не владельцем этого поселения, не захотел брать на себя ответственность и решил отправить гонца к ярлу, чтобы узнать его волю. В конце концов, негласно эта территория принадлежит одному из южных кланов, и некоторые могут неверно воспринять готовность оказать помощь северянам. — Кьяр сжал челюсти, и на его щеках взбухли желваки.
— В общем, наш дед не пожелал ждать, вызвал Олафа Ольфсена на поединок и убил его. После чего по традиции сам стал хранителем и немедленно разрешил сам себе разместить беженцев под свою ответственность. Ярл этого поселения, разумеется, согласился с его действиями — в тех условиях, когда клан пережил такую катастрофу, все личные нужды померкли перед общим делом. Место хранителя наш предок, разумеется, вернул роду Ольфсенов — нам чужого не надо. Но они не успокоились и с тех пор все хотят отплатить за оскорбление. Это уже не первый поединок, кстати. И все предыдущие они проиграли, но это не мешает новым идиотам пытаться. Вот еще один появился. И ведь даже военное время ему не указ. — Наугер сплюнул. — Если хотите, можете поглядеть на их бой.
— А зачем он отказался от командования своим отрядом? — поинтересовался Альтемир, пощипывая кончик носа.
— Чтобы это был личный поединок. Иначе, если сходятся командиры, их воины тоже принимают участие в сражении. Так что сила клана практически не убудет от этой глупой схватки.
«А почему ты сам не собираешься сходить и посмотреть? Вдруг твой брат проиграет?» — подумал Ширш, карабкаясь по слишком узким для него ступенькам.
— Для меня там нет никакого интереса. А ты сходи погляди, может, что новое для себя увидишь.
Кирсс благоразумно не стал топорщить шерсть, защищая свое достоинство «истинного воина», а продолжил восхождение. Наугер, вспомнив инструкции Оцелота по правильному пользованию Альтемиром, невольно подумал, что паладин, услышав подобное в свой адрес, тут же бы взъерепенился. Поневоле закрадывался вопрос, кто действительно умнее и взрослее.
Большой подземный зал, имевший форму овала, вытянутого в длину почти на версту, делился на две половины. Северная часть давала приют гномьему поселению. Она располагалась выше южной, была отгорожена от нее стеной, в основании которой угадывалась кладка еще времен клановых войн. В сторону погибшей цитадели клана Штройн уходило несколько небольших тоннелей, рядом с которыми стояла обычная стража. А вот к Улью, на юг, вели два крупных прохода, один из которых сейчас вообще был наглухо завален, а второй перегорожен несколькими решетками. Стена, разделяющая пещеру, носила следы свежей и спешной починки, на ней дежурили отряды арбалетчиков, а на нескольких башенках красовались баллисты, нацеленные в устье тоннеля. Гномы, судя по всему, держали глухую оборону, не собираясь или попросту не имея возможности переходить в наступление.
Само поселение тоже ничем особо не отличалось от других гномьих городков, хотя для жителя Империи, а тем более для степного кирсса это зрелище было удивительным. От входа в расположенные тут же шахты были проложены рельсы, по которым даже сейчас неторопливо ползли вагонетки. Второй остановкой их маршрута были мастерские, построенные у той стороны пещеры, под которой проходил водный поток. От общего русла были отведены каналы, и бурлящая в них вода вращала многочисленные колеса, от которых энергия передавалась в кузнечные молоты, мехи и водяные насосы. Были тут и другие механизмы, назначения которых жители поверхности не понимали — взять хотя бы коммуникации для подведения свежего воздуха и отвода дыма и копоти от кузниц и доменных печей.
И вся эта машинерия беспрерывно функционировала: крутились колеса, двигались поршни, поднимались и опускались противовесы. Даже паладин замер на мгновение как зачарованный, а у Ширша, как у настоящего кота, глаза стали вообще круглые, а пасть восхищенно приоткрылась. Кирсс инстинктивно дернул лапами, словно пытаясь поймать так забавно шевелящуюся добычу, затем все-таки собрался и отправился в поселок, но даже на ходу не отрывал глаз от работающих механизмов.
Общего с наземными поселениями тут было немного — разве что дома, стоящие вдоль аккуратно размеченных улочек. Правда, тут их ставили на сваях: хотя основным строительным материалом был камень, скальные крысы грызли его, как мягкое масло, так что ни одно жилище еще не спаслось за толстыми стенами. А грызунов в гномьих пещерах всегда было много, это кирсс чувствовал прямо-таки всей шкурой. Подгорные жители ценили их за полезность для приготовления черного эля, а потому не особо-то усердствовали в истреблении.
Еще одной общей чертой для всех поселений была площадь, на которую сейчас как раз выходили Снор и Эрик. Зрителей было немного, поскольку почти все гномы были заняты в своих шахтах или мастерских, а те, что остались в домах, предпочитали выглядывать в окошки, чем выходить лишний раз наружу. Двух поединщиков это, впрочем, не смущало, в конце концов, они собрались не публику повеселить.
Кроме них на площади находился лишь олицетворяющий закон хранитель поселения со своей стражей. Он начал было зачитывать ритуальную формулу для начала поединка «в защиту родовой чести», но Снор, поморщившись, поднял руку:
— У нас мало времени, уважаемый. Мы все знаем нужные слова, давайте без них.
Мрачно насупленный Эрик согласно кивнул. Хранитель пожал плечами:
— Как пожелаете. Выбор оружия?
— Моя секира, — широко ухмыльнулся Эрдессон.
— Мой топор.
— Начинайте, — распорядился хранитель.
Два гнома на долю секунды замерли друг напротив друга в одинаковой стойке — щит на левой руке закрывает грудь и половину лица, над его краем видны только настороженные глаза, оружие в опущенной правой руке. Потом Эрик воздел топор над головой и с ревом прыгнул вперед, стремительно сокращая расстояние.
Снор, с усмешкой прищурившись, крутанул секиру одной только кистью руки, не для атаки, а словно проверяя баланс оружия, ну или еще зачем-то. Ведь свой топор гном знал отлично, и проверять, как он