– Меня зовут Ирина. Я здесь, потому что… – она сглатывает, – Мне приказано служить.
– Кому служить? Аристею?
Ирина кротко кивает.
– У женщин здесь другое предназначение, но я не подошла и это лучше, чем стать…
– Стать кем? – сердце снова начинает бешено колотиться, предчувствуя крайне неприятный ответ на озвученный вопрос.
Ирина затравленно смотрит в мои глаза и неуверенно открывает рот, но её голос прерывает скрип двери. Она резко замолкает, опускает голову и делает шаг назад, словно стараясь от меня отгородиться.
На пороге снова возникает Харпер, его взгляд скользит с девушки на меня, и в глазах вспыхивает плохо скрытое раздражение.
– Ты закончила? – сухо бросает он Ирине, жестом показывая на поднос в её руках.
Девушка вздрагивает, как будто её поймали на преступлении, и быстро ставит поднос на стол. Покорно опустив голову, она кивает и стремительно покидает комнату, словно боясь навлечь на себя гнев майора. Дверь за ней закрывается с громким щелчком, и в наступившей тишине я отчётливо слышу, как учащённо стучит моё сердце.
Кайлер направляет на меня тяжёлый взгляд, полный скрытого предупреждения, и коротко кивает на отставленный ужин.
– Ешь, – приказывает он, скрестив руки на груди.
Я делаю глубокий вдох, подавляя внезапно подступившую тошноту. Вкусы и запахи кажутся слишком яркими и непривычными, а обращенный на меня взгляд Харпера буквально сверлит насквозь. Но я послушно беру вилку и начинаю есть, не ощущая ничего, кроме безвкусной массы, застревающей в горле.
Кое-как запихнув в желудок половину того, что находилось на тарелке, я с трудом заставляю себя поднять взгляд на майора. Вопрос, мучающий меня всё это время, невозможно держать в себе.
– Эти капсулы в поезде, – выдавливаю я, пытаясь удержать дрожь в голосе, – девушки… Та, что приходила сюда, Ирина… она подтвердила мои догадки. Для чего он их использует?
Кайлер бесстрастно усмехается, безжалостно глядя мне в глаза.
– Для продолжения рода. Он ищет подходящую женскую особь, способную выносить стабилизированную форму нового вида.
Холодная волна ужаса захлёстывает меня с головой, пальцы судорожно сжимают край стола.
– И… меня это тоже ждёт? – голос звучит обреченно и глухо, срываясь на последнем слове.
– Ты можешь спросить это у него лично, – отвечает Харпер без малейших эмоций. – Пойдём. Он уже ждёт.
Тело непроизвольно вздрагивает, но я упрямо поднимаюсь на ноги. В голове проносится болезненно-равнодушная мысль: «Перед смертью не надышишься». Я должна узнать, что именно задумал для меня этот желтоглазый монстр, называющий себя богом.
Сняв с головы полотенце и торопливо заплетая влажные волосы в косу, я заставляю себя идти вслед за Харпером. Шаги гулко отдаются в голове, сердце стучит как набат, но страха больше нет. Внутри лишь жгучее желание увидеть его и наконец понять, какого хрена этому упырю от меня нужно. Может, мне повезет, и он сам намекнет про клетку, где я должна его запереть. Наивно, конечно, но чем черт не шутит. Вера в чудо – это все, что у меня осталось.
Мы снова оказываемся в тронном зале. Грандиозность пространства ощутимо давит на плечи, и на миг я застываю на месте, не решаясь поднять голову. Дышать становится мучительно трудно, тело внезапно покрывается испариной, мышцы непроизвольно сжимаются и тут же расслабляются, будто внутри включается какая-то неизвестная программа, активирующая процессы, неподвластные моему сознанию.
Пульс учащается, сердце с гулкими ударами начинает гнать кровь по венам, кончики пальцев покалывает, а внутри разгорается испепеляющий жар. Я буквально физически ощущаю, как каждая моя клетка начинает вибрировать в ответ на незримый сигнал, идущий из глубины зала.
Когда наконец отваживаюсь посмотреть вперёд, непроизвольный вскрик срывается с губ, и я невольно отступаю назад. Резкий скачок адреналина вбрасывает в кровь новую порцию удушливого жара.
На троне сидит Аристей. Я, конечно, ожидала его увидеть, кому же еще тут восседать, как не желтоглазому монстру, но моя собственная реакция, мягко говоря, загнала меня в тупик.
Сегодня его волосы не рассыпаны по плечам, а собраны в свободный хвост на затылке, открывая строгие, точёные черты лица. Белая рубашка расстёгнута на несколько пуговиц, обнажая рельефную грудь. Длинные мускулистые ноги плотно обтянуты чёрными кожаными брюками. Он выглядит на удивление просто, почти как человек, если бы не его жёлтые глаза, лениво следящие за мной с нескрываемым любопытством и чем-то ещё, от чего по спине бегут ледяные мурашки.
Но внешность – это далеко не то, что вызывает во мне сейчас почти паническую реакцию. Моё тело, подобно настроенному инструменту, начинает отзываться на прикосновение пальцев музыканта, превращаясь в резонатор, улавливающий сигналы, которые я не могу ни понять, ни контролировать. В висках нарастает гул, и в голове на мгновение проносится болезненная вспышка, сменяющаяся странной, почти эйфорической ясностью. Кожа горит, дыхание сбивается, зрачки расширяются, пытаясь впитать в своей глубине весь доступный свет.
