– Очнись, давай же! – Кайлер несильно хлопает меня по щекам, пытаясь привести в чувство.
Я распахиваю глаза, ловлю его напряжённый взгляд. Затем бегло оглядываюсь по сторонам. Черт… Я в логове Аристея, в роскошных покоях, лежу на огромной кровати с долбаным балдахином, как какая-то средневековая королева.
– Сколько пальцев? – склонившись надо мной, Харпер вытягивает перед моим лицом ладонь.
Десять, чтоб его. А что? Он же мутант, все может быть.
Смочив языком пересохшие губы, я едва слышно шепчу:
– Ты гребаный лжец, Харпер.
– Ты снова что-то вспомнила? – нахмурившись, он убирает руку и выпрямляется.
– То, что ты, твою мать, поклялся не забывать!
Глава 15
Эрик Дерби
Настоящее время
Проход уходит в слабо прорезаемую светом фар темноту. Колонна медленно продвигается вперёд, сохраняя режим повышенной боевой готовности. Техника движется плотным клином; бойцы прикрывают оба фланга; а разведывательные дроны бесшумно скользят вдоль стен, отправляя обратно искажённые помехами сигналы; связь, поглощаемая толщей бетонных перекрытий, постоянно обрывается.
Так и ожидалось. И всё равно чертовски не по себе. Мы словно внутри огромного зверя, и если он решит сомкнуть зубы, времени на спасение не останется.
Гусеницы скрежещут, методично перекатываясь по неровному покрытию туннеля, тяжелые колёса дробят обломки бетона и осколки арматуры. Сопровождаемые наше передвижение звуки отражаются от стен гулким эхом и напоминают грохот далёкого грома, отдающегося в грудной клетке глухим тревожным биением.
Чтобы не стать лёгкой добычей, мы движемся осторожно и слишком медленно: именно такой темп позволяет своевременно обнаруживать угрозы и мгновенно реагировать на атаки мутантов. Бронетехника прикрывает авангард и замыкает тыл колонны, создавая мощную защиту спереди и сзади, а в центре пешим ходом идём мы – солдаты и специалисты. Такой тип построения обеспечивает нам наибольшую гибкость обороны: в тесных и слабо просматриваемых туннелях мы не можем позволить себе полагаться исключительно на камеры или сенсоры. Живое наблюдение, возможность мгновенно изменить позицию и чётко координировать действия всей группы – единственный способ сохранить тактическое преимущество и вовремя обнаружить смертельную угрозу.
– Движение справа! – звучит по рации напряжённый голос бойца. – Очень быстрое. Не успеваю отследить.
Я бегло переглядываюсь с Беловой, после чего она молча переводит автомат в боевое положение.
– Всем, быть начеку, – спокойно передаю я по рации. – Контакт возможен с любой стороны, секторное наблюдение. Оружие наготове.
Переключаю внимание на слабое звено нашего боевого отряда – инициаров. Гром, солдат из «Крыла Орла», и явно опекаемая им Лароссо быстро занимают правый фланг. Грейсон и Пирс синхронно отходят влево. Я замечаю, как последний почти невесомо касается запястья напарницы, но это не жест поддержки, а, скорее, отработанный сигнал, возвращающий их к абсолютной концентрации. Эмоции под контролем, стволы автоматов слегка подрагивают в напряжённых руках.
«А они молодцы», – невольно отмечаю про себя. Подготовка на уровне опытных бойцов, но вряд ли это заслуга инструкторов Полигона. Ребята обучались меньше месяца и просто не могли выработать подобные навыки за столь короткий срок. Профессиональных солдат из них сделал «Тритон», но результаты рекрутов в стенах военных баз могли бы быть в разы лучше, сохрани они память о ранних тренировках.
– Тепловизоры ничего не показывают, – коротко докладывает оператор разведгруппы. – Цели слишком стремительно перемещаются.
– Готовимся к отражению атаки, – мрачно бросает Белова.
Резкий пронзительный визг тормозов обрывает её слова, заставляя сердце болезненно сжаться от внезапного выброса адреналина. Впереди, на самой границе света и тени, головная машина резко даёт по тормозам и останавливается. Внезапно из окружающей нас тьмы, буквально из ниоткуда, молниеносно вырывается мутант. Его вытянутое мускулистое тело рассекает воздух подобно клинку, сухие и переплетенные, как волокна каната, мышцы напряжены и вздуты. Область глаз вокруг зрачков горит желтым огнём, транслируя неистовую ярость и неутолимый голод хищника, выбравшего добычу и готового безжалостно рвать её на части.
– Контакт на двенадцать часов! – кричит кто-то в рацию.
Мутант с чудовищной силой обрушивается на кабину, от удара бронестекло покрывается паутиной из трещин, но уже через мгновение шершень исчезает так же внезапно, как и появился, оставляя за собой звенящую тишину и прерывистое дыхание солдат.
– Второй слева! – почти одновременно предупреждает Лароссо.
Очередной безобразный выродок стремительно перемещается по стене, неестественно изгибаясь и меняя направление прямо в воздухе. Автоматные очереди разносят бетон, но мутант ускользает, игнорируя законы физики.
Инициар Грейсон пытается подрезать его огнём по ногам, но существо мгновенно отталкивается от противоположной стены и оказывается за спинами бойцов.
– В голову! Стреляйте в голову! – резко командует Белова, ее голос срывается от напряжения. – Другие попадания неэффективны!
Пирс прицеливается и стреляет. Короткая очередь превращает голову шершня в кровавое месиво. Тварь оседает на землю, содрогаясь в предсмертных конвульсиях и заливая все вокруг густой кровью.
– Один готов, – хрипит Пирс, тяжело переводя дыхание. – Но их явно больше.
– Гораздо больше, – негромко подтверждает Гром, напряжённо вглядываясь во мрак, словно тот вот-вот выплюнет новую порцию смертельной угрозы.
Внезапное движение сбоку заставляет меня вскинуть автомат, но это всего лишь Элина Грант. Она быстро оказывается рядом с телом мутанта, как будто только и ждала этой возможности. Невольно ловлю себя на мысли, что присутствие в нашей группе главного биолога Полигона и специалиста по мутациям как нельзя кстати. Несмотря на предостережения Елены, Грант единственная, кто знает об этих тварях больше, чем все мы вместе взятые.
Не теряя времени, биолог склоняется над телом и быстро вскрывает затылочную часть черепа мутанта. Меня невольно передёргивает от мерзкого, хрустящего звука, с которым толстая костная пластина отделяется от основания, обнажая серо-розовую влажную ткань мозга. Внешне он почти ничем не отличается от человеческого, разве что размеры отдельных долей кажутся непривычно увеличенными и деформированными.
Биолог внимательно изучает структуру, аккуратно отодвигая мягкие ткани кончиком инструмента, словно читает в этих изгибах и переплетениях знакомый текст.
– Это Велокс, – наконец произносит она, распрямляясь и серьёзно глядя на нас. Её голос звучит уверенно и строго, с оттенком профессионального удовлетворения.
Я с трудом отрываю взгляд от вскрытого черепа мутанта и внимательно смотрю на Грант. В боевой броне, с автоматом за плечом, она мало похожа на ученого, львиную долю своего времени проводящего в лаборатории, но её выдают напряжённая сосредоточенность и нервозность, которые невозможно скрыть.
– Ты уверена?
– Да, – спокойно отвечает Грант. – Обратите внимание на увеличенные отделы мозга. Эти участки отвечают за молниеносные реакции и ориентацию в пространстве, делая Велоксов быстрее и смертоноснее других видов. Но при этом они практически лишены стратегического мышления и действуют импульсивно. Поодиночке они опасны, но не организованы.
Белова недоверчиво смотрит на биолога, а затем переводит взгляд на вскрытый череп мутанта:
– И ты всё это поняла, просто заглянув ему в черепушку?
– Нет, – резко и чуть раздражённо отвечает Элина. – Я изучала этих тварей годами и могу вас заверить, что Велоксы являются результатом целенаправленной эволюции.
– Это мы знаем и без тебя, – саркастично бросает Елена.
– Может быть, – отстраненно отвечает Элина, в её взгляде загорается раздражение, – но вы не осознаете масштаба угрозы. Каждое новое поколение мутантов становится сильнее, быстрее, умнее. И согласно моей гипотезе, Коллективусы тоже не являются вершиной эволюции. То, что мы наблюдаем сейчас, всего лишь промежуточная стадия. Если тенденция продолжится, через несколько циклов мутации мы столкнёмся с существами, которых невозможно будет убить обычными методами. Их скорость, сила и интеллект превзойдут все известные пределы, и тогда все наши тактики превратятся в бессмысленную игру на выживание.
Эффект от ее слов оборачивается гнетущей паузой, сгущая и без того напряжённую атмосферу. Мои мысли начинают метаться, скользя по обрывкам тревожных предположений, и я раздражённо тру переносицу, пытаясь остановить накатывающую волну головной боли.
Внезапно мой взгляд цепляется за фигуру лейтенанта Эванса, молча стоящего чуть в стороне. На лице бойца застыло сосредоточенное выражение, словно он мысленно оценивает сказанное Элиной. При захвате в плен он сообщил, что служил в прямом подчинении майора Харпера и планировал нагнать его отряд после эвакуации с «Аргуса». Значит, он должен знать своего командира лучше остальных.
– Лейтенант, – резко обращаюсь к нему, заставляя бойца вздрогнуть и перевести на меня взгляд. – Ты участвовал в материковых вылазках с майором Харпером?
– Так точно, – чётко отвечает он, мгновенно подобравшись и выпрямившись. – Много раз.
– Как на него реагировали мутанты? – чтобы увидеть правдивую реакцию, я не даю ему паузы на обдумывание ответа.
Эванс на секунду теряется, непонимающе моргнув:
– В смысле?
– Я задал конкретный вопрос, лейтенант, – хладнокровно и подчеркнуто медленно повторяю я. – Шершни атаковали его, как любого из вас? Или возможно, избегали, игнорировали. Или же наоборот, выделяли среди остальных?
Эванс несколько секунд колеблется, тщательно подбирая слова, затем отрицательно качает головой.
– Нет. Они нападали на всех одинаково. Харпер был отличным тактиком, но особых различий я не замечал, – твердо отвечает он.
– А ты никогда не задавался вопросом, почему так получалось? – осторожно уточняю я. – Никогда не думал, что это не только заслуга таланта и стратегии?