Это не страх, не отвращение, а нечто совершенно парадоксальное. Болезненная и одновременно сладкая реакция на близость его сущности, на незримое присутствие его вируса в моей крови, застывшего в ожидании активации. Я буквально чувствую, как в моих венах что-то трансформируется, реагируя на молекулярном уровне, словно мой организм начинает подстраиваться под вибрацию его внутренней силы.
На коленях Аристея покоится массивная голова бурого медведя, которую он лениво гладит длинными пальцами, словно играя с огромным ручным псом. При моём появлении он легко отсылает зверя назад за трон и грациозно поднимается на ноги, направляясь навстречу, отчего волны тепла в моём теле становятся почти невыносимыми, а колени слабеют от переизбытка не поддающейся рациональному объяснению реакции.
– Мой ангел, – произносит он вслух, а не в моей голове, от чего сердце делает резкий болезненный скачок. – Ты освещаешь этот зал своим присутствием. Надеюсь, этот грубый мужлан не слишком обижал тебя?
Его губы растягиваются в неожиданно приветливой улыбке, от которой я едва не падаю в обморок. Остановившись передо мной, Аристей протягивает руку, явно предлагая опереться на неё или поздороваться, будто мы старые знакомые, а не враги, стоящие по разные стороны баррикад в этой войне.
Я инстинктивно отшатываюсь, покосившись на Харпера. Поймав мой взгляд, майор резко втягивает воздух сквозь зубы, лицо его застывает каменной маской, но он молча проглатывает унизительный укол хозяина.
– Хозяина? – рассмеявшись, произносит Аристей, мгновенно прочитав мои мысли. Его глаза вспыхивают неподдельным весельем, черные зрачки расширяются, становясь почти нормальными… почти, если бы не мерцающие желтизной радужки. – Неужели Кай не рассказал тебе? – чуть склонив голову, бросает на Кайлера быстрый взгляд и в наигранном возмущении цокает языком. – Он мой сын.
Кровь леденеет в жилах, мир рушится под ногами, но я успеваю схватиться за край ближайшей колонны, чтобы не упасть. Харпер, стиснув челюсти, смотрит прямо перед собой, тщательно скрыв истинные эмоции, если они у него все еще есть. Если он все еще способен чувствовать, в чем я очень сильно сомневаюсь. Майор и раньше казался бездушным и жестким командиром, но тогда его суровая самодисциплина и требовательность к остальным соответствовала занимаемой должности, а на деле… На деле, он даже не человек.
«Он мой сын».
Сын… Сын… Сын!
Твою ж мать!
В голове раздаётся треск, именно так один за другим лопаются мыльные пузыри. В моем случае – иллюзии, обрывки догадок, прежние версии мира, где Харпер был бойцом Полигона, сражающимся на нашей стороне, а Аристей – врагом и чудовищем, сумевшим подчинить себе шершней.
Я медленно поворачиваю голову к Кайлеру, пытаясь найти на его лице хотя бы намек на протест, но он, как проклятая каменная глыба, не дает мне ни одной зацепки.
– Ты лжёшь, – снова взглянув на Аристея, сипло шепчу я, не узнав собственного голоса. – Это… какая-то игра. Провокация.
– О, конечно же, – с театральной искренностью кивает желтоглазая тварь. – Разве я когда-либо говорил правду? Хотя, – он подходит ко мне чуть ближе, и я вновь чувствую, как невидимая волна проносится сквозь тело, – у тебя ведь в крови нечто, что не может лгать. Разве не так?
Я подаюсь на шаг назад и тут же ощущаю, как Кайлер встает за моей спиной, отрезая путь к отступлению. Он ближе, чем мне хотелось бы. Только каким бы ни было расстояние, оно ничего не значит, если речь идет о приказах его «отца».
– Что не так с моей кровью? – выдаю единственную связную мысль, вырванную из безумного хаоса, творящегося в моей голове.
– Она идеальна, мой ангел, – лучезарно улыбнувшись, он вновь протягивает руку и, не дожидаясь разрешения, кончиками костяшек касается моего лица.
Обжигающий импульс проносится по нервным окончаниям. Вспышка тошноты подкатывает к горлу, а тело становится вялым и безвольным. Я не успеваю закричать, чувствуя, как стремительно проваливаюсь во тьму и лечу вниз с бешеной скоростью, оставляя за собой лишь звенящую пустоту. Реальность распадается, сознание вырывается из тела, переместившись куда-то за грань мира.
Но я не чувствую свободы… Скованная, обездвиженная, лишённая физической оболочки. Я не человек и не мутант. Я – сила, абсолютная энергия, нечто безмерное и безграничное. Всё и одновременно ничто. Я – сознание, заточённое в биологический сгусток массы. Я ощущаю скорость, вибрацию, пульсирующие потоки электричества, несущиеся по металлическим прутьям, опутавшим меня. Перед внутренним взором мелькают яркие неоновые вспышки, панели с бегущими символами и линией монотонного ритма, напоминающим сердцебиение.
Но сильнее всего я чувствую боль. Она повсюду – разлитая по проводам, растворённая в воздухе, заполняющая меня до краёв и сдавливающая сознание до нестерпимого, оглушительного вопля, не способного вырваться наружу